«ДВАДЦАТЬДЕВЯТНИКИ»

«В начале девяностых, с переходом страны к рыночной экономике, перед братвой, внутренне настроенной на то, чтобы делать деньги, открылись головокружительные горизонты. Стоило включить мозги, как на ум приходили способы стихийного, неконтролируемого накопления капитала, с которого не надо платить налоги, перед кем-либо отчитываться, которым не обязательно с кем-либо делиться. Простейшим и доходным способом был рэкет — попросту говоря, грабеж и вымогательство с помощью угроз и шантажа. Взяв под свою крышу деятельность практически всех коммерческих предприятий, частных предпринимателей, а впоследствии и крупные промышленные предприятия, еще вчера считавшиеся государственной собственностью, «двадцатьдевятники» раз и навсегда перешли правовую границу, шагнув в сферу криминала.

В этот период группировка, объединенная общей целью наживы, а также зависимостью каждого перед другими, которую порождает общая преступная деятельность, неизмеримо окрепла. Более того, она постепенно перерастала в преступное сообщество, то есть объединение нескольких группировок. К середине 1990-х в «29-й комплекс» входили «Бригада Рузалика», группировки «40-й комплекс», лидер которой был известен по прозвищу Старый, и «Парасолевские», названной по прозвищу руководителя — Парасоль. После того как лидеры «двадцатьдевятников» Алик и Ерема перебрались в Москву, в столице возникла московская часть группировки, а также «Группа Миронова», специализировавшаяся на преступлениях экономической направленности.

«Бригада Рузалика» была собственно частью группировки «29-й комплекс», объединившей наиболее активных ее участников. Свое название она получила по имени лидера, на которого уехавшей в Москву верхушкой была возложена роль смотрящего в Набережных Челнах. К тому времени «29-й комплекс» подмял под себя практически всех конкурентов, утвердив в городе свое первенство. А «Бригада Рузалика» главенствовала в своем преступном сообществе. Таким образом, Рузаль и его приближенные были самыми «крутыми» парнями в автограде. В «Бригаде Рузалика» строго соблюдалось распределение ролей: решающий голос при принятии основных решений, касающихся деятельности банды, приема и исключения новых участников, организации и совершения преступлений, подбора объектов преступлений, обеспечения вооруженности банды всегда принадлежал Рузалику, чьи действия контролировались и одобрялись Аликом и Еремой. Были в банде свои телохранители, киллеры, оружейник — хранитель огромного оружейного арсенала, финансист, который заведовал пополнением и распределением общака, а также те, кто контролировал крышевание фирм и предпринимателей. Все вместе они составляли стабильный и крепкий костяк банды, которому поручались самые серьезные ее «дела», вплоть до убийств. Все они из средств общака получали вознаграждение за участие в банде и за совершение преступлений. Солидная часть средств общака направлялась в Москву руководящей верхушке — Алику, Ереме и Шурину. Так, в конце 1990-х ежемесячная сумма составляла 3 миллиона рублей.

Именно Шурин в конце восьмидесятых годов создал группировку «40-й комплекс». Уезжая в Москву, он поставил во главе «40-го комплекса» своего подручного по прозвищу Старый. Группировка насчитывала 30–40 активных участников и несколько десятков «салаг», готовых выполнять любые поручения, чтобы перейти в число старшаков.

Здесь, как и у «двадцатьдевятников», имелся свой общак, в который каждый пацан ежемесячно вкладывал по тысяче рублей. Эти деньги в основном зарабатывались вымогательством. Коммерческой деятельностью, в отличие от других структурных подразделений группировки «29-й комплекс», «сороковушники» принципиально не занимались, считая это ниже своего достоинства. Деньги из общака тратились на помощь членам группировки, находящимся под следствием и в местах лишения свободы, на оплату услуг адвокатов, на приобретение оружия, машин, квартир участников группировки, на подкуп чиновников и должностных лиц. Таким было еще одно боевое звено «двадцатьдевятников».

