Тема: "Повесть Временных Лет". Задание: место действия повести - территория Киевской Руси/Русских княжеств/Московского Княжества/Царства Русского/Российской Империи; временной интервал: начало правления Рюрика - отмена крепостного права.
Задание бонусное: сходить в библиотеку.
Ограничения: Размер текста не более 5000 символов (без пробелов).
Тема с заданием:
http://hip-hop.ru/forum/showthread.php?t=194419 ТЕКСТЫ: Летопись 01 $eimur
После Крещения Руси князем Владимиром в 988 году началась ожесточенная война со староверами…
1048 год. Старая крепость близ Чернигова. Один из последних лагерей язычников.
Стены форта истерты и обтесаны таранами,
Под ними ров из мертвых и мост из раненных.
Седьмой месяц подряд не стихают катапульты,
И этот грохот ядр призван уничтожить культ их.
То тут то там бреши в стенах крепости,
Уносятся души грешных и сталь блестит.
Полгода ведется осада… Старой веры ревнителям
Не вытерпеть… Давно уж утеряны нити те,
Что с внешним миром связывали… В этом голоде
Остается питаться грязью лишь… Горе тем,
Кто у стен, рыдая безвольно, хочет сдаться в плен,
Не понимая, что будет без боя над огнем инквизиции тлеть…
__________________________________
…В круглом зале дворцовом собрались старейшины,
Каждое лицо печатью страха увенчано,
Увечья скрывают бороды и платья изодранные,
Навечно эта крепость как смертный одр им.
- Может хватит мучений? Нас ведь осталось всего сорок!
Мы не смыкали очей, спасая осажденный город,
Но не осталось шанса, так не пора ль сложить орудия
И сдаться, нежели подставлять под копья грудь свою
- Боги нас защитят, если попросим их…
- Ты говоришь это шутя? Боги нас бросили!
- Не смей лить клевету на лик священного Перуна!
- Я лучше приму веру ту, но не умру тут!
- Мне жаль тебя, но все, что ты несешь – бредятина!
И он, вскочив, кинжалом проткнул предателя.
Кроваво-красные очи без грамма жалости уже
- Сегодня ночью мы принесем последнюю из жертв…
__________________________________
Никто не понимает, каково им, этим воинам…
В зале повисла немая какофония благовоний,
Запах серы смешан с запахом ладана,
В чаше налиты зелья, у входа сняты латы там,
Только рваные лохмотья на телах истощенных,
И все мечтания: хоть бы кто дал корку хлеба еще им.
В зале огромном лишь свечи разрывают темень,
И расставлены ромбом, как приведенья, в тени тотемы,
Здесь не слышно звона клинков начавшегося приступа,
В воздухе свежо и легко, не слышно кличей неистовых,
Молчанье повисло там, как тишь перед бурей,
И красуется головой вниз предательская шкура.
- О, Перун Великий! Владыка наших действ и дум!
Мы приносим в дар тебе тварь сию, что поддалась бредУ,
Отказавшись от истинной веры и восставшей нагло,
Пусть он плутает в пещерах темного подземелья Семаргла!
Да озарит нас огонь Сварога в этом мире огромном!
Да поразит твой гнев уродов тех ядерным громом!
И забери нас в свое царствие, рабов твоих преданных,
Сдержавших неверных властных, устоявших под гнетом их!
___________________________________
И вдруг нависли тучи над крепостными стенАми,
И грохот молний могучих заглушил стенанья,
Ураган растерзал в клочья войска врага,
В рядах разруха, со всех сторон шум и гам.
Дружина княжья пустилась в отступление.
Паника страшная, последняя ступень ее.
Лишь к утру умолкли стоны и утихла стихия,
Христиане заплатили по полной за грехи их,
И оставшиеся воинов пятьсот пятитысячной рати,
Закрывая мокрое лицо, уносили с полей своих братьев.
_____________________________________
А в крепости все также притихло - и не души,
Лишь снег рыхлый пред дворцом, что казался большим,
И сорок тел бездыханных без всяких ранений –
Они не в бездну канули, их боги забрали на небо…
Семаргл – бог смерти
Сварог – бог огня
Летопись 02 ADRIANO
Полчаса до операции...
Потянул рычаг, не перестав на фортуну опираться,
подготовил реторты с растворами нашатыря, фтора и тому подобного.
Хот-тайм без корректировок режима, планы после плана - очнулся в спальне...
ммммммммм......
ыыыыыы....
все плывет....
бодрящий ветерок с окна, дымятся колбы, трубочки,
тайм-кар - в ноль, предметы разбросаны, я не вру почти.
Странные голоса в ушах, плывет и плывет видение,
на полу пустой кисет... Все как в лучшем сторителлинге.
Тело ломило, почуял едкий запах - дымит старый телик,
а за окном уже летали стрелы...
Бердыш пробил мое стекло, нарушив тишину.
Покачиваясь, вышел из подъезда. Где же ум?
Гляжу и вижу конницу, да стрел град,
всяких лучников, воевод пестрел ряд.
Где же я? Это игра и я в отряде партизан?
Нет-нет-нет.. Пора бы начать эту партию заново,
проснуться да умыться...
Но явью мнимый сон мой слыл.
Обернулся... На месте дома моего - царские хоромы.
Имя "Борис Годунов" расходилось по устам честного народа.
Стоп! Но он ведь должен быть в земле?
Царствовал себе, царствовал, уже прошло давно семь лет. (1598-1605)
И к чему тут ликует толпа? Ждет экстримиста?
Бррр.... цареубийцу! Или я в его роли? Ну и мысли...
Опять где-то замкнуло? Соберись, пацан, ну же!
Меня не зря сюда бросило, ибо истории я нужен.
Вкрутить пару винтиков бабочкиным эффектом?
И даст ли история мне на всё это ответы?
Шапку сносит от ветра, неподалеку не то избушка, не то хижина
Какой-то крестьянин зажиточный. Откуда тут жид?
Тонны пшена отборного окутали его избу магией...
Он помнил жёнушку, как дарил розы из бумаги ей.
Крестьянин по имени Абрам, противник сапога, любитель злаковых
Крестьянин по имени Абрам, впаянный чудным образом в земли русские
Крестьянин по имени Абрам, личность беловоронная, новой закалки
Крестьянин по имени Абрам, втридорога на помещика бичующий
Давался диву, ишь да басурманин!
Но, подпоясавшись храбростью Сусанина,
а так же мужеством Разина,
решил раскрутить колесо событий.
История, мне не забыть тебя!
Вхожу в царский дворец. Интересно, бояре слухи не разведут?
Разве тут и в это время будет задействована прокуратура?
Пронесет... Ой пронесет!... Соберись, повыше тон...
Не давала мне история языка местного питомника. Азъ есмь кто??
Я тот, кто одним ударом - семерых!
Я тот, кому подвластны все миры!
"Который час?" - Хотел спросить я у боярина,
но голос мой звучал невнятно, язык не выполнял приказа явно.
"Эээ... Как пройти к царю?" - Впросак попал, вроде бы...
Не хочу роптания, как и новобранец не хочет в роте быть.
Несогласовка языка и разума выдавала достойные фразы,
пара минут - и в раз я уже перед входом в покои царские.
Ворвался внутрь, с сотнями собратьев.
"Борис! Я пришел, чтобы забрать тебя!"
И с этими словами кинжал пронзил сердце Годунова...
Как заживет народ в году новом?
Поменяет ли история ход? Буду ли я в ней? Страшно...
Смутное Время "Два" для Родины нашей.
У параши крестьяне бытовой зависимости,
былой романтизм на виселице.
Мировосприятие вызывает отвращение,
Земля быстрее вертится, и от вращения
голова идет кругом, да мозг вскипает.
Повесть временных лет, поставлена запятая
Летопись 03 akilili
C криками: "Слугу ко мне скорее"
"Самому не встать никак"
Проснулся поздно на полу,
После полудня, весь в поту и на отходняках.
Да и ещё в мерзкой желеобразной луже,
Во вчерашнем изысканном ужине.
(Столько пить явно было не нужно мне!)
Встал смотрю в зеркало (нифига себе!)
Под глазом сияет фингал (вот так приукрасили!)
К тому же ещё плечо побаливает,
А внутри до сих пор шторм не стих десяти бальный.
Видать шикарная выдалась вчера ассамблея
Падал об пол раз пять сам, даже блевал и блеял,
А ведь всё могло сложиться и гораздо хуже
Но к счастью в подобных делах опыт имею недюжинный.
На празднествах ведь разных гость ничуть не чуждый
Здесь главное из несвязных нитей нести чушь,
Что бы рот открыв сидел молча все и тебе верили
Если вдруг спор возник то самый пьяный всех правее.
Вот и на этот раз не обошлось без сор, криков и прений
Мигом пустился в спор (пусть и не силён в красноречье с рождения!)
Князь Олег умер он укуса змеи из лошадиного черепа?
Или в неравном бою от стрел вражеской черни пал?
По теме ни черта совсем не знал (не удивляйтесь впрочем!)
Из летописей знаний не черпал я, не читал исторических очерков,
Нафантазировал собственный вариант нелепых событий
Главное свою лепту внести и отстаивать её с удвоенной прытью.
Увидев гада
C мужественным криком "А-а!"
Прочь от своей дружины
Князь бросился куда глаза глядят.
Гад плюнул в след ему
И медленно пополз в череп обратно
Он сильно рад тому был,
Что не придётся яд тратить напрасно!
Первоё время бежалось легко так и не принужденно
-чё?
А дальше дождь пошёл, укрыться не чем, разве что рваным плащом
-какой просчёёёёт?
Потом он обнаружил, что попал в самую глубь болот
-бэээээ (кто-то блюёт)
Начал справлять нужду и под ногами вдруг всё поплыло
-тьфу! (плевок в лицо)
Вспоминает о необъятных просторах России
-заткнись, тебя говорить никто не просил!
И вот уже начал думать о смерти…
-Всё, за***л! Получай! Вот тебе! Вот тебе!
Летопись 04 Cutthroat
Жена Валеры-Лена "Шалевная"
Младший Сын-Карат
Старший Сын-Вадик "Хлыст"
Дочь -Виола
Мать Валеры -Маша "Хренанедамова"
Муж Маши-Роман "Мелкодёр"
Крепостные:
Леша Плешлоб
Цыганин Дрияно
Тимофей
Ольга Змеюкова
Дмитрий Слимов
Леша Котротов
Вова Вочин
Тридцать две крепостные души,пахали на аршинах Руси,не любуясь закатами красивыми,
Многие Бога просили,молили о силе,о роскоши,но отрёпки носили,и потрёпаны были насилием.
Семья помещика Валеры "Хрендуба" была богата,всегда новые вещи,бриллианты ,агаты,даже младшего сына,
назвали Каратом,с детства он был оратором,просил молока,громко и однократно...
Труды Сократа,изучала бестолковый сын Вадик "Хлыст",не было у него ума палаты,зато дорогие халаты,
И с крестьянками,ночью, возле входа парадного ,все шло на лад...
Мать Валеры -Маша "Хренанедамова",всегда отчитывала молодых дам,любила мужчин в костюме Адама,но на момент данный,была стара уже,дико страдала,смотрела на супруга,тот редким был дауном..
Прозвали его "Мелкодёр" -Рома,
закусывал водку лимоном,смотрел за батонами юной внучки Виолы,в окошко бани,когда она была голой,
Знатный был балабол,скрежет своей старухи возненавидел по полной...
Супруга Валеры- Лена "Шалевная",от богатства ошалела,на меха золота не пожалела,на десерт желе брала эта жадина,на ужин была медвяжатина,занималась открытием рта,и его сжатием.
Крепостные работали не покладая рук,детородный орган цыгана Дрияно становился упруг,когда вдруг, Лёша Плешлоб, звал его "друг" и звал прогуляться на пруд...
Адские муки-не любила Ольга Змеюкова,страшный бородач Тимофей,ее по началу отпугивал,пОтом стуки кровати,при апатии убаюкивал,рассказывал о юге,и чтоб не грустила при вьюге,пел песни своей гражданской супруге...
Еше был Димитрий Слимов,умом недалек,собирал сливу,обладал мозгом ослиным,но был сильным,и дрыщ его друг-Леша Котротов,душу
дьяволу продал,был позором рода,звался чертом он у народа....
Интересовался собачьими породами-Вова Вочин,В тайне писал стихи ночью,держался возвышенно очень,любовался зарей,но ругался нехуйственно впрочем.
Все было решено,четкий план,как решето...
Должен был возбудить старого извращенца "Мелкадера" Рому-Дрияно,в нем было куча женских гармонов,он вилял попой у дома,Роман пошел за ним ,зажал его у колонны,Дрияно начал делать поклон,Роман думал что цыгашка так
дразнится,пока не ощутил нож в своей заднице....Дриано над трупом исполнил народный свой танец.
У Слимова,было задание простое,убить младенца пристойно,чтоб тот не мучился,Дима по-началу расстроился,но потом набрался сил,вбежал в спальню к мелкому гаду,хотел ударить с наката,но споткнулся об игрушку солдата,упал на младенца-нету Карата,лихо его покарал....
Хлыст резвился с вином у озера,прошла пора молока козьего,Плешлоб притаился в навозе,когда Хлыст шел домой,
не знал ,что Леша ему голову скосит...Мозги были повсюду,как рябины гроздья- ярко красные,поздней осенью.
Котротов дожен был Виолу убрать,но у той глаза красивей чем моря Адриатики,она яркая, как платина в своих платьях,Леша упал в апатию,но ипать-копать,
не может подвести своих крепостных братьев,зашел к ней в комнату,и разрезал ее как ненужную cкатерть.........
На жаре ..на лугу ,загорала-Елена "Шалевная"....крикнула Тимофею "Ты так плохо манерам обучен,воды мне,смерд,небритый, вонючий",Тима посмотрел на небо,на тучи,от унижения его скрючило,чем богатыри его
круче?взял два камня и бошку ей сплющил...
Валера "Хрендуб "осматривал сабли,хотел поточить мастерство : "пса,бля....сюда притащи"...Вочин любил
собак,заскочил в вольер ,где сидел тезка хозяина - медведь Валера,он пошел за Вочиным верно,и ,наверно, даже сабля Хрендуба не спасла ,
когда медведь его тушу кромсал,а Вочин радостно прыгал ,и на голову хозяина даже поссал...
Маша "Хренанедамова"- хитрая бабка,все поняла,но не упала в припадки,видет что Змеюкова несет ей кофе,явно там яд гадкий,оправдались догадки,
заставила выпить прислугу...У Ольги судороги...Маша побежала быстрее ветра,ни оставляя и следа,хотела
позвать на помощь соседа,слышала даже уже его беседу,но ее снес насмерть Слимов,бегущий на кухню за теплой котлетой...
p.s.
Это повесть временных лет,каждый получил по совести,это далеко не проходный билет,и не быль это....эти пару куплетов,может унесут твою тоску ветром...а может говно это редкое,зато ни капли не вредное,зато себя я не предал,ни хера не секу в истории,и хватила айкью только на эту стори...вас это устроит?
Летопись 05 d.komendant
Старец, седой как лунь, встал со скамьи
Наклонившись к столу с трудом
Призвав кумира Перуна в свидетели
Повёл долгий рассказ
Смочил губы мёдом хмельным
В полумраке лишь дрова догорали в камине
Бросая тень на десять безмолвных фигур
Осанка выдавала в нём бывалого воина
Познавшего славу в боях
Сохранив в себе главное - разум
Ибо годы пригнули к земле
Лишили силы медведя и ловкости рыси
Немного подумав, старец подводит итог
"А что было дО этого
Уж пожалуй и не вспомнит никто"
Так он закончил историю
"Но расскажи нам о пожаре войны
О клинках что не ведают жалости
О народах сопредельных земель
Где только северный ветер и голая степь
Где не греет ничего кроме веры бесконечной зиме
О государстве ромеев, что в громадных твердынях
Плетут нити интриг
О написанном в Ведах, о судьбе и о мере вещей"
"Я был одним из тех, кто стоял под стенами
Брал басилевса в плен
Когда горны кипели пламенем ада
Одноглазый бог-кузнец вкладывал силу в души людей
Закаляя булат, они ковали прекрасные латы
Опять нависла угроза атаки хазар
День ото дня крепчал каганат
Ветер дул в паруса, трещали канаты
Сотни ладей и стругов причалили
Чтоб сразиться в бою на мечах
И не знал поражений князь Святослав
Били ромейских мужей легко
Земли варягов знавали звуки наших рогов
Под знамёнами с коловоротом..."
И в тишину погрузился чертог
Лишь догорали поленья в камине...
Летопись 06 Donatello
Листы берестяные нести не перестали славу предков,
Не стынет честь, страницы старины как птицы бьются в окна:
***
И солнце стонало, слабело, ушло,
И сумрак съедал ослеплённую Русь,
И соль целовала уста и чело,
А витязя
сердце
светилось.
I
1
«Сии в оружии, сии на конех, а мы во Правде…»
Ход зла меняет дни вражды на мир,
Под знаменем одним и страж и узник,
И князь и челядь, и инок рядом в рясе:
То не война, то мрак нашу Родную красит
Чёрным.
Несчётно рыцарей число в нас целит копья,
Поссорил с Верой чёрт, и рой сомнений выедает изнутри,
И дрогнули... но князя грозный крик:
« – Да разве ж мы не братья? Да разве наша рать доспехи их не сдюжит?
Жить нам на смех во сраме, или Благословением Креста оружие сломаем их, ценой голов? Осмелит кто до нас с мечом …»
И очи витязей затмили в небе звёзд снопы,
На полк врага гнал страх и
Сердца
Ясный
Пыл
«Брат Глеб, вели грести, да поможем сроднику своему князю Александру…»
2
И село Лихо мглою на славян,
И сёла их обглоданы огнём,
Леса залиты кровию. Стравя
Князей, отцов и братьев, воцари-
лось иго.
И сгорбило молебны к полу полумесяца бельмом,
И стрелы скверные всё спины стерегут,
На Дона берегу в одной шеренге с Правдой сабель вой:
Поганых войско смято в прах, в костре их тут
мурза сгорел.
« Тогда князь великий Дмитрий Иванович и брат его, князь Владимир Андреевич, полки поганых вспять повернули и начали их бить и сечь беспощадно, тоску на них наводя. И князья их попадали с коней, а трупами татарскими поля усеяны и кровью их реки потекли. Тут рассыпались поганые в смятении и побежали непроторенными дорогами в лукоморье, скрежеща зубами и раздирая лица свои, <…> Вот уже застонала земля татарская, бедами и горем наполнившись; пропала охота у царей и князей их на Русскую землю ходить.»
II
1
Позора язвы выгрызают царский род варяг,
Глотает мгла народ, ей семя малодушия вторя
Бичует вздором людской дух...
Но даже Смута не посыл к бесчинствам судным,
Марают честь казачую гулебщики приблудные,
«Лупить нещадно их, падлюк,
Всех зарубить в корню, и «в куль, да в воду» этот сброд предателей проклятых», –
Приказ суровый атамана-ополченца, по голову его – измены шёпот, шакальи взгляды,
И ядовитый нож по рукоять меж рёбер...
И стёрто имя, и блекнет земной славы знамя,
Век чехарды марает небылицей внуков память,
От правды только жидкий дым,
И нимбом истина над ним–
Что свято
Сердце
Витязя.
«В одном месте среди болота собралось триста казаков и храбро оборонялись против большого числа атакующих, которые наступали на них отовсюду. Полностью окруженные, они погибли. Остался один, который боролся три часа против всего войска польского»
2
«Наш царь, как отчим пасынков, гнетёт всех нас,
Аж жар, клокочет гнев, терпения ладья полна:
Кабала, постная еда лишь в коробе, оброк, – ад крепостной…»
Стук в дверь, с печи крестьянин слез,
«Иван, велим вести нас через лес,
В укрытие царя». / «Согласен, пан, пошли отрядом всем за мной...»
В болотистой лесной глуши,
Оплотом мужества пришит
Ивана
подвиг
в книги.
* * *
Былина, летопись, сказание
В пыли, и в иле увязают,
Плевать,
что истории сер цвет,
Ведь светится
Витязя
Сердце.
Летопись 07 fired
По равнинам и острогам неслось Олегово слово:
"Не гоже пенять на рок,
коли корыто расколото,
под одним сводом Киев и Новгород
будут сиять без Дира и Аскольда."
В беспомощную мышь вонзились когти сокола,
как гвоздь сквозь щит - в ворота города Константинополя.
В просторное поле выйди Воин
в обнимку с дружиной и с единым народом.
Но конские кости для гостьи с косой стали домом,
а одинокий холм - для горя, воронов и холода.
Так с молодого древа Русской воли первый жёлудь пал.
<i>Первый плод его...</i>
<i>Светило монолитом наблюдает за великой партией,
пред его ликом становились зыбкие секунды датами,
десятки судеб повернулись в один миг с ног НА голову,
лишь песочную струю в изогнутом сосуде не пустить обратно...</i>
Нимб Владимира Крестителя столетиями был светел,
в перьях стрел, в заре
и в веках захороненных в росе тел.
Под монгольской сетью детские молитвы наполняли степи,
но огонь внутри - не пленник плети,
вечно будет петь он гимн победе
голосами матерей над колыбелями.
И юные побеги сиганут с разбегу вперёд батьки в пекло.
Впредь уделом вен будет - кипеть.
Посредь обрубков, срубов и усохших пней
ствол древа духа крепнет,
Руки-ветви оно тянет к ветру,
как выкидывает в море своё устье Днепр.
<i>И горы желудей...</i>
<i>Светило монолитом наблюдает за великой партией,
пред его ликом становились зыбкие секунды датами,
десятки судеб повернулись в один миг с ног НА голову,
лишь песочную струю в изогнутом сосуде не пустить обратно...</i>
Россия в смуте,
вянут васильки и незабудки,
по земле раскинув стебли утлые.
Вениковыми прутьями.
Приснится небо обездоленной стране, а крепостным - хруст хлеба.
И воскреснет Русь Империей из рваного отребья.
Перемены убегут за временем.
Гул артеллерии есть украшение немых батальных сцен,
а битва около Бородино - лишь орден на грудь смерти.
Но привыкли люди восставать с колен
жар-птицей в пепле.
И сколько бы зарубок вырезать на Русском дубе не посмел ты,
сколько б не был слеп ты,
не грубый слепок это,
<i>а монумент...</i>
Летопись 08 Flashmob
Письмо 1.
30 ноября 1805 года.
(перевод с Французского).
Ну здравствуйте, любимая княгиня,
Уж сколько лун прошло, с тех пор, как вас покинул я –
Не сосчитать...
Но главное, что я уверен: вы всё та,
Какую я вас знал, все месяцы назад,
Но ведь теперь я там,
Где вместо русского-мужицкого, я слышу канонаду,
И я под нею, как под вашим взглядом,
Но слава богу, не убит, да и не ранен,
С утра мы,
Укреплялись на позициях,
А завтра –
Смерть к нам постучится,
А ты пиши, как там в столице,
Пиши скорей, и жди...
Письмо 2.
5 декабря 1805 года.
(перевод с Французского. Начало письма невозможно разобрать.)
...Боль перешла уж все границы,
А позже, Аустерлиц стёр лица,
Всех людей-убийц...
Когда очнулся я – мне пели птицы,
Кажется о вас...
И моя рана – это шанс,
Увидеться еще не раз...
Чтобы понять,
Как вы действительно прекрасны,
И посмотреть,
Мне в милый омут глаз ведь,
Я так ждал,
И вы – так ждали,
И я выезжаю, выезжаю...
Письмо 3.
2 июля 1812 года.
(перевод с Французского.)
Ну вот и снова мы в разлуке,
И снова вам пишу я,
Из колонн, что маршируют,
На убой...
Чтобы спасать свою любовь,
Спасать –
Как мы с тобой...
А этот бой, эта война...
Моя княгиня,
Чтоб описать её – не хватит книги,
Из всех на свете слов...
Война ведь – как любовь,
В ней радость, гнев и боль,
И эйфория –
Когда возьмете крепость,
Как любимую...
Письмо 4.
6 сентября 1812 года.
(перевод с Французского.)
Здравствуйте, родная, мы на поле,
Близ Бородино,
Здесь завтра будет бой –
С утра...
И я так рад, что есть минуты,
Чтобы к вам писать,
Ведь позади Москва,
И я умру - за вас, и эти купола,
Ведь тут не дело врать,
Но мне пора...
Я допишу вам завтра...
Побежал...
(Последнее письмо было найдено в кармане мундира русского лейтенанта, погибшего 7 сентября 1812 года близ Шевардинского редута...)
Летопись 09 Freddo
Уже давно свершилась та история.
И стоит ли гипотезы строить о том,
Чьей кровью, и кто в итоге на троне:
Помазанник Божий, вор, холоп или воин.
Под вой слащавой лжи шли на бойню.
Кто за Русь беспокойную вилы и колья
В руки взяли, кто хотел власти пойму.
Не вспомнить, сколько Лжедмитриев тогда было поймано.
Все они померли. В затяжном прыжке в бездну,
Естественно, бесы успели окунуться в помпезность.
Со спесью на царский трон взгромоздиться дерзнуть.
Там тесно было для всех. А начинал всё боярский бездырь.
Его разлив местный своей фальшивостью задел Господа.
И Святовит пост устроил вне очереди и без спроса.
А после на подступах к Москве Хлопок напугал Борю до смерти.
И с острым отравлением Годунов слёг, копыта и посох отбросив.
И сразу привет по польски. Лже-родственник номер один.
Дима, родимый, дивно спасся. В рубашке родился видимо.
И лидеру польской блядвы сдаются Чернигов и Путивль.
В пути до Москвы лишь питие. Сдались без боя противники.
Фиктивны все законы. Самозванец напишет новые.
Теперь модно в шапке в храм и на "Ты" с подданными.
Среди поводов начать проводы ещё проблема церковная.
И раскованность Отрепьева совсем снесла ему голову.
По полной оторвавшись, он улетел в польские дали.
Мимо Стародуба пролетая, познал воскрешения тайну.
И до возвращения таймер запустил. Скоро снова предстанет,
И стая присягу служить даст. А на Руси всё по старому.
Царь закончился, да здравствует новый правитель!
Видите ли, бояре без митингов вкрутили новый винтик.
И удивительно! Три с лишним года он удерживал власти нити
за распитием по вечерам, а с утра - "Царь, ебало ополосните".
Создав видимость власти, Шуйский к шведам намылил ласты.
Ласково попросил у Тре Крунур-братства на земле Русской убраться.
Ведь растоптали акации во дворе царском, да и у границ государства
Наметился враг опасный - для Лжедмитрия воскрешаться, как праздник.
Пакость в лице очередной измены - Шуйский в монахи пострижен.
Лжедмитрий послан на хуй трижды. Польский король навострил лыжи
на пирог пышный, уже готов схватить кусок и начать приём пищи,
Но лучше б подумал раз тысячу. Не ждал дедушка сюрприза под крышкой.
Они слишком простые, чтобы править.
Но народ окраин подошёл к той грани,
Когда в гравий пора втоптать тех, кто грабил.
Взяв вилы и грабли, встать на защиту края.
Это уже не игра, когда польские Карлы и Клары
Погружают в траур и топчут веру праведную.
народ русский смог, крылья расправив,с колен встать.
Зверь опаснее, когда самолюбие ранено.
Давайте помнить нашей истории величие. Её победы славные.
Пусть много пятен алых в страницах насквозь пропахших ладаном.
Летопись 10 Illusion
Предисловие
В 1380 году темник Золотой Орды Мамай решил укрепить свою власть над Московским княжеством, поставленную под угрозу разгромом татарского отряда в Битве на реке Вожа. Собрав сильную армию, он двинулся в сторону Москвы.
Великий князь литовский Ягайло шёл Мамаю на помощь. 26 августа выступил, Дмитрий Иванович с братом Владимиром Андреевичем, с многочисленной армией из Коломны, навстречу Мамаю. 6 сентября московское войско достигло Дона и Непрядвы. Мамай уже более 3 недель стоял близ Непрядвы, ожидая Ягайло. Желая помешать этому соединению, русские князья решили дать битву...
(ночь перед битвой)
Видел сон когда костры остыли,
Словно жизнь - река...
В лоне волн найдем свою погибель,
Не отведав страх...
Сотни сабель резво ранят душу,
Ты была одна...
Псы сорвались с цепи в лае жгучем,
Воля умерла...
Лишь в тумане птицы голосили,
Выдвигалась рать...
Снова плачет мать твердя о сыне,
Заблестела сталь...
Затянуло дымом нас и коней,
Падала земля...
Позже станем повестью для хроник,
А сейчас война...
Небо громом молит о пощаде,
Под земной набат...
Поднимаем гордое мы - знамя,
Нет дороги вспять...
В стане супостата зреет злоба,
И огонь в глазах...
Прямо в вечность отправляясь с боем,
Ранен в сердце враг...
Туч табун пронзают наши стрелы,
Кругом кровь и ад...
Вера в Русь живет в нас до победы,
Славой на устах...
Летопись 11 Jam
очнись, Отчизна, и очистись от чинства.
--
вся наша земля - мавзолей памяти падшим,
и трудно найти поле крестами и кровью не украшенное,
и в каждом из крестов - история вчерашнего.
у каждой войны с родиной вражда.
и у крестьянской гражданственной.
им было мало одного их молчания дикого
и взглядов ввысь, неистовым криком залитых.
за литрами водки и тоннами ржаного хлеба,
нелепого, как следствие слепости - немого раболепия
скрывалось чистых глаз бесконечно синее небо.
вас не было в той песне осенней или вы были во сне,
снимая сень с нетленной мёртвой веры в спасение..
вы сеяли рожь на уже взрощенные земли
ценою крови, пота и стоптанных разутых стоп,
истопленных в стойлах для людей, по воле деспотов
быть людьми не достойных, строя их мир,
в душе надеясь, что ваш когда-нибудь Господь достроит..
но видимо что-то его там не устроило в корне,
и вскормлены вашим трудом и болью более святые исконно.
и из копоти заводов на ваших лицах годами скопленной
эти скоты ковали золото, набивая им и соусами полы совести.
сменялись столетия, ещё чаще сменялись власти верхушки,
и чтобы увидеть свет преступники не за версту шли
под гнётом крепостного рабства и парадокса жуткого
противостояния невольности тел и бесконечной вольности душ
ломались судьбы миллионов, упрочняя связь столетий
и только искренняя вера навсегда оставалась бессмертной.
но терпение трепетно стреляло трещинами
и вспыхивало бунтами, то там, то тут, срубая головы с плеч,
испепеляя города и селения, пока всё это не переросло
в одну великую войну за Свободу и Землю.
но войны как и сама жизнь сбивают с ног лучших..
и ключ, шифр или код к ним - не умение держать оружие,
ведь перевес сил нарушен: и бесполезно поминать себя и всевозможные «если бы»,
не глядя за спину, где Родина, дом, мать и отец: без вести.
где цена жизни тускнеет на фоне голода и безрассветной кабалы
где каждый третий умирал, а каждый сотый втыкал приёмы и балы.
тогда только безумная воля свободы руководит толпами,
и в крови тонут троны под оглушительный гул отчаянных судеб ропота.
Летопись 12 NikiTikiTa
Рыдай мать, боль свою схоронив в монастырских застенках,
Плачь любимая, плиты гранитные сердце не стерпит
Плачьте дети, вам выпала горькая доля осиротеть
Смейся, отец! Смейся громче, отец!
Нас крепко держат жестокие узы родства,
но время их порвать
Ведь я не чувствую связи,
лишь эти кандалы, что режут в кровь запястья.
Скрежет цепей да дым костров мне разум застят,
Окстись, безумный единовластец!
Я уже сдался… нет силы сопротивляться
Твоей опале,
немеют пальцы и щеки впали…
В этой испарине, в пыли подвальных казематов
тут в Петропавловке
сгнию…
ОТЕЦ, НЕЛЬЗЯ ТАК!!!
Хотя какой отец? опять глаза слезятся…
Царь Пётр, Великий Пётр,
я жертва гнева твоего, твоего гнёта,
Сорок ударов по пяткам плёткой,
за государя… Да будь ты проклят!
я с трех лет
брошен один, на попеченье нянек,
Но вряд ли в горе моем вина их.
Без должной ласки, без наставлений свыше
Царевич вырос гиблым, как видишь…
И не хватает выдержки…
А значит, не спасусь, старуха занесла косу
меня ведут на суд…
«Предал империю, предал родителя»,
Это не пЕрежить, я начал ум терять…
Еще в разгар судейских пререканий
Раз уж нашла коса на камень,
отдай на казнь им, костьми
ведь лягут, была бы твоя воля,
они же мать родную под конвоем
взведут на эшафот, они - животные,
бездушный сброд…
Но я пред ним бессилен…
хочу лишь одного:
Увидеть Ефросинью*..
Фросенька,
к тебе по пыльным сознанья просекам мечты меня уносят
И я приду к тебе, сквозь дьявольские козни, и муки адовы сквозь…
Только живи! Услышь мольбы! услышь просьбы…
Но слишком поздно…
Заячий остров**,
в храме под желтым шпилем
шикарные могилы
вдоль у стен –
семейный склеп …
Меня накроют
очередным надгробием –
новой главою
Каменной повести
временных лет…
* Любовница царевича Алексея.
** На Заячем острове расположен Петропавловский собор, в котором похоронен царевич Алексей и большинство членов царских семей, начиная с династии Романовых.
Летопись 13 Reback
-Куда ты завёл нас, Сусанин-герой?
-Идите вы на х**! Я сам здесь впервой!
***
17** год.
Русская изба. Сидит дед на скамейке в лаптях и рассказывает детям на печи былины…
-Когда был погребён последний Рюрик.
В России смута началася.
Кричат поляки:
«Люди! Кто покажет путь к царю нам?
Кто проведёт нас сквозь снега и слякоть?»
Им вызвался помочь Иван Сусанин.
Он сам был не из местных, между прочим.
Сказал: «Пойдём по бездорожию, лесами,
Скоротим путь, прибудем чрез неделю к ночи»
Махорку в зубы и тулуп на русски плечи
Накинул Ваня и повёл поляков в чащу леса.
Крутил врага кругами там целую вечность.
И на мотивы балалайки напевал родные песни.
Но чужеземцы разгадали планы проводничьи
И привязали к дереву Сусанина-героя.
Пытали, надругались всячески, но Ваня-личность!
Не отвечал им. Если честно, то он сам «не в зуб ногой» был.
Тогда его убили зверски, разрубив на части
Враги заморские. Но, вскоре умерли и сами.
Ведь никому не выбраться из Русской чащи.
Да здравствует герой Иван Сусанин!
***
Быть патриотом России (прошу не путать с нацизмом)
– статус не из простых.
Это не марка акцизная, которой можно кичиться,
Это образ жизни.
И отдать чело за отечество, за отчизну,
Сможет не каждый из нас.
К чёрту правительство, я за Россию. За этнос чистый.
Я против скрещения рас.
На долю русскую выпало горестей,
больше чем звёзд на небо.
Татары, монголы, турки, французы те,
Напавшие в год кометы.
Но не смогли сломить духа нам!
Духа непобедимого!
Ибо мы можем ухнуть сто грамм, И в бой!
Под звуки родного гимна!
Под бой барабанов, под бой литавр
Вкладываем в общину лепту.
И чтобы там не врали сплетни,
Мы Русские, со знамена'ми в руках
Сами! пишем «Повесть временных лет»
Летопись 14 Rinzai
*
Принято считать, что в России начала XIX в. настроения
по отношению к тогдашнему императору Александру было
самое что ни на есть доброжелательное. Так пишут в книгах.
Но истинное отношение его непосредственных подданных
показывают два письма генерала Горчакова своим жене и дочери.
Письмо первое. Март 1825 г.
Мы лили кровь.
День ото дня, из часа в час, из года в год.
И знаешь, продолжаем и теперь
Терпеть все прихоти имперского двора
И Александровских дворняг, содома морд,
Всеночно лобызающих ажурных лилий оттиск
Все будут благодарны Александру, в самом деле
За тот двенадцатый проклятый год, кто нам помог тогда?
Пока мы умирали, ему за километры пели
Фавориты (фаворитки?)
А содомит лежал, усыпанный подушками,
Как буржуазный наш месье де Сад.
Жду твоего ответа.
Письмо второе. 22 ноября 1825 г.
Родная, всех причина бед его не_ум,
Его отсутствие. Ты видишь – это грязный деспот,
Ты вспомни восемьсот двадцатый,
Вспомни бунты… Годы все плывут?
Он – бед причина, черная страница нашей пьесы.
А Пушкина сослать – его безумство,
А докторов в штыки – его приказ,
И я убил бы его сам, убил из принципа,
Но слишком поздно… или пусто,
Три дня назад я лично видел блеск его стеклянных
Мертвых глаз.
Мы лили кровь.
И под Тильзитом, под Смоленском, смерть – мой друг,
Мы ангелы войны,
И знаешь, дорогая, я прошел Бородино,
И понял, что империя – страна губительных безруких толп,
А толку – все тупы, как пробки, и…
Так и пляшут императоры по головам пустым.
Смерть империи наступила почти ровно через столетие
после смерти самого образованного, но и одного из самых
недальновидных императоров в истории России.
Летопись 15 Voch
«Услышал я землю, рыдающую двояко: одна сторона, точено какая-то женщина громко рыдает
о детях своих на чужом языке, другая же сторона, будто какая-то дева вдруг вскрикнула
громко печальным голосом, точно в свирель какую, так что горестно слышать очень»
-------------------------------------------------------------------------------
Утро сентября восьмого было словно скованно дыханьем Дона,
Стихали сонные трубы в густом тумане, и только чёрное знамя
Почётно возвышалось над головами могучей армии…
И очень печальные тучи встречали жгучее солнце с немыми лучами,
которые случайно счищали ошмётки тумана перед глазами…
А небеса замертво замерли над Куликовым полем, и казалось,
что оно стонет от боли тысяч воинов, которые вскоре окропят его кровью…
«И ровным строем они ринулись в бой…»
Сторожевой полк держался гордо и достаточно долго,
Но боевые порядки татар настолько превосходили их в силе,
Что били и с флангов, и с фронта, они теснили числом их.
Но дух их остался несломлен…
И каждое слово меча встречалось весомыми криками копей…
А кони отчаянно вязли в телах… в самый разгар бойни…
«Спой мне печальное небо… спой»
Плечом к плечу бились русские воины на тесном поле,
Но вскоре стало видно, что по трое осталось из каждого десятка,
И почти иссякли всякие силы у воинов в этой схватке…
Но на левом фланге атаки татар было отбить очень сложно,
И как нож в горло они прошли по порядкам подкошенным…
Остатки полка левой руки осторожно отступали к Непрядве,
И вряд ли остались бы живы в этой кровавой схватке…
Так как были довольно сладкой наживой, за которой живо
Погналась вся татарская конница. Но их смех с лица спал,
Когда с тыла их вскрыли мощным ударом русские силы…
«И река захлебнулась в крови… и плакало небо»
Русские полки начали наступать на осколки могучего войска.
Засадный полк жёстко рубил горстки татар хлёсткими ударами,
Обратив в бегство остатки их армии…
-------------------------------------------------------------------------------
«Братья мои князья, сыны русские, если имеете смелость пред богом, помолитесь за нас,
чтобы вместе с вами нам у господа бога быть,- ибо знаю, что послушает вас бог!»
Летопись 16 АБИБАС ТРИ ПОЛОСКИ
ПИДАРАС ИЗ ФРАНЦИИ
МАЛЕНЬКОГО РОСТА
ГАВНА ВЪЕБАЛ (СКАЗАЛИ ПО ДИСКАВЕРИ)
И ЗАХОТЕЛ ГОСПОДСТВА
(ПО ХОДУ ХУЙ ТОЖЕ НЕ ОТРОС)
СТАЛ ИМПЕРАТОРОМ
ПОДСТАВИВ ПАПЕ ПОПУ
И РЕШИЛ ЗАВОЕВАТЬ
СРАЗУ ВСЮ ЕВРОПУ
ЗА ВСЕ СЕМЬ ЛЕТ
ОН БЫЛ ВСЕХ СИЛЬНЕЙ
НО ХУЙ НЕ ВЫРАСТАЛ В ОТЛИЧИЕ ОТ ТЕРРИТОРИЙ
И ВСЕ В ЕГО СЕМЬЕ
ИЗДАВАЛИ СМЕХ
КОГДА ВСПОМИНАЛИ О ЕГО МАЛЕНЬКОМ ПОЗОРЕ
МЕЖДУ ДЕЛОМ ОН РЕШИЛ
ЗАВОЕВАТЬ РОССИЮ
НО ОДНОГЛАЗЫЙ НАШ МУЖИК
НАЕБАЛ ВАСИЛИЯ
МЫ ОСТАВИЛИ МОСКВУ -
ЗАХОДИ, КАРТАВЫЙ!
ПОГОДИ, ЗИМА НАСТУПИТ,
СЛОВИШЬ ПО ЕБАЛУ!
ВО СТОЛИЦЕ ВСЕ ГОРИТ -
РАДЫ ЛЯГУШАТНИКИ
КАРЛИК ПРЕДЛАГАЕТ МИР -
ХУЙ ЕМУ НА ВОРОТНИК (И ЕЩЕ НА ШАПКУ)
ЭТОТ ГНУСНЫЙ УЕБАН
НАСТУПАЕТ ДАЛЬШЕ
ТОЛЬКО ВКУСНАЯ ЕДА
ВЫШЛА ИЗ ПРОДАЖИ
ГОЛОДАЮТ МУШКЕТЕРЫ
ДА ЕЩЕ И ХОЛОДНО
ОДНОГЛАЗЫЙ БЫЛ ХИТЕР
ЖАЛЬ, ЧТО ВСКОРЕ ПОМЕР ОН
ПРОЕБАЛ НАПОЛЕОН
АРМИЯ ПОДОХЛА
СЪЕБАЛСЯ С ПОЛЯ БОЯ ОН,
(ТОТ ЕЩЕ ПРОЙДОХА)
ПРОЕБАЛ ОН ПОЗЖЕ ТРОН,
ПОСЛЕ ВЕНСКОГО КОНГРЕССА,
ПОМЕР НА СВЯТОЙ ЕЛЕНЕ -
ЭТО ВСЕ НЕ ИНТЕРЕСНО,
ВЕДЬ В РАССКАЗЕ ЕСТЬ МОРАЛЬ -
ЕСЛИ У ТЕБЯ ВОЙСКА
В ДЕСЯТЬ МИЛЛИАРДОВ,
НО ЕЛДА НЕ ОТРОСЛА -
СИДИ И ОТРАЩИВАЙ БЕЗ ВЫЕБОНОВ
А ТО ПРОЕБЕШЬСЯ И ВМЕСТО ТЕБЯ НА ТРОНЕ БУДЕТ КТОТО ДРУГОЙ
КАК ЛЮДОВИК ИЗ БУРБОНОВ ВМЕСТО НАПОЛЕОНА
Летопись 17 Андер
В те времена, когда по номиналу было золото, залатав свой старый китель,
Виктор отправился в Киев на заработки, до него было миль сотни три.
Одев лапти - "славянский стиль", так ходило пол-России. Продал поросей.
Пришла пора сееять. Весна. Продал отцовое кресло - хата пуста, лежит кот усталый,
Помахал лапой на прощанье, не увидит больше хозяина. Ну и ладно!
Хавка все равно соседская! Деревня провожала хмурыми взглядами беднягу,
Кто-то уже делил яблоню. "Увидимся в раю? С ними - на врятли!", - думал он, шагая
Почти на окраине, ранила метким взглядом Марья. Старая любовь, правда в тайне
Он хранил чувства, любитель искуства, но пусто в его желудке, только жёлуди.
Дорога в пыли, пели трели свои дивные творения. "Наверно забавляют леших", -
Думал он в спешке, ускорив шаги, ведь страшно, глотка суха, пот залил глаза,
Но нет шага назад. Азарт путешествий отпал, тропа превратилась в ад, но это всего лишь сова.
Шёл три дня по тропам вдоль лесных преград, и вот они врата стольного града.
Суета - все бегают туда-сюда, мимо проехал караван с прозрачными тканями.
Город каменный, а как будто из злата, в латах солдаты, дружина князя,
Девушки в странных нарядах и рабы в шрамах. "Как-то это не правильно!"
Всё замерло, в панике все смотрят позади себя, идёт свита царя и бояры,
Грациозней лани. И вот крайне неуклюжим шагом, Вик упал прямо оземь перед носом князя.
Казус, заляпав грязью одеяния правителя всея Руси...
- Виктора повесили!? - повеселели студенты.
- Нет, но продолжение на следущей лекции..
Летопись 18 Владимир Громозекин
2-ой стихъ.
Плаха стонет на ветру
Действо рано-поутру,
Из толпы мелькают морды -
Все орут.
Приговор читает сотник -
Мол, бесовское отродье,
Чернокнижник и убивец
Сукин сын!
Привязать его к кобыле
Протащить версты четыре
В самый раз бы верно было
Но ан нет...
Блик на лезвии играет
Бабки сказывали галич
Гляньте, вылитый славянич -
Русый ус.
Через щель в двери одним
Глазом смотрит Никодим
У ребенка нынче праздник
Именин.
В голове вихрится хмель
Ум за тридевять земель
Пятернёй сымаю шапку
На! Руби!
1-ий стихъ.
Неурожай. Святополк бежал. Безжалостный сошёл весь, -
Всю Русь, всю подноготную поместит эта повесть.
Олега и Мстислава, запечатлённых порознь
И Ярослава, головой ебанувшегося оземь.
Возле озера Ильменя наши первые строения,
Простоявшие сто лет. Не пеняйте на везенье.
Настроение весеннее. Подсекли под нами сени
И тотчас открылось небо - воскресение
Володя, помнишь в том году как вышло половодье?
Олег своих до этих пор ищет - не находит
Суров закон господень, а я смирен под богом
И мне б икону подле, да дЕвицу под боком
Мы взялись настрочить свою историю в пергаментах
И по весне несли царю написанную грамоту
Вот это труд! вот это мысль! нету равной ей
Надеюсь, царь оценит красоту наших идей...
Летопись 19 ВотВам
Ещё вчера он был зависим от корыстных феодальных крыс,
Являясь средством воплощенья меркантильных интересов,
Но полно править кабале, товаришь-господин, мирись,
Мой рабский труд отныне вашим ряхам не прибавит вес,
А на работу мой прибор положен, тут из кожи вон,
Чтоб эти толсторожие в каретах сельдью заедали амаретто,
Вечерами в нумерах мяли актрисок оперет,
Перемещая зад в поместие под Сочи ближе к лету?
Вчера все смерды и холопы, слыша о реформе, хлопали,
Конец их хлопотам настал, как птица весть несли уста,
Стадо крестьян вмиг стало станом, перестав пахать на пана,
Переставив все приоритеты в раз элементарно,
Потом напились браги и под серпомолотистым флагом,
Местного барыги Серафима разнесли шарагу,
Стяг наш видя за версту, буржуи, обходя оврагом,
Пидорасили верха за их реформы, бедолаги,
Из соседнего села дебилам, вместе с Прошкой, бошки били,
Позже пили вместе с ними, вымысел мешая с былью,
Пыль стряхнув с веков, поклявшись впредь не одевать оков,
Несли идеи в массы Часого посредствам кулаков,
Помещик Меньшиков, отпизжен был, обоссан нашим братом,
Стряхивая я кричал: "Отведай силу пролетариата",
Силосом его кормил, ну в общем был предельно мил,
Даже петлю ему намылил и сказал: "Прошу вас, сир!".
В итоге я устал, все остальные были в талово,
Воспоминания перебирали, где и как нас жизнь кидала,
И решили что по мести долг мы отплатили мало,
До утра ещё в сердцах палили хаты феодалов,
Сегодня встал в 10 часов, лениво почесал яйцо,
В люк цокольного этажа сходил поссать уж раз 500,
Пускай работает Кацо, чтоб не ударить в грязь лицом,
Перед соседом, буду день портками протирать крыльцо.
Работать только на себя, не прогибаясь под закон,
Системы постулаты заставлять монархов жрать,
Ну твою мать, ну ты же русский, Бог поставил нас на кон,
Он дал нам мозг, а ты будь добр, не опозорь его же рать!!!
Летопись 20 Дедушка
пока из бочки с гавном лезло какое-то уёбище,
Иван Грозный сидел на троне, тайно чесав яйцо, якобы
на приёме - приехал чи какой-то барин, чи сам посол.
беззаботный стражник Фёдор был вне массовки,
как всегда в общем... обсирать, обсыкать и
обканчивать любил он разные места
в царских палатах, и он стал, благодаря
упорной практике, искусным высиральщиком,
его тактика неповторима была, мощь гавна
летящего несравнима с выстрелом пушки, и дальше
больше, для того, чтобы срать варил отвар,
для которого в огороде его рос самосад.
впрочем вернёмся назад... и так.
палаты опустели, спрятался Фёдор в месте
укромном, дожидался момента очередного
упорно он. все разошлись - ведь шёл приём.
любимая ваза царя разом покрылась гавном!
о да, Фёдор был, как никогда, коварен
и практичен - ни один барин и подумать
не мог лично, что это дело рук, точнее жопы,
стражника простого. и даже ожог можно
было получить от его игривой мочи.
сперма прочнее паутины тарантула,
наверно удержала бы стадо баранов
и залечила бы самую кровавую рану...
гавно, сперма и моча - три составляющих.
донос первый Ильича был, когда со стола ещё
стекала конча Феди в понедельник.
по поводу этих дел был земский собор
созван, как бы, пока не поздно, но
заподозрить не удалось Федю, как заноза
в очке медведя были его поступки,
в моче, гавне и сперме оказывалось
всё больше предметов: скверные, по мнению
Феди, картины на стенах палат, золотая
посуда, углы, двери, ключи, в сквере
тоже лежало не мало гавна. терпению
стражника оставалось завидовать -
не каждый бы смог поджидать момент
так долго, как он. Федя был хитрецом
с мощной залупой и мускулистым очком,
ствол его члена проворен, как ядовитый питон,
но, при всём при том, он ничего не мог
поделать со своей святой мечтой.
горел желанием расфасовать кал он,
по золотым царским бокалам, так
чтобы пена стекала по сосуду.
"я за это даже пососу!" - думал хитрец
с иронией - "надо сделать всё вО время"
он был проворнее вора любого,
изменив тактику высрачки в корне.
"позор мне, если не смогу расфасовывать
кал по бокалам царя!" помогала темнота
ночная высиральщику. зря пробирался
Фёдор в тот день в палаты царские -
в комнате с цацками Ивана Грозного
на ночь спрятали двух стражников, поздно
уже было думать о подвохе, несмотря на то,
что высрачка Феди была тиха как выдохи-вдохи.
и вот он уже в таинственной комнате...
штаны спущены, очко давно готово, те
стражники уже спали, всё ровно вроде,
Фёдор успешно насрал на пол напротив
стола с бокалами и рукава закатил,
чтобы начать осуществление мечты, мотивы
его действий необъяснимы, и тихо
продолжил идти он задуманным путём.
первый бокал пошёл: кусок гавна большой
был засунут в него и утрамбован плотно рукой.
второй, третий, четвёртый... крик "стой,
ссаный смерд!" расрушил тишину, и высиральщик
сам успел лишь подбежать к окну, как руки
стражников правых схватили его "расправа
жестокая ждёт тебя!" и столько мучений зря
прошли для Фёдора... а завтра на площади казнь...
"я высрусь и кончу искусно - это смерть мою скрасит!"
"пидарасы!" вырывалось из уст, но палачу
всё по хуй, номер дохлый. толпа
орёт, ждёт зрелища, взгляд Фёдора
трепещущий поник при виде топора и
бревна, перед которым раком его поставят
и снесут голову. а стая крестьян всё
больше вопит! Фёдор понял -
пришёл момент свой план воплотить
в жизнь и лёгким движеньем штаны
спали вниз "не поленись, встань!" - молил он член,
тем временем изящный гавна ручей
вырвался из анала, красота потока которого
достойна зала славы, охватила зависть слабых
высиральщиков, толпа ликует от восторга,
Фёдор кончает параллельно, столько
спермы ещё не было у него со времён юности!
палач с царём в ахуе - их шок постиг.
пощадил царь Федю, чтоб расти
продолжил в этом направлении он,
ведь больше никто так красиво не мог
высираться, кончать и ссать,
ему был вручён пиздатый золотой тисак
в качестве награды, а также ранг
высиральшика главного получил Федя,
ему простили все высрачки, обосранную вазу
отправили на выставку, а после ему сразу
сделали минет отменный и угостили
жаренным поросёнком.
Летопись 21 КИСКА В КАСКЕ
Овец пас, ахинея в думках…
- Отец, посему не я, в дамках?
Уклоняясь:
- Колун тащи!
Бью поклон и покорно ищу.
Полешко к полешку...
З.Ы. Заслужив,
Поешь-ка пельмешек.
Летопись 22 Коля терминатор
Монах Нестор писал свою летопись в месте
на берегу Днепра в Киево-Печерской лавре
для нас оставшись в этой повесте крайним
над обителью постоянно, что-то стояло
злом сияя, метастазируя даже под землю
хотя в принципе всё решалось позднее
Менгли Герай жжёт и грабит жалкий храмик
медлительно на лад идёт всё снова. Сомнум.
В странноприимном доме о дамах не знают
однополчане Адама только, не люди толком
отбросы природы с больной головой
пекут хлеб зэкам, не едя его самого
Нарушения функций разума закономерно
но решение убить всех сразу смущает
"Ща я их", а у самого пальцы гнуться не в ту сторону
холодом веет в пещере Феодосия и пахнет кровью
ублюдки устроили секту под церквью, хлеба проценты
недоеденного компенсируя мясом надоедливых деятелей.
Идите в жопу со своими заданиями, орите там, но не над нами. Порыв творчества душат ваши истории, убивать душу в текстах не стоит. И стою ли я прохода в пятый, и так навякав уже предельно изрядно. Марать монитор именами из книжек разве престижно? Я сам брал чуть пониже, был нужен третий и чёртов плейофф, четвёртый - уже набрал в рот хуёв. Проёбано время, проёбан мозг, а результатов ноль. Сдаю позже на 12 минут и чёрт со мной. Для себя потерян, как собака, которая съебалась на блядки и попала в капкан, для других изначально не найден и лучший друг - стакан, в который стряхиваю пепел разума и вижу на дне образы радости. Вместо букв на бумаге дрянь в голове, я не поэт.
Летопись 23 Пл.
* С головой прыгнуть в прорубь, перекрестясь,
Без щита выйти в поле, где сталь пляшет,
Мы те, кем вам никогда не стать,
Раскалённым металлом в глазах вражин. *
"Не стоять на коленях."
И не согнуть, ведь не слеплены абы как,
Высечены из дерева, в домнах вулканов выкованы,
Так гласит повесть лет временных.
Но друг с другом на кинжалах, на кулаках.
В одном селении русском,
у берегов Убли, что под Старым Осколом,
Бытие - перевалами, да переломами,
Вскормлены на легендах про Яна Усмошвца -
Брат шёл на брата,
И хлестал его "сам на сам",
В лютом кулачном бою, белая рубаха и красная.
Издавна - хлеб-соль, да икра-масло,
А теперь кремень, да булат-сталь -
И уже на ножах всё -
Что в белом Иван, что в красном,
Времена разные, да проказа одна в сёлах:
Братья пиздятся и метят в виски,
Давят друг другу глаза, хруст в челюсти
И крик за криком, от которых кровь стынет,
По домам бегут крепостные,
Нос вмят, от ушибов не видны черты лица,
Беззубая кукла, муляж в белом, муляж в красном,
Брат для брата - мясо для пса.
Давят друг друга и сами давятся.
Бьют, как если бы
За власть, наследие, честь или
Землю русскую,
но хуй с ними -
Бьются из-за тех кто сегодня в кругу стоит,
Но выше на одну ступень,
И мать уже не застелит вторую постель.
Дождь рассеется в той степи,
Омоет землю вереница слёз материнских,
И Бело-красный пляс братский навсегда отразится в них.
И старуха стоит, крестится,
На руках с иконой, и к вере всё,
в глазах смута, омут - но
просит о них у Бога, мол, бесовство
Слово-серп, Кулак-молот.
Белый оттенок - бордовый тон.
"Дробить, сукy, чтобы не выстоял", -
Вот таков был девиз того,
Кто храбро там бился, но
бесчинствовал лишь во имя нечистого.
Чьих был сам ?
На каком языке разговаривал ?
Вопрос задай себе, сын Адама.
В лицах - скорбь, в сердце - сеча,
Льётся кровь человеческая,
под знаменем -
Красным ли, белым ли.. Нет чести, нет числа.
* Лишь предков доблесть - маяк нам,
И покуда свет его манит,
мы чеканим свой шаг - будто ксилографом,
В его оттиске новую повесть явим собой. *
Летопись 24 подозрительный тип
*
городок на периферии.
(недалеко от нынешней Твери)
феерия:
жонглёры, акробаты, звери
обыгрывают старинные поверья;
распахнуты двери
в близлежащих питейных заведениях.
внезапное смятение..
началась пальба арбалетными болтами:
лавочнику снесли колпак,
упало тело попа,
и нескольких бедолаг
прибило к столбам;
огромная толпа
заметалась в панике..
*
барин, выбегая из предбанника,
успел напялить лишь валенки,
как его настиг всадник
и всадил ему в спину пику;
брата его конь растоптал копытами,
а остальную родню зажиточного -
подвергли пыткам.
*
все попытки
особо прыткого
дворянина
выбежать за калитку -
пресекались уныло.
его били,
а он, икал и ныл,
валяясь в луже с грязью,
рядом сжигали его нарядную рясу,
и отплясывал какой-то вусмерть пьяный
черносошный крестьянин.
*
в соседней хибаре
розгами пороли барина,
а его жену хлестали хлыстом,
оставляя на талии гематомы.
*
высокий дом, не очень тёмный;
в библиотеке, рядом с котом,
сидел историк томно
и дописывал очередной том
о том,
что творилось на Руси до её крещения
и, собственно, потом.
но тут
болт арбалетный
пробил грудь
летописца,
а ещё один, следом -
врезался в лицо его бледное.
тело накрыли пледом -
так он и не закончил
повесть временных лет.
а рукопись вместе с ним
и зданием глиняным
сожгли,
оставив лишь фундамент, золу и угли.
Летопись 25 Рия
Грустит девица, грустит красная
и поёт она
песню горькую...
И нет радости, слёзы капают
Не идет жених, не воротится,
Ак ушел в поход осемь лет назад
Так сидит одна - у околицы.
Понеслась б за ним вязкою тропой
По лесам, лугам, да по солнцу алому
Не убоялась бы.
Ни лешего ни Соловья-Разбойника
Ни гнева Перуна - не убоялася.
Ты поведай мне, ключевой ручей
Расскажи про всё, ветер вольненький...
Как же аз истосковалася -
ненаглядный мой
громче всё пою, да не слышишь уж
Где же ты, скажи
ведь окончен бой
Где же, где же ты
мой любимый муж
Знаю-знаю, вороти'шься ты
когда-нибудь.
Верю-верю, заживем ещё
будем пить, снидать.
Созовем древлян, да радимичей
Абие пир горой, аб сочити им.
Что со мною ты.
Но нет радости, слёзы капают
Не идет жених, не воротится
Ак ушел в поход осемь лет назад
Так сижу одна - у околицы.
Ты поведай мне, ключевой ручей
Расскажи про всё, ветер вольненький
Что случилось с тем ополчением,
С моим молодцем, и живой ли он?
Может злой хазар зарубил его?
Может василиск закусал его?
Не погиб ли сам он от голода?
Не прельстился ль он девицей другой?
И поведал ей ключевой ручей.
Рассказал про все ветер вольненький...
"Ты не пой уже, красна девица
Не придет к тебе твой удалый муж
Многих он побил на Оке реке
Абы ты жила, аб дышала Русь"
Грустит девица, грустит красная,
и поёт она
песню горькую…
Летопись 26 Смок Восточный
Лоскутками кожа кутала пол бурый.
Сбор пота и крови на подкормку дыр в нем.
Половина тел – поломаны.
Половина тел – греются оловом…
- Слово!
Кнут препарировал внутренности
И клубок вен – распутывался.
Но пытливость пальцев пусть
Обнаружит (непременно!) присутствие пульса.
- Тьфу! Молчит всё…
Палачи скользили к выходу.
Выдохлись.
А тело мечтало утонуть в утробе,
(Оно под стать уже утрамбовано)
И не родиться…
Испортить Им образцовую порку…
- Эй, Фролка.. Спрячь страх свой…
По нам плачет вся Астрахань…
- Наша вольница потонула на Волге…
- Чертов Симбирск и Кагальницкий город,
Где склёваны головы царскими воронами!
И нам за ворота бы, да в новый поход…
Но утром они уйдут на разборку…
Топор опытный будет испытывать прочность опоры голов.
[*взмах топора*]
- Я вёл вольный народ…
[*взмах*]
- …а муки приму от рабов…
[*взмах*]
…
[*взмах*]
…
[*взмах*]
Голова Стеньки Разина скатилась в июньскую грязь…
Летопись 27 Чертов поэт
Есть вещи неоспоримые - без прошлого нет будущего, без будущего поколение, что с прошлым порознь.
настанет еще час. Наступит вскоре день грядущий, и вспомниться брезгливая проебанная молодость.
Тысячу с лишним лет назад призвали трех варягов на землю будущих боев великих, побед и бедствий,
С целью судить и владеть, навести, наконец, порядок среди воюющих родов за правящее место.
До того, как умер Рюрик, направились Аскольд и Дир в Царьград - нынешний Стамбул, тогда столица Византии,
Главным городом был Новгород, но это до того, как Олег провозгласил матерью городов русских Киев.
Олег, подчиненный целям единения и распространения власти,так шел против хазарских крыс ненавистных,
Что подумаешь: "А ведь недостающее сегодня счастье - решительно гнать на хуй врагов и яростно их пиздить".
То демократия есть ебаная, что вьет Колумба открытие, есть мнение стран ноль целых одной десятой Сибири,
Есть союзы идеологий пидаризма и нытиков, это не варварство интеллигенция - так раньше жизнь соорудили.
А дальше он взял Царьград и, в знак победы над греками, в знак победы и превосходства по силе земли русской,
Вколотил щит в ворота столицы, и через многолетия остается предание о том, что умер он от змеиного укуса.
Судьба Игоря (сына Рюрика) сложилась иначе, сравненный с волком, что покусился выносить из стада овец,
Убит был в Искоростене древлянами, и в чем то восхищает то, как хладнокровна была Ольги месть.
Одних с поднятым носом закопали живьем, других сожгли, потом древлян, по приказу, нещадно рубили.
А через некоторе время сам Искорестень был сожжен, так и был отомщен русский князь Игорь.
Вернувшись в Киев, она передала княжение сыну Святославу, который прослыл на Руси великим полковедцем,
"Мертвым позор не ведом" - он до конца всегда дрался, и вечная слава пусть ему воздается.
Он пал жертвой сговора ебаного племени, нынешних темпераментных ловеласов в ебучих штанишках белых,
Как что, так воют и подпездывает все они, о нацизме, о защите их, и о том, что от него есть все беды,
А так в основном гласят о своем мужестве, о том, какая они великия сила и нация грозная,
И с временем их племя ничуть не стало лучше, все так же строят козни и что то там подпездывают.
А вы трахайтесь с ними, садитесь им на хуй, рожайте новых "ахмедов" и пиздуйте в ту же турцию,
Принимайте ислам и верьте в Аллаха, и не станет долбаебов с такими никчемными чувствами.
Нет намеренно конца в этой повести публицистической, помните - без прошлого нет будущего,
Живите. Здесь нет призыва к войнам этническим, но все же именно мы строим день грядущий.
Летопись 28 void
мир его красок сгнил за раз, эта убийца-зараза всех повяжет.
художник невольный не нужен стал со своими листками грязными.
ведь эти места - погибель каменная, покрываются вязкими язвами,
города голодающим боль скармливают, цепями чугунными лязгая.
***
хрип убитого сына его это смутное утро наполнил,
и знаменем постыдным висят его внутренности на копьях.
дети едят собак, гниющих в канаве и под забором.
собаки едят детей, в кандалы и намордники закованных.
а брат с сестрой его бегут в леса к спасению,
но их тела найдут в листве кровавой по-осеннему.
места все заняты здесь павшими замертво, но день ото дня
в камерах адских тюрьм пополнение из тех, кого не поднять.
***
церковь чуда кидает кресты в самых неверных,
и цепи - чуждые ему рвались, бежал наверх он.
смятение и зимняя метель. уже не греют ветхие отрепья.
но пред свободным небом - жар по телу и блаженный трепет.
он стал фанатиком, отшельником, и лишь крест матери на шее
напоминает у костра, что он уж стар, костляв, и человечен.
что одиночество души не лечит. он спал укутавшись овечьей
шкурой бережно, в своём убежище, в своём приюте хмуром.
весь искусанный и избитый, в этой искусственной обители
он чувство обиды на мир со всеми его злобой и войнами
заливает пахучим мерзотным пойлом.
он уж лет десять как не пойман.
найдут - немедленно повесят.
он даже имени своего не помнит,
ему не нужно всё это здесь.
какой сейчас год и кто царь -
глупейшие вопросы для мудреца.
одно его волновало искренне -
где найти новые краски и кисти?
Летопись 29 SliMan
Говорят, что в междуречье богатырь растет.
А значит, будет легче... Но пока тырит всё
Вся эта нечисть, налетевшая с востока.
В нечеловеческих очах – злость только.
А полководец их на черной лошади,
И жуток лик его, что даже в дрожь один
Он вводит с расстояния стрелы запущенной.
И даже солнце от него скрывается за тучами.
С желанием поработить грядет гурьба предикая.
И молиться славянский род: "Господь, приди к нам!".
Но повинуется поместье за поместием,
Бессильна Русь перед ордой – не счесть её.
А богатырь уже познал всю свою силушку,
Окреп, и вражеские головы косил уж тут –
На поле боя, он один супрОтив недруга,
Невиданная мощь сокрыта в его недрах.
Не по плечу им грешным сила русская,
Как семечки он этих лиходеев лузгает.
Их окаянные мечи – ему царапины.
И никогда Добрынюшку не сцапать им.
Но ни конца ни края нету злому ворогу,
Не может одолеть герой татаров хворых тьму.
Задумался наш мОлодец, вокруг мечом махая:
"Ведь рыба с головы гниет..." И ринулся на хана.
Как острая коса чрез молодые тернии,
Несется вглубь, попутно принося потери им.
И вон уж на холме, храним элитной сворой,
На вороном коне сидит наш главный ворог.
Вдруг мертвой тишиной пронзилось поле боя,
И каждый понимал – не будет полюбовно
Закончена та встреча, решающая судьбы.
И вот уже друг к другу в неистовстве несутся.
Не описать того, что было там, не вымолвить,
Но говорят, что даже камень в пыль был вымолот.
И даже до сих пор на подвиг тот услады льют,
Ведь воротился богатырь тогда с народной славою.
Летопись 30 АЙ
княже Олеже, по что коня губишь?
княже Олеже, не купишь летА.
все мЫ там будем. и ты тоже будешь.
княже Олеже, помилуй коня.
отче наш еже и си
Русь храни православную в будущем,
нЫне язычную, Боже, храни землю вечную,
брега днепровские, Русь Киевскую
новгородское княжество,
всенародное праздництво,
славянское братство, храни, отче наш,
и да воздасться народу могучему
и да восславится имя твоё
да не исчезнут во век имена наши,
подобна фресkе под куполом церковных башен.
княже Олеже, не вели казнить коня,
княже Олеже, Боже за русь попечётся.
княже Олеже, душу за русь спиши солнцу
отче наш, сохрани русь киевскую.
идите нахуй с такими раундами, пидарасы. аминь.
Летопись 31 rocknrolla
Мы современники!
Для нас история – старый веник!
От него смрад и тление, это скарб бренный,
давайте представим, что у нас его нет.
Новый поищем: такой, чтобы сам подметал,
экологичный, окрас под металл,
и с целью уборки в жилище пока ищем отгул,
жить будем в говнище. По щиколотку.
Ведь мы ж с вами не новгородцы,
с князем чтоб несправедливым бороться,
потом в стольный Киев его отвести,
отпоров насильников нечестивых
и кровопийц-варяг. Огрести от поляк
и, с похмелья проснувшись под утро,
отменить князев побег сквозь леса и поля,
окрестив, не медля, его Ярославом Мудрым.
И не киевляне мы, что вере князя не вняли,
Перуна во имя Христа сняв с пьедестала.
Именно так Владимир, язычником будучи прожженным,
вписан в историю был под именем Красно Солнышка.
А женщины те предпочли б черемиса патлатого
служителю чёрных месс, даже пусть император он.
Блюдом служить на обедне в одежде иль без
Русскому люду и по сей день не лестно.
Примеров таких полно в трудах летописцев:
евреев позвал Святополк торговать в Киев,
набрал денег в кредит, а чтоб долг погасить
повёл народ свой в войны бессмысленные.
Невский, спасший от немцев и финнов Новгород
трижды демократично решением вече был выдворен вон…
Вот моя Русь, где-то посередине
Прямого пути из варяг до Афин.
Если что, не проходите мимо,
Тут вас любой приютит.
Похожие темы на: Дecятый Heзавиcимый Teкcтoвый Бaттл. Pаунд 4. Teкcты.