Три года назад на The Flow был опубликован материал "Несвободная касса", вызвавший большой резонанс. Текст был собран из твитов Касболата Байкулова, участника тусовки AVG, получившего 11 лет тюрьмы за хранение наркотиков. Несмотря на трагедию в своей жизни, Kass шутил и писал остроумные 140-значные заметки о тюремной жизни, благодаря чему очень скоро стал популярным. Спустя три года нам удалось взять у него полноценное интервью.
— Объясни, почему русские рэперы постоянно о тебе пишут и читают в треках?
Со многими артистами я хорошо знаком с тусовок AVG. На первую нашу тусу в Москве пришло столько звёзд рэпа, что за кулисами и в гримерке была давка, как на танцполе. И почти все читают мой твиттер, это же тоже форма знакомства.
— Как ты попал в AVG?
Мы с парнями давно знакомы, все с одного района. Тесно общаться и дружить с ними я начал, когда они стали приходить ко мне на вечеринки. Я подрабатывал ночным администратором в одном историческом здании, в центре Питера. Это был реальный дворец: днем там учились студенты одного крутого вуза, а по ночам я, пользуясь служебным положением, вступал в преступный сговор со своим напарником. Отключал сигнализацию, камеры и мутил там подпольные тусы — прямо в здании дворца, посреди ночи. Там за несколько лет побывал весь питерский андер. Это была целая эпоха, на тусы стали приезжать парни, мы подружились, стали общаться. Начали тусить толпишкой по всему городу. Потом это плавно превратилось в AVG.
— Отпуск из тюрьмы — это вообще как?
Я нахожусь на облегченном режиме содержания — в колонии-поселении. Отсидев определенную часть срока без нарушений, ты пишешь заявление и суд решает, переводить тебя на поселение или нет. Там бывают отпуска на выходные — на усмотрение начальства, в качестве поощрения.
— У тебя же был большой срок и строгий режим.
Сначала меня приговорили к 11 годам строгого режима. Обвинение в попытке распространения кокаина строилось на показаниях копа, который меня задерживал и с которым у меня случился серьезный конфликт. Адвокат написал апелляцию в московский городской суд. Я на нее не рассчитывал, так как по статистике отменяют не больше 1% приговоров районных судов. Но Мосгорсуд признал приговор незаконным. Статью облегчили, убрав попытку распространения, а 11 лет строгого режима заменили на 8 лет общего.
Это тоже не сахар, но уже что-то. Чтобы выйти по УДО, нужно отсидеть половину срока. Я отсидел 3 года и 6 месяцев. Если всё пойдёт по плану, то в январе, на днюху смогу выйти. Кто-то думает, что это взятка или блат. Но будь так, я бы нигде это не афишировал. В отпуске я не должен покидать регион и совершать даже мелкие правонарушения. Иначе могут закинуть обратно на зону.
— Чего ты хотел сильнее всего, когда оказался за территорией тюрьмы?
Я думал, что когда выйду на свободу, это будет эйфория, лучший день в жизни. Но такого не было. Мысль о том, что надо будет вернуться, сильно давит. А хотелось простых бытовых мелочей: полежать в нормальной кровати, не прятать телефон (которого у меня нет
Еще я сразу поехал в суши-бар. Побывал на свадьбе у родственников — там я впервые с ареста увиделся с отцом. Был жёсткий разговор, он высказал мне все, что накипело.
Я кавказец. Поэтому свадьба — это мероприятие, на которое слетаются даже самые дальние родственники. Не так много из них знает, что я сижу. На самом деле, у меня нет никакого комплекса по поводу того, что я сижу. Я могу это не от кого не скрывать, я же не убил никого, не изнасиловал, никому жизнь не испортил. Да, поймал срок. Но мы в России живём, надо относиться к этому проще. Сделал — ответил. Проехали. Я знаю много людей, которые сидят вообще не за что.
— Сколько у тебя было наркотиков, когда тебя задержали?
20 с чем-то граммов — отпраздновать днюху хватило бы. По законодательству это особо крупный размер. Вообще я не планировал таскать с собой вес, все произошло спонтанно. На каком-то идиотском кураже вытянули в клуб, хоть я и не планировал ехать. Встретил там знакомого дилера, взял у него кокса, сказал, что бабки отдам утром, а у самого был билет в Москву на семь утра. Тусовался до упора, даже домой не успел заехать за сумкой — прямо из клуба на вокзал.
— Зачем повёз наркотики в другой город?
