| Admirer Hepburn | 28 ноября 2014 04:36 |
Хороший фильм Цитата:
— Я и веселиться-то, как сказать, не могу как все. Почему-то не знаю - вся жизнь прошла в каком-то терпении. Сначала в армии был - потерпим, потерпим, демобилизуемся - жизнь будет. Потом… Постоянно - вот там, где-то за горизонтом жизнь такая, не знаю… сиреневая, алая, а вблизи… Подходишь, такая же серая, как и…
— Картошку-то начал пахать?
«Белые ночи почтальона Алексея Тряпицына» — это очень хорошее кино. Удивительно, но диалог про «сиреневую жизнь» написан не сценаристом, окончившим филфак, а выдан наживую, без репетиций и заучивания. Всё дело в том, что в новом фильме Андрея Кончаловского есть только два профессиональных актёра, а все остальные, в том числе сам Тряпицын, обычные люди русского севера.
Когда кино начинает говорить о деревенской жизни, то легко нарваться в нём на пьющую чернуху или тихое сожаление о том, что сельская жизнь ветшает и отмирает. Кончаловский, получивший за фильм серебряного венецианского льва, ушёл от скучного манихейства. В его фильме есть и пьяница Колобок, который пьян взаправду, шатается, бредёт куда-то, а потом выдаёт душный самогонный монолог про правду. Он тоже ни разу не срежиссирован, да и слова Колобка разобрать очень трудно. Лица, фактура, природа, монотонность северной жизни — их разобрать можно.
Порой субдокументальный фильм сбивается на фантастику, и почтальон Тряпицын везёт маленького мальчика смотреть на кикимору, живущую в омуте. Чуть погодя действие происходит уже на космодроме Плесецк, где во всей красе показывают космическую ракету. Настоящий археомодерн.
Сюжет фильма копирует обыкновенную жизнь почтальона. Алексей разъезжает на лодке по территории заповедника Кенозерье. Кенозорье — чувствуете, какая красота? Красота потеряна во времени: камеры, поставленные в деревенских домах фиксируют интимную и в тоже время обыденную жизнь поселян, закат сменяется восходом и наоборот, сегодня почта, а завтра газеты, вот ещё в магазин хлеба завезли. И это почти всё. В картине почти нет действия, потому что для фильма не писался сценарий. Как неожиданность в ленту прокралась воровская проказа: кто-то взаправду украл у Тряпицына мотор от лодки.
Безвременность пугает. Мы привыкли, что нас ведут по фильму от события к событию, пытаясь впечатлить шок-кадрами, а тут фильм мог закончиться в самом начале. Действительно, почему бы ему не закончиться монументальным скольжением лодки почтальона по реке? Кино как бы говорит нам о том, что Россия по-прежнему осталась раскорячившейся крестьянской страной, пусть даже там, за холмами, взлетает космическая ракета. Широкий мир, где хватит место дородной одинокой женщине и водомерке. Находятся и странные литературные люди вроде усатого мужика, постоянно грозящегося кого-нибудь зарезать. Опять же, мат - даже много мата, который хоть и запикан, но показывает, что в фильме очень много документального. Кто жил в деревне — поймёт.
Но герои не понимают кое-чего важного. Они вздыхают, что у них есть и продукты, и деньги, да и живут, в общем-то, не в нищете, но им не хватает волшебной «сиреневой жизни». Сидят, курят, матерятся, смотрят на воду, небо, танцуют, производят много глаголов, но без осмысления, без внутреннего плана и цели. Словно пытаются перестать думать о том, для чего они здесь оказались. Иначе становится очень страшно. Иначе усатый мужик и в правду кого-нибудь зарежет. Потому что если вдруг осознать, что Россия, как и много лет назад, это terra incognita без аристотелевской логики (разве могут летать ракеты там, где живёт кикимора!?), неустроенная, дикая земля, то, как призрак, возникает один и самый главный вопрос:
— А мы-то здесь зачем?
В одном из моментов фильме маленький мальчик Тимур идёт с Тряпицыным по остывающей деревне и у них завязывается разговор:
— Вот, Тимка, школу закончишь, в почтальоны тебя возьмем.
— Да ну, скоро этой почты вообще не будет. Кому она нужна, сам говорил, что писем давно уже никто не пишет.
— Вот помрем мы все, тогда почта и не нужна будет.
А значит письмо с заветным ответом нам так никогда и не придёт.
| |
