Никсон в глазах других людей всегда был очень талантливым и незаурядным человеком, хотя сам он считал этот мир через чур сложным для него, а сам "мир" старался держаться на расстоянии от того, что скрывается за этим капюшоном.Любые отношения были ему чужды, в некоторой степени даже противны, а сами мысли и идеи он ставил гораздо выше человеческой оболочки. И тем удивительней, что у него был друг - Рейган, его полная противоположность, человек недалёкий, который даже средь питекантропов вряд ли бы стал выделятся своим умом. Они хорошо ладили, если это можно так назвать. Рейган был молчалив и спокоен, наверное единственный человек на всём белом свете способный вынести тот поток мыслей, который так часто и безжалостно доносил до него Никсон.
Будучи ещё ребёнком Никсон был горазд рассмотреть самую незаметную деталь в механизме и моментально, путём простого выставления логической цепочки, возвести её в статус ключевой, практически незаменимой. Так и в этот раз, он не мог не заметить, что из 6 фонарей в этом переулке в трёх были выкручены лампочки, а в двух банально перегорели. Очевидно что никакая сила на свете не заставит работников ЖЭКа исправить положение.
Он шёл не спеша, как всегда детально обдумывая будущий разговор с Рейганом. Внезапно, заметил двух молодых людей громко разговаривающих и хохотавших в стороне. Ребята присели на "корточки", на те самые ненавистный Никсону "корточки". Он не раз обдумывал то, что человек находящийся именно в таком положении внушает гораздо большее опасение, чем если бы он стоял, бегал, прыгал, орал, да что угодно делал, только не на "кортах". Он пытался пройти мимо них уверенной поступью, всячески заставлял себя отвести взгляд и не выдавать испуга, но прямо скажем ,очевидно что, Станиславского он бы провалил. "Был бы со мной Рейган" - крутилось в голове Никсона.
"Чё, ска, пялишься" - резко прозвучало от одного из них. "Нет-нет ничего" - быстро сказал он и ускорил шаг. "Стоять." - учуяв наживу грозно произнёс всё тот же тип. Он покорился.

Обдумывая дальнейшие свои перспективы, Никсон сам для себя твёрдо решил ни в коем случае не провоцировать этих господ. За считанные секунды он придумал план выхода из этой неблагоприятной ситуации. Каспаров бы позавидовал тому, на сколько детально и грамотно он всё просчитал и предвидел. Никсон начал свою речь. Говорил уверенно, весьма содержательно и, в тоже время, лаконично и доступно. Он настолько увлёкся своим монологом, что не заметил очевидного - им было всё равно. Они лишь только удивлённо переглянулись, а затем раздался громкий смех. Смех надменный, невыносимый, оскорбительный. Никсон пытался было продолжать, но его попытки были четны. Обида и злоба захватили сознание. "Непростительно, чтоб какие-то насекомые насмехались надо мной". Будь сейчас день или белая ночь, или хоть какой-нибудь источник света, его обидчики обязательно бы заметили как меняется цвет его лица (он не Халк - Прим. ред.). Но до того, как он успел что-либо сделать прозвучал глухой звук и Никсон упал. Сзади подкрался третий...
Теряя сознание, он слышал разговор этих ребят, неожиданную мелодию песни Максим заигравшей на звонке одного из них. "Забавно" - подумал Никсон. Далее женские крики: что-то про милицию, наркоманов, и звуки убегающей толпы. И он заснул.