Хотел днюху в Москве праздновать — а зачем мне тратить кучу времени и денег на московский кокс, если питерский уже в кармане? Я не задумывался о последствиях. Был долбоебом, не знаю, как еще объяснить. Сел в этот чертов поезд вопреки всему — даже паспорт свой потерял перед отъездом и билет покупал по заграннику. Каждые полчаса часа ходил в туалет и нюхал, чтобы не заснуть, музыку слушал — противно вспоминать в каком я состоянии находился. Вышел на Ленинградском вокзале, и меня не вариант было не задержать. Любой идиот сразу понял бы, что со мной что-то не так.
— Все знают, что иметь в тюрьме мобильный телефон запрещено.
Запрещено, но тюремная система сильно коррумпирована. Зэки говорят: “Телефоны есть везде, кроме того места, где сидишь”. Никто не признается в том, что сидит с телефоном — это конфликт с администрацией и последствия. Вот и я, отвечая на вопрос, скажу, что у меня были телефоны везде, где бы я не сидел, но там, где я сижу сейчас, телефонов нет. Чтобы вести твиттер, мне приходится передавать на волю записочки, а специально обученный человек публикует их за 15 тысяч рублей в месяц.
Вообще, продажа телефонов — это супербизнес. В московских СИЗО самый задрипанный Nokia стоит 10 тысяч рублей. Спрос бешеный — все хотят быть на связи. Плюс копы сами стимулируют спрос: сегодня тебе продали телефон, а через неделю залетает шмон и забирает его. Конвейер такой.
Любое СИЗО и любая зона — большая машина для зарабатывания и отъёма денег. Способов сотни, а самый большой куш там, где верхушка копов и верхушка зэков работают сообща. Куча примеров, когда люди садятся в СИЗО бедными, а выходят очень богатыми, но еще больше случаев, когда наоборот.
— Что могут сделать, если найдут телефон?
Одному зэку — ничего, а другого закинут в карцер на 15 суток. В этом тоже нет ничего страшного, часто хочется побыть одному. Другой вопрос — у меня нашли бы телефон с твиттером, фотками или видосами с зоны. Это уже кипиш совсем другого уровня.
Тюрьма — это очень закрытая система со своими незыблемыми правилами. Она очень враждебно относится к новшествам и инициативам, которые могут привлечь лишнее внимание. Это касается и копов, и зэков: и те и другие боятся только лишнего внимания, ведь в России закон может работать только тогда, когда проблема громко обсуждается. Освещать тюремную жизнь, сидя в тюрьме — очень плохая идея. Хуже может быть только давать интервью, сидя в тюрьме.
Если бы я вел твиттер в тюрьме, то не упоминал бы ни реальных имен, ни названий мест. Не обсуждал бы свой твиттер ни с зэками, ни с копами, не выкладывал бы фотки и видео. И самое главное — выбрал бы какую-нибудь легкую стилистику, чтобы это никого сильно не напрягало.
— Администрация тюрьмы читает твой твиттер?
Возможно. В инстаграме точно подписаны, но какая мне разница. Пусть докажут, что это я. Зэки говорят: “Наше дело прятать, а их — искать”. Тоже самое касается и зэков, если кто-то хочет мне что-то предъявить — пусть попробует сформулировать, у меня тоже язык подвешен.
Многие считают, что мой твиттер легкомысленен, но поверьте: я очень много думал над его содержанием. Я очень много сил и нервов трачу на то, чтобы иметь возможность его вести и я не дам повода какому-нибудь долбоебу в форме или в робе лишить меня этого.
Недавно журналист спросил меня: “Почему, читая твой твиттер, можно подумать, что ты сидишь в Норвегии?”. Я понимаю подтекст вопроса. Поверьте, за эти четыре года я увидел столько дерьма, что хватит и на эту жизнь, и на следующую. Почему я не пишу об этом, не изливаю душу? Потому что такое никого не мотивирует и не вдохновляет. Нужен контраст и я его даю.
Я не плачу, что меня посадили, я смеюсь над собой и над этой ситуацией. И когда мне пишут в личку и благодарят, это прибавляет мне сил. Мне важно знать, что меня не забыли и я все еще в игре. Это ниточки, которые держат на плаву и не дают уйти на дно.