В середине девяностых деньги в их общак текли рекой, и дань, взимаемая с коммерсантов, была уже не главным их источником. Бандиты теперь работали по-крупному, взяв под свой контроль бывший гигант советской индустрии — КАМАЗ. Торговля дефицитными и широко в те годы востребованными грузовиками стала поистине золотой жилой. Если подписывали документы на продажу, предположим, 10 машин, достаточно было взять в банке кредит, чтобы заплатить за них, а буквально за воротами завода большегрузы можно было продать втридорога. С такими бабками уже можно было купить что угодно и кого угодно — любого чиновника или даже генерала ФСБ, ГРУ. И покупали. Эти связи использовались бандитами в преступной деятельности, которая в Москве успешно процветала. В основном «двадцатьдевятники» работали с фирмами, заинтересованными в возврате долгов своими недобросовестными партнерами. Долги возвращались исключительно силовыми методами. Крепкие челнинские ребята действовали безжалостно, вызывая нешуточный страх у дебиторов и кредиторов, плативших им немалые проценты. О том, что еще творилось под вывеской частного охранного предприятия «Барс», пока что знали лишь доверенные люди. В полной мере все это станет известно в ходе следствия по делу «двадцатьдевятников». Тогда же будут раскрыты и многие убийства, в середине девяностых годов взбудоражившие город. Все они станут эпизодами уголовного дела.

УБИЙСТВО В СТАРОМ МАЗИНО

Эта кровавая бойня произошла в ночь на 17 мая 1996 года в тихом селе Старое Мазино, расположенном неподалеку от трассы Набережные Челны — Мензелинск. Именно здесь в частном доме жила семья Рафиса Лукманова, одного из доверенных лиц Алика, Шурина и Еремы, осуществлявшего криминальный контроль над коммерческой деятельностью и сбытом продукции Мензелинского и Петровского ликероводочных заводов. И вдруг Лукманов стал выходить из-под контроля. На то была веская причина: год назад без вести пропал его двоюродный брат, и у Рафиса были веские причины подозревать, что он убит по распоряжению руководителей группировки. Пошли слухи, начались разговоры… Лукманов становился опасен, его надо было заставить молчать. А лучший для этого способ — отправить неудобного человека, как говорил в таких случаях Алик, «в Могилевскую губернию». Опыт подтверждал, что такая мера хорошо дисциплинировала остальных. И приказ на ликвидацию был отдан. В исполнителях недостатка не было. К делу были привлечены самые доверенные лица — Рамушкин, Старый, Фига, Хасьян и другие.

В эти теплые майские деньки вся упомянутая компания наслаждалась рыбалкой как раз там же, в Мензелинском районе, на живописном берегу речки Ик. 16 мая с утра Рамушкин зачем-то уехал в Челны и вернулся вечером на незнакомой желтой «шестерке». На вопрос, чья это тачка, коротко ответил: «Угнанная. Нужна будет для дела. Ночью поедем в Мазино: надо „кончать“ Лукманова». В этой кровавой истории даже после того, как все ее участники дали подробные показания следствию, не был получен ответ на один вопрос: зачем понадобилось бандитам вершить самосуд не только над провинившимся их товарищем, но и отправлять в ту самую «Могилевскую губернию» еще 7 человек, никоим образом к делам Лукманова не причастных? Возможно, это даже не вопрос, а лишь показатель того, какого уровня жестокости достигли «двадцатьдевятники» к тому времени. Поэтому, не пытаясь ничего объяснить, просто последуем за фактами.

… До отъезда оставалось еще несколько часов. Хасьян и Фига проверили оружие — 9-миллиметровый ПМ с глушителем и 5,45-миллиметровый, переделанный из газового, удобный и хорошо пристрелянный «ИЖ». Третий участник предстоящей операции заявил, что ему хватит ножа. На вечерней зорьке еще раз сплавали, проверили сети, а ближе к полуночи вчетвером загрузились в желтую «шестерку» и поехали в Мазино.

У Лукмановых не спали. В большом новом доме светились все окна, из их открытых створок доносились музыка и голоса. На вопросительный взгляд сидевшего за рулем Рамушкина пассажиры замахали руками: «Заезжай во двор, не возвращаться же!»

Хозяева встретили прибывших радушно, усадили за стол. Кроме жены и сына Лукманова, здесь было довольно много гостей. Они разбрелись по всему дому: кто-то отправился в баню, кто-то собирался спать, кто-то еще выпивал и закусывал. Налили и новеньким. Разговор пошел о рыбалке. Лукманов тут же загорелся ехать утром вместе с ними на Ик и велел жене собрать еды. Та вышла на кухню, где загрузила сумку бутылками водки, балыком, жареным мясом.

… После второй рюмки Фига повеселел. Комната, большой стол с тарелками разворошенной еды, лица людей — все виделось четче, ярче. Фига был на подъеме. Брат и Хасьян куда-то подевались, их в комнате не было. Поймав взгляд Рамушкина, он едва заметно кивнул ему, поднялся со стула и вышел во двор. «Шестерка» высвечивала из темноты желтым пятном. Поморщившись (надо ж было угонять такую приметную тачку!), Михаил пошарил в салоне, нащупал свой ПМ и запасной магазин. Пистолет привычно лег в ладонь.

Шагнув через порог дома, Фига увидел, что представление началось. В коридоре стояли хозяин дома и Рамушкин, который пытался в него выстрелить. Пистолет дал осечку, и Фига мысленно выругался. Но стрелявший тут же передернул затвор, и на этот раз тихо, но явственно прозвучали два выстрела. Михаил подошел к упавшему и сделал два контрольных в голову. В этот момент слева открылась дверь, ведущая в сауну, в коридор выбежал Лукманов-младший, парнишка лет 16 и, коротко вскрикнув, бросился к лежащему отцу. Тут хватило одного патрона: Фига в упор выстрелил мальцу в голову, и тот упал. Тем временем Рамушкин зашел в баню, и Фига шагнул за ним. На скамейке в предбаннике сидела девушка. Она еще, похоже ничего не поняла, и лишь удивленно обернулась на вошедших. Валиев выстрелил в нее первым, Фига, любивший все делать наверняка, тоже дважды спустил курок.

Выйдя из предбанника, они, стараясь не наступать в растекшуюся по полу кровь, перешагнули через тела убитых и толкнули дверь в противоположном конце коридора. Здесь были жена Лукманова и молодая девушка. Гостья укладывалась спать, хозяйка доставала из шкафа постельное белье. Фига выстрелил в Лукманову. На этот раз осечка произошла у него: кончились патроны. Фига достал из кармана второй магазин. В этот момент женщины, кажется, поняли, что происходит, и закричали. Раздался выстрел, хозяйка дома упала. Михаил разрядил половину обоймы в девушку, забившуюся в угол кровати и закрывшуюся от него руками.

Вновь вышли в коридор. Действие водки стало ослабевать, хотелось пить. Фига сплюнул на пол и вопросительно взглянул на подельника. Тот указал еще на одну дверь: «Там двое». Шагнули через порог. Женщина, увидев их, ойкнула. Мужчина закричал: «Выйдите!» Больше ни он, ни она ничего сказать не успели: Фига опять стрелял наверняка — в голову.

Вот теперь точно надо было выпить! Подойдя к столу, опрокинули по рюмке. К ним присоединились остальные участники побоища. Им предстояло еще много работы. Во-первых, надо стереть отпечатки пальцев. Черт его знает, какие рюмки и бутылки они лапали! Для надежности сгребли со стола в мешок всю стеклянную посуду. Бросили на пол и растоптали телефонный аппарат и станцию радиосвязи. Но это была так, разминка. Наверняка они тут хорошо наследили, поэтому требовались радикальные меры. В пластиковый баллон отлили из бака желтой «шестерки» бензин. 1,5 литров вполне хватило, чтобы облить мебель и пол. Оставалось чиркнуть спичкой, но — вот глупость! — спичек-то как раз ни у кого не нашлось. Не было их и в доме: на кухне стояли электрическая плита и техническая новинка — СВЧ-печь. Тогда налили бензин в стакан и поставили его в микроволновку: нагреется — рванет. На включенную электроплиту положили кухонные тряпки, сбрызнули их бензином.

Тут на пороге кухни появился Рамушкин. Белые матерчатые рабочие перчатки, без которых он никогда не брал в руки оружие, были красными, через всю щеку шла широкая кровавая полоса. В руке он держал здоровенный нож, тоже перепачканный кровью.

— Добивал этих… — он кивнул в сторону комнат. — Слышу, хрипят. А у меня патроны кончились. Пришлось ножом. По всем прошелся. Для надежности. Ну давайте сматываться!

Все молча рванули во двор. О том, что надо включить микроволновку, никто не вспомнил.

Пистолеты уложили на заднем сидении «шестерки». При этом не досчитались одного магазина — по-видимому, выронили его где-то в доме. Но возвращаться туда никто не захотел. Обнаружили и еще одну потерю: Фига почему-то вышел из дома в одном ботинке. Где и когда он обронил второй и почему сразу этого не заметил, было загадкой. Но теперь не до поисков. Авось сгорит вместе с домом!

Совсем собрались было отъезжать, но тут фары высветили в противоположном конце двора какой-то темный «жигуль», и даже показалось, что в нем кто-то сидит. Заглушили мотор. Подошли. Черт, так и есть! На заднем сидении преспокойно спит какой-то мужик. А если не спит? Или не спал, когда они приехали, и видел их?! Открыли обе передние двери и с двух сторон вошли в салон автомобиля. Откинули спинки водительского и пассажирского сидений. Фига держал мужика. Рамушкин несколько раз ударил его в грудь ножом. Вдруг тот очнулся и схватился руками за лезвие. Еле вырвав оружие из крепкой хватки, нападавший изо всех сил полоснул жертву по горлу. Тот захрипел и затих.

Через минуту желтый автомобиль уже мчался в сторону трассы. Свернули к лесопосадке, где была укрыта их белая «восьмерка», пересели в нее и поехали дальше. Километров через 20 остановились у придорожного автобусного павильона, за которым виднелся деревянный туалет — завалившаяся на бок деревянная будка с болтающейся на одной петле дверью. В широкую темную дыру выбросили оба пистолета с глушителями, нож, а заодно и ботинок Фиги, «родной брат» которого был потерян где-то на лукмановском подворье. Дальнейший путь лежал в Самарскую область, на родину Рамушкина. Здесь, в деревне, они осели на несколько дней: надо было прийти в себя и дождаться, пока улягутся страсти.

***
Рано утром к Лукмановым пришла домработница. Женщина не удивилась тому, что ворота были открыты: значит, хозяева уже поднялись и куда-то выезжали. Заметив валявшийся у сарая коричневый мужской ботинок, она подняла его и понесла к дому. Из открытой двери ощутимо несло гарью. Переступив порог, женщина чуть не споткнулась о лежащих в луже крови отца и сына Лукмановых.

Она опомнилась только за воротами, и по улице пронесся истошный женский вопль. Так, всхлипывая, домработница добежала до магазина, откуда позвонила в милицию и в фирму, которой руководил теперь уже покойный ее хозяин.

Пожалуй, никому из оперов никогда еще не приходилось видеть такое пиршество смерти. Прибывшая следственно-оперативная группа обнаружила в доме 7 трупов с многочисленными пулевыми и колото-резаными ранениями. Восьмая жертва была обнаружена в местной больнице. Это был тот самый мужчина, которого убивали в автомобиле. После 24 ножевых ранений он все еще оставался жив и нашел силы, чтобы завести мотор и доехать до окраины деревни. Здесь он потерял сознание. Утром раненого нашли и доставили в больницу, где он вскоре скончался.

…На месте побоища было изъято столько гильз, пуль, патронов, следов пальцев рук, следов обуви, образцов крови и других улик, что их хватило бы на десяток мест происшествий. В числе вещдоков оказался и коричневый мужской башмак на шнуровке, который пока что интуитивно причислили к вещам, принадлежавшим одному из убийц. Этому ботинку, завернутому в полиэтилен по всем правилам сохранения запаховых следов, предстояло пролежать в прокурорском сейфе шесть лет, пока не будет найдена его пара, а также пока не будет раскрыто одно из самых кровавых и загадочных преступлений бандитского лихолетья.

Попытка убийства елабужского депутата

…То, что он окончательно влип, Мыльников понял неделю назад. Они тогда возвращались в Челны из Бавлов, небольшого городка нефтяников, расположенного на границе с Башкортостаном. Была глубокая ночь. Можно было выехать раньше, но Хиса сказал, что до темноты на трассу лучше не соваться, и они отсиживались в каком-то придорожном лесу, на том же месте, где Алексей часа три ждал своего пассажира, пока тот закончит в Бавлах какие-то свои дела. Его спутник вернулся мрачный, злой, бросил в багажник «девятки» сверток, в котором коротко звякнуло, как уже знал водитель, оружие. Выразительно посмотрев на сверток, Хиса перевел взгляд на Мыльникова и процедил сквозь зубы, что о поездке в его же интересах лучше не трепаться, тем более что дело все равно не выгорело. И завалился поспать.

От нечего делать Леха нарезал круги вокруг поляны, пинал ногами какие-то мелкие поганки и думал. С Хисой они познакомились 7 лет назад, это был 1992 год. Он тогда по глупости попался на мелком разбое, завели дело, и, пока шло следствие, Леху закрыли в ИВС. Ему тогда было лет 20, сокамерникам в основном столько же или ненамного больше. Поэтому верховодил «салагами» 36-летний Фарит, хорошо знавший и ментовские порядки, и жизнь вообще. Лехе он симпатизировал, называл корешом и, когда тому все-таки дали срок, пару раз даже привозил в колонию его родителей. После освобождения, когда его никуда не брали на работу, именно Фарит подкидывал ему деньжат и не напрягал с возвратом: «Не парься, как-нибудь рассчитаемся!» И вот теперь, похоже, пришла пора отдавать долги. Пару дней назад он пришел к нему с тем самым свертком, который сейчас лежит в багажнике, и попросил спрятать его на время у себя. Сегодня по пути в Бавлы Леха наивно спросил, зачем ему пистолеты. Хиса ответил вопросом на вопрос:

— Про «двадцатьдевятников» знаешь?

— Естественно, кто про них в городе не слышал! Говорят, они не только Челны, но и многие другие города держат. Но в Челнах они точняк — главные, их боятся все. Еще про убийства по найму слыхал, но это, наверное, лажа, я в нее не верю.

— Ага, как же! — хмыкнул Фарит. — Так вот, я у «двадцатьдевятников» не последний человек.

Леха в тот момент подумал про пистолеты, и у него вспотели руки. Он думал про них и все время, пока Фарит ходил в Бавлы «по делам». Не шли они из головы и сейчас. Что у него там «не выгорело»?! А если через минуту подъедут менты и его, Леху, загребут за соучастие в убийстве? Однако ни шум моторов, ни вой сирены не нарушал лесную тишину, и он постепенно успокоился.

На обратном пути выспавшийся и повеселевший пассажир неожиданно спросил его:

— Нравится тачка?

Леха, пристально вглядывавшийся в ночную дорогу, кивнул:

— Хорошо идет!

— Поможешь мне с одним делом — будет твоя. И еще денег получишь. В «зеленых». Но дело серьезное. Надо ликвидировать одного елабужского мужика, который сильно нам мешает.

У Мыльникова опять вспотели руки. Собравшись с духом, он выдавил из себя:

— Фарит, только не это. Не смогу. Я же никогда…

— А ты подумай! — резко оборвал его Хиса. — Хорошо подумай. О родителях своих подумай!

Потом, сбавив резкий тон, добавил:

— Да ты ж и не один там будешь, я подстрахую. Все тебе разжую, в рот положу, останется только проглотить. Мне самому в Елабуге нельзя светиться, меня вся эта компания знает как облупленного. А он без своих дружков-охранников никуда ни шагу. Поэтому нужен свежий человек. А кому я еще могу довериться? Ты ведь уже столько лет мой кореш, а, Леха? Я ж тебя не случайно сегодня с собой взял, а чтоб потихоньку вводить в дело. Вот и входи!

И Хиса коротко изложил ему суть дела. Айдар Исрафилов курировал в своей родной Елабуге группировку «Айдароновские», которая контролировала местных предпринимателей, а также вела свой легальный бизнес. В начале 1990-х он был избран депутатом горсовета, что, естественно, повышало авторитет его лично и группировки в криминальной среде. С другой стороны, это сильно мешало «двадцатьдевятникам», стремившимся перевести елабужских предпринимателей под свою «крышу». Поэтому и было принято решение — Исрафилова устранить. Дело было поручено Хисе, но он из каких-то своих соображений решил, что ему необходим помощник, и остановил свой выбор на нем, Лехе. И завтра они отправятся в Елабугу, чтобы на месте определить диспозицию и подготовиться к делу.

Остаток ночи Мыльников не сомкнул глаз, а утром пошел к своей девушке и на всякий случай дал ей адрес Хисы, сказав: «Если со мной что-нибудь случится, то виноват он». Ближе к обеду он уже вновь сидел за рулем «девятки». Путь лежал в Елабугу. Здесь они остановились в какой-то однокомнатной квартире, где Хиса извлек из уже знакомого Лехе свертка пистолет системы Макарова с глушителем и устроил «курс молодого бойца», показывая, как обращаться с оружием. Затем поехали в какое-то кафе на берегу Камы, где сейчас должен был обедать Айдар. Так и есть, у входа был припаркован его темно-синий «Мерседес», рядом — «девятка» охраны Исрафилова. Сам он в компании нескольких парней сидел за столиком у окна. Челнинцы в кафе не вошли, чтобы не светиться, и просто постояли у входа в зал, откуда Леха мог хорошо рассмотреть депутата. Когда сели в автомобиль, Хиса сказал: «Думаю, лучше стрелять здесь. Я привезу автомат. Неважно, в кого ты еще попадешь, главное — застрелить Айдарона». Но на следующий день Хиса изменил план, сказав, что депутат должен быть на пляже базы отдыха нефтяников, а пляж — это самое подходящее место для такого дела. Застрелив жертву, Мыльников должен был на заранее спрятанном в кустах велосипеде мчаться на казанскую трассу, где в условленном месте его будет ждать подельник.

Слушая, Леха с ужасом думал о том, что план был сплошь дырявый. Даже если, предположим, он сумеет нажать курок и при этом попадет в цель, то до кустов, в которых спрятан велосипед, не добежит — его тут же повяжет депутатская охрана. Если даже и добежит, то далеко не уедет: на пляже, не считая охраны, полно свидетелей, и дебила, пытающегося на велике скрыться от ментовских патрулей, перехватят на любом участке дороги. Вывод был очевиден: его, Леху, подставляют, как какого-нибудь барана. Заказчикам нужен был мертвый депутат… и мертвый он, Леха. Даже если каким-то немыслимым чудом ему удастся добраться до казанской трассы, там будет ждать его Фарит со вторым пистолетом из того свертка. Что делать?! Откажись он от дела — пристрелят прямо сейчас, поскольку слишком много знает.

И Леха пошел. Вернее, поехал на велосипеде. Июльское солнце припекало спину, в спортивном костюме было очень жарко. Карман оттягивал «Макаров». В свертке, прикрепленном к багажнику, была упакована камуфляжная форма, в которую следовало переодеться при бегстве с пляжа. Велосипед вместе с этим свертком он спрятал в кустах на холме, а сам спустился по его пологому склону на берег. В тот рабочий день купающихся здесь было немного, но достаточно по меркам человека, которому хотелось бы, чтобы вокруг не было ни души. Киллер примостился за кустом, дававшим призрачную тень, и сидел, ссутулившись, обхватив колени обеими руками и прижимая к животу болтавшийся в кармане горячий пистолет. Он наблюдал, как депутат, равномерно и сильно взмахивая руками, плывет к берегу, как он выходит из воды и направляется в сторону поджидавшей его на берегу охраны. Сейчас или никогда! Вскочив на ноги, Алексей отчаянно замахал руками, пытаясь привлечь к себе внимание Исрафилова. Тот его заметил и жестом подозвал к себе. Странный парень, подойдя, вытащил из кармана и бросил на песок пистолет с глушителем.

Охранники тут же усадили несостоявшегося киллера и его несостоявшуюся жертву в исрафиловский джип, и все поехали на квартиру депутата. У подъезда их уже ждала милиция, так что показания Леха давал в присутствии оперов. Пока он писал явку с повинной, Хису задержали именно в том месте казанской трассы, которое указал Мыльников. На очной ставке с бывшим приятелем он подтвердил свои показания.

Хиса был арестован и, пока шло следствие, находился в изоляторе временного содержания Набережночелнинского УВД. Через полтора года подследственному по делу о приготовлении к убийству депутата были предъявлены обвинения еще в нескольких убийствах, совершенных в интересах руководителей ОПС «29-й комплекс». Сам Хиса, находясь в изоляторе временного содержания, упорно молчал, не вступая в диалог ни с оперативниками, ни со следователем. Более того, он несколько раз зашивал себе рот, демонстрируя, что от него не добьются ни слова. Но у следствия было достаточно источников информации о причастности подозреваемого к целому ряду убийств. Срок предварительного заключения киллера протянулся вплоть до 2006 года, когда он предстал перед судом вместе с другими «двадцатьдевятниками».

…Депутат Елабужского Горсовета Айдар Исрафилов был все-таки убит через два месяца после первого, неудавшегося покушения на него. В сговор с верхушкой «двадцатьдевятников» вступил лидер «Айдароновских», уговоривший Исрафилова поехать с ним в Москву, якобы для встречи с представителями СМИ, готовившими публикации, компрометирующие администрацию Елабуги. К моменту прибытия в столицу все было готово для убийства. По версии следствия, 29 августа один из лидеров «двадцатьдевятников» — Рузалик — наблюдал за исполнением заказа, сидя в кафе на Ленинградском проспекте недалеко от стадиона «ЦСКА». Увидев приближающегося Исрафилова, он по рации подал знак киллеру, который вышел из засады и расстрелял депутата из пистолета с глушителем.




Убийство Гарипова

Ровно через год после ареста штатного киллера «двадцатьдевятников» Хисы, был изолирован еще один «авторитет» преступного сообщества. 10 июля 2000 года за нападение на директора Автозаводского рынка Наиля Сулейманова к лишению свободы был осужден «смотрящий» Рузалик. На его место смотрящим был поставлен приближенный Алика по кличке Рамушкин. Чтобы утвердиться в новом своем статусе, он приблизил к себе всех, кто мог бы противостоять прежнему наместнику, если он, выйдя на свободу, попытается занять свое прежнее место. Так образовалась «бригада Рамушкина», состоявшая в основном из новых участников группировки, ранее не имевших никакого влияния среди «двадцатьдевятников». Новая бригада успешно собирала дань с предприятий, прежде подконтрольных Рузалю, и Рамушкин ежемесячно отвозил Алику в Москву полтора-два миллиона рублей. Так что у Абзыя не было поводов для недовольства своим новым ставленником. В отличие от других старших «двадцатьдевятников», которых Рамушкин технично отодвинул от кормушки. О том, как «чистят» его прежнюю вотчину новые вассалы Абзыя, прекрасно был осведомлен и Рузалик. Более того, ему доложили о том, что Абзый предпринял меры, чтобы он отсидел «от звонка до звонка», и теперь ему УДО уж точно не светит. Что ж, он отсидит. Но, выйдя, еще покажет, на что способен, отплатит предателям по полной!

Он освободился в мае 2001 года. Погожим солнечным днем вышел из ворот колонии и огляделся. Его никто из своих не встречал. Ни один из этих шестерок не отважился приехать без разрешения! Вдруг к воротам колонии подлетела «девятка», ее передние дверцы синхронно открылись. Вот те на, картина Репина «Не ждали»! Перед ним стояли, улыбаясь, будто встретили лучшего друга, Жгун и Бурчин — опера из шестого отдела:

— Садись, довезем с ветерком!

В машине Рузаль угрюмо молчал, ждал, когда заговорят провожатые. Но те перекидывались незначащими фразами между собой, словно не замечая пассажира. Наконец он не выдержал:

— Зачем пожаловали?

Жгун обернулся. На его лице сияла радушная улыбка:

— Чтоб доставить целым-невредимым. А то на твоих приятелей в последнее время что-то надежды маловато. Вряд ли тебя в Челнах встретят хлебом-солью. Да и с тобой потолковать надо, чтоб в случае чего не говорил, что не предупреждали!

Дальше ему доходчиво объяснили, как надо себя вести, чего не следует делать и что его ждет в случае, если он эти запреты нарушит. Рузаль молча кивал и с облегчением свалил из машины, как только опера притормозили у его дома.

На следующий день Рамушкин все-таки пожаловал к нему в гости, привез 130 тысяч рублей — подъемные на первое время. Встреча прошла натянуто, оба старались пока не затрагивать главную тему, разговор крутился вокруг да около, собеседники чувствовали себя неловко. Бывшие приятели присматривались друг к другу, каждый оценивал соперника. И тот и другой понимали, что враждовать — себе дороже, и, в конце концов, заняли выжидательную позицию. За спиной каждого была сильная группа поддержки, готовая по команде начать открытую войну.

Между тем,кризис наметился не только на челнинском фланге «двадцатьдевятников». Еще хуже дела обстояли в Москве. Дележ больших денег и власти расколол верхушку «двадцатьдевятников», и триумвират пошатнулся. Алик, всегда отличавшийся буйством нрава, в очередной раз, когда Ерема сделал что-то не по его указке, набросился на него и сгоряча сломал провинившемуся руку. В довершение ко всему Ерема был отстранен от распределения общака, и впавший в немилость приближенный стал злейшим врагом Абзыя. Солидный счет обидам на него накопился и у Шурина, хотя тот до поры до времени открыто против босса не выступал.

И как раз в это время у них на горизонте нарисовался третий обиженный — Рузалик. Он воззвал товарищей по несчастью к восстановлению попранной справедливости. Справедливость же, по их общему мнению, заключалась не только в возврате их статуса в структурах власти группировки, но в установлении неограниченного лидерства. Для этого существовало две преграды — сам Абзый и выскочка Рамушкин, которых необходимо было просто ликвидировать. Итак, цель и средства были сформулированы. Теперь надо было определить расстановку сил. Решили, что Ерема должен заявить, что он устраняется от руководства группировкой и прекращает всяческие отношения с унизившим его Абзыем. В противовес этому Шурин должен еще больше сблизиться с боссом, чтобы, пользуясь его полным доверием, добывать информацию для Рузалика. К трем заговорщикам присоединились еще несколько недовольных властью. Уже не пара обиженных, а серьезная коалиция разрабатывала план убийства Алика, Рамушкина, а также их ближайшего окружения.

В один из июльских вечеров в коттедже на окраине Челнов сторонники Рузаля обсуждали, кого из бывших друзей надо «отправить в Могилевскую губернию». Первым в списке стояла, естественно, фамилия Алика, несколько следующих строк заняли фамилии его приближенных. Три-четыре имени пока что оставались под вопросом. Собравшиеся прекрасно понимали степень риска предстоящего мероприятия и приняли решение: в случае, если их задержит милиция или кто-то попадет в плен к сторонникам Алика, то, чтобы не выдать информацию, они должны покончить жизнь самоубийством.

Однако Абзый попытался ударить первым, о чем сразу же сообщил челнинцам Шурин: из Москвы к ним направлялся киллер по фамилии Гарипов, который должен был убить Рузалика. Предупрежден — значит вооружен. Московскому гостю в Челнах была подготовлена встреча.

Она произошла вечером 1 августа на даче «двадцатьдевятника» по кличке Татарин, где собралась компания бывших приятелей Гарипова: сам хозяин дачи, с ним Гоша, Ванан, а также Рузалик, по душу которого приехал в такую даль киллер. Он не просчитал одного — цель его приезда давно известна, роли перераспределены, и в этом кровавом спектакле жертвой будет он сам.

…Его избивали бейсбольной битой. Затем связали за спиной руки, накинули на шею тряпку и задушили. Труп завернули в покрывало, запихнули в багажник «Нивы» и отвезли в лес. Здесь тело расчленили: отрубили голову, кисти рук и закопали в разных местах. После этого, вернувшись на дачу, сожгли одежду погибшего. В доме пришлось поменять полы, потому что старые доски были насквозь пропитаны кровью, и отмыть пятна не удалось.

После убийства Гарипова делегация в составе Рузалика, Фиги и еще нескольких оппозиционеров выехала в Одессу, где в то время находился Абзый. Там, на месте, через доверенных людей они достали два пистолета ТТ с полными магазинами патронов. Из этого оружия Фига с неким Алексеем совершили неудачное покушение на Алика, в ходе которого был ранен в бок один из его охранников, сам же глава «двадцатьдевятников» отделался испугом. Нападавшие едва успели скрыться с помощью своих подельников, поджидавших их на припаркованном за углом автомобиле.

Убийство Рамушкина

Итак, Абзый был хоть и жив, однако на некоторое время нейтрализован. Следующим в списке значился его челнинский наместник Рамушкин, занявший место Рузаля и отстранивший от контроля за всеми коммерческими предприятиями его бригаду. Рамушкин, владевший теперь огромной финансовой базой, арсеналом огнестрельного оружия и боеприпасов, окруживший себя своими боевиками и не собирающийся ни с кем делиться властью. Его следовало убрать — технично, надежно, раз и навсегда.

Операция по ликвидации готовилась тщательно. Целый месяц объект водили по городу, отслеживая его маршруты передвижения, связи, время возвращения домой. В конце концов, решено было стрелять утром, когда Рамушкин выходил из собственного подъезда. Отъезжал он из дома обычно в одно и то же время, что облегчало задачу. Правда, его всегда сопровождали двое охранников, ни на шаг не отходившие от босса. Но эту проблему должен был решить профессионализм того, кто будет стрелять.

Такой человек в бригаде Рузалика был — бывший сотрудник батальона оперативного реагирования УВД, где он, высококлассный снайпер, обучал молодых коллег стрельбе. В бригаде Рузалика спецназовец поменял свое имя на кличку Плохиш, но навыки стрелка-дальнобойщика не утратил: чтобы поразить цель, ему не надо было нажимать на курок дважды.

Итак, исполнитель был определен. Теперь надо было подобрать надежное оружие. В нем недостатка не было: в частном доме, принадлежавшем семье одного из участников бригады Рузалика, хранился огромный арсенал автоматов, обрезов, пистолетов. Сюда и приехал погожим августовским днем Плохиш. Поджидавший его хозяин закрыл ворота и провел гостя в подвал. Снайпера не заинтересовали охотничьи ружья, обрезы, пистолеты, гранатомет, ручные гранаты. Из этой груды железа он наметанным взглядом сