курица картавая я тебе старые риспекты покушать принес. ностальджи прямо
«Человек-бензин или современный Данко»
(мистико-философская пьеса в одном действии) 1 часть
Время и место действия:
глубокая и морозная ночь, безымянная помойка на окраине населенного пункта Барнаул (аул городского типа с улучшенной планировкой юрт, последний анклав Казахстана в Эрефии).
Действующие лица:
Егор Сугатов – барнаульский репер, битмейкер, пламенный коммунист, мыслитель, критик всего на свете, пролетарий умственного труда и ветеран погрузо-разгрузочных работ. Наркозависим.
Будда Аблаевич Лисовой – казахский турист, серая угрюмая личность, ничем не примечательная, кроме того, что к началу сего действа адски страдает от наполнения мочевого пузыря.
Жители Барнаула – а точнее их политически грамотная, лево-революционно настроенная часть.
Старуха Изергиль – та самая.
Действия первое, оно же и последнее
Типичная барнаульская помойка, одна из сотен. Если вас интересует, что может быть грязнее кутузовского рэпа, то непременно приходите сюда. Если Кутуза это грязь, то тут просто грязища!
Но, чу! Кажется, и без нас тут есть посетители. В столь поздний час, в тусклом луче света единственного фонаря, на мгновение мелькнула фигура загулявшего до первых петухов Будды Лисового. Послышался звук расстегнутой ширинки - *вжик*, и голос с сильным акцентом стал блаженно напевать что-то из репертуара Оксимирона, пытаясь кое-как попадать в такт журчащего потока мочи, некогда бывшего литром крепленого кумыса.
Тривиальнейший акт, тем не менее, не смог преодолеть финальную фазу. Речитатив и журчание оборвались вопреки желанию инициатора музыкального фонтана. Причиной этому послужило следующее: орошенная Лисовым достопримечательность помойки, принятая им впотьмах за кучу мусора, начала подавать признаки нелегкой жизни, и даже издавать резкие утробные звуки, причем, именно из того самого отверстия, в которое Лисовой еще несколько мгновений назад прицельно бил струйкой урины, приняв его за пустую баночку. Сын степей решил тем самым потренироваться в батырской меткости.
- Шайтан! – только и успел вымолвить ошеломленный турист, и это будет его единственная реплика.
А вот потревоженная «мишень», вместо утробного рыка уже начала исторгать какое-никакое подобие человеческой речи (и скажет за эту судьбоносную ночь еще немало):
- Хррр… о, тепленькая пошла… ой, ну хватит… ну зачем вы меня поливаете?… какая же гадость… перестаньте… ну не дают же хорошую советскую комедию досмотреть… псы режима… хррр… всех расстрелять! Бррр… А! Что? Кто здесь?!
Освободившаяся от снежка, ставшего облачком испарений, куча начала являть свой антропоморфный облик. Во тьме, из под влажного трепья, сверкнули два мутных желтых огонька, и направили свои зрачки-угли в сторону баламута Лисового, не обещая тому ничегошеньки хорошего.
Будда Аблаевич намек понял, и, не издав не звука, лишь потрясая мудями, тут же дал джазу, показав рекордное даже для племенных казахских жеребцов ускорение и прыть.
А к звереющему Егору Сугатову (это он был избавлен внезапным сеансом уринотерпапии от пут Морфея), уже пришло полное понимание сути приключившейся с ним оказии:
- Блядь!!! Обоссал пальтишко пепс ебучий! Шкура, буржуй недорезанный! Пидер! Дать бы те в рыло… да бегаешь быстро, сука! Ох… Здоровье мое уже не то за колготочниками бегать. Я б те уебал по законам революцьонного времени, пёс. Ох…
С трудом поднявшись, отряхнувшийся Сугатов, принялся расхаживать по своей мрачной обители, изредка сотрясая воздух кулаком в направлении беглеца, которого уже и след простыл. Как простывает след всякого на таком-то морозе. Но Сугатов холода совсем не чувствовал. С детства он ощущал какой то особый, подземный жар в груди. И вдруг его осенило:
Коллектив Иванович Авторов
«Человек-бензин или современный Данко»
(мистико-философская пьеса в одном действии) 2 часть
- Ах, минуточку, минуточку, это прелестно, ебать меня сварх-плана. Да ведь я же теперь стал как тот ссамый бомж Василий! *обнюхивает пальто* Плотный зихер, плотный, по андеграунду! Реп-хлеб, вся хуйня. Неее, пальтишко я чистить не буду теперь. Сознательный пролетариат не ищет легкой жизни! Да небось и сам товарищ Ленин при условиях многосуточной транспортировки в пломбированном вагоне не одеколоном «Шипр» пахнул. Ха!
Но, после столь эмоциональных переживаний, пора было подумать и о насущном. Снять стресс, подзарядится, причаститься индустриальным нектаром:
- Да, кстати, кстати, а ведь я давненько не заправлялся. Дрын-дрын, мое сердце пламенный мотор, и требует бензина сей прибор. Мотор! Турррбина! Дрын! Иди-ка сюда моншер
В руке мигом оказался заначенный для такого случая баллончик Зиппо, вслед за ним в другой появился пластиковый пакет. Знакомая процедура - горючая жидкость сливается в дыхательный или лучше сказать пыхательный девайс, и можно лететь к звездам. Тем самым, красным. Но что за черт? Вся порция отправилась прямо на многострадальное пальтишко через дырку в пакете. Трясущимися руками, вторично раздосадованный за ночь Сугатов, перевязывает брешь, отправляет остатки бензина по назначению и жадно припадает к источнику наслажденья:
- Ну, братцы… Поехали! Назад в СССР! *пыыыыыыых* товарищ Косыгин… *пых* товарищ Андропов… *пых * ох, и вы, товарищ Брежнев…. ммм… какие у вас влажные губы. А вот и они мои бараки родимые, где живет и отдыхает за стаканом огненной воды простой советский человек. А это что? Вот чудо, вот красота! Мои любимые очереди за туалетной бумагой … Но хотя, какая к псам собачим бумага?! Очумели? Не, контра, шалишь! Это форменная несознательность подтирать жопу в такое трудное для нашей великой страны время. Мелкобуржуазные замашки! Нет у нас и минуты свободной, все силы на ковку стального меча против воинствующего импереализма, товарищи!… капитализма… кальвинизма… ме… ме… ме… абырвалг… в очередь сукины дети… бороздит Большой Театр…
Остатки самоконтроля стремительно покидают Егора, он плавно оседает на кучку нечистот, и клюет носом. Но… удивительное сочетание ингредиентов, пропитавших видавшее виды пальтишко, в числе которых около семидесяти элементов таблицы Менделеева, и резко пахнущего катализатора дало совершенно непредсказуемую и нигде не описанную до этого термическую реакцию. Пары бензина вспыхнули и скромное одеяние последнего большевика было объято пламенем революции!
Немая сцена. Взгляд Сугатова устремлен вдаль, лицо спокойно-трагическое. Нет, он не говорит, он вещает! Он горит! Но как птица Феникс, он возродился из огня:
- Истинно свидетельствую – вижу коммунизм, ребята, огромный! КОМ-МУ-НИЗЬМ! Мама! Ахахаха! Есть кто живой? Народ мой трудовой? Всем построится в шеренги! Левой! Левой! Все за мной в светлое будущее! Истинно, истинно говорю вам, дети мои, там все бесплатно, все равны, все бееееедные! Ааааааа!!!
Объятый пламенем живой факел, как яркое кумачевое знамя, мчится по улицам Барнаула, и за ним эхом следуют железобетонные: «Даешь!», «Коммунизм!», «Слава КПСС!» и «Из искры возгорится пламя!». Промчавшись сквозь город, новый Данко с шипением тонет в горизонте. А по его следам, молча, в чем мать родила, скачут на конях жители Барнаула. Услышав вечный зов, собирается Великая Орда.
Последней на землю Великой Степи ступает старуха Изергиль на коне Бледном, и звездой Полынь сквозь атмосфэру сверкает на кремлевской башне рубиновая пентаграмма.
- Incipit Marx! No pasaran, пидорасы!
Опускается железный занавес. (с)
От себя ничего тебе не напишу. Старый свой респект сброшу, 2012го вроде года и напомню, что зализывать Надюхе не стоило, не смотря на то что твой кумир щупал ее батоны
Расход. Пойдем