Когда попадаешь в тюрьму, первое, что тебе говорят : “Забудь своих друзей, от тебя все отвернутся и ты во всех разочаруешься”. В 99% случаев так и бывает. Но я не разочаровался ни в одном человеке. Наоборот, много раз был шокирован тем, сколько незнакомых людей хотят пытаются помочь. Звонят в СИЗО, говорят: “Вруби ТНТ, там парень танцует в футболке Free Kass”. Просят принять участие в записи микстейпа. Просят номер карты, чтоб закинуть денег. Скидывают треки, где упоминают тебя. Дают слушать релизы до премьеры.
Мои товарищи из AVG выпускали футболки, организовывали мероприятия — и все деньги отдавали моим родным. Мне часто приходят предложения помощи от людей, которых я не знаю — это как известные люди, так и те, кто просто читает мой твиттер. Но если человек не мой близкий друг, я у него денег не возьму.
— Что за люди сидят в тюрьме?
За эти четыре года я сидел с убийцами, террористами, киллерами, депутатами, спортсменами, гениями и инвалидами. Все сидят вперемешку — и это проблема. Ладно я, на меня тяжело воздействовать. Но есть куча людей, которые легко попадают под влияние и становятся настоящими преступниками именно в тюрьме. Система вообще не направлена на исправление, это только на бумажке. Там даже речь не идет о справедливости — я сидел с убийцами и террористами, у которых срок был существенно меньше моего.
— Какая была реакция на то, что ты сидишь за наркотики?
Есть много статей, которые не уважаются зеками. Но по тюремным понятиям нельзя судить о человеке только по статье, потому что все знают, как работают полиция и суды. И сам факт наличия у тебя статьи ещё ни о чём не говорит.
Заезжает человек, который реально торговал героином или насиловал. Его будут пытаться развести на деньги. Будут объяснять, что то, чем он занимался – это неправильно. И чтобы частично загладить свою вину, нужно положить денег в общак. Большинство не выдерживает давления и находит эти деньги через родню или знакомых.
В моей статье нет ничего уникального — лагеря и тюрьмы ломятся от 228-х. Это ещё одна серьёзная проблема, о которой надо говорить очень громко. Сажать людей и ломать им судьбы из-за дурной привычки нельзя, это средневековый подход. После отсидки государство ставит на человеке клеймо, он элементарно не может устроиться на работу, становится изгоем. Поэтому очень много людей возвращаются в тюрьму.
— Могут ли избить за отказ дать деньги в общак?
Могут за что угодно. Во многих тюрьмах есть договоренность между смотрящим и администрацией. Смотрящий может перемещать “ценных” зеков из одной камеры в другую. Есть специальные “пресс-хаты”, где на человека оказывают психологическое и физическое давление. Эта схема выгодна и администрации, и смотрящим. Так что бьют и зеки, и копы. Сам я, к счастью, никогда ни на кого руку не поднимал, но словесных стычек было очень много.
— Что слушают заключенные?
В Москве в СИЗО я не встретил ни одного москвича. Были таджики, узбеки, киргизы, кавказцы, вьетнамцы, казахи и молдаване. Все слушают блатные песни, каждый со своим национальным уклоном. Ужасно в них все — и тексты, и исполнение, и запись. Но при этом все считали, что то, что слушаю я — это полная херня.
Я так радовался, когда у меня плеер появился: он помогает не раскисать. Вообще, я понял, что тишина — это разновидность одиночества.
— Каспийский Груз слушают?
Да, часто. Но лично мне, если честно, они не нравятся. Я уже говорил: не хотелось бы популяризировать АУЕ-шную романтику.
— Как люди проводят столько времени без секса?
Ты, конечно, скучаешь по женской компании, но ничего сверхъестественного не происходит. В тюрьме есть категория людей, которые всё время пытаются заманить девушку на длительное свидание. Но мне это никогда не было интересно, я общаюсь с кучей классных малышек и скоро к ним вернусь (улыбается).
— Селфи с Кристиной Си на свадьбе — что это было?
Мы с Кристиной хорошие друзья. Она мне помогала и когда произошла вся эта ситуация, и позже. Моя знакомая организовывала свадьбу. Они пригласили выступать Кристину и позвонили мне: “Сможешь отпроситься?”.
продолжение:
http://the-flow.ru/features/kass-interview-2017
![Аватар для SamiR[M-side]](/forumavatars/avatar103373_4.gif){kind=avatar}
Похожие темы на: Kass (#AVG): "Кавказец, сижу на зоне, веду твиттер, хожу домой в отпуск. Меня уважают вертухаи, смотрящие и все зэки" (интервью 2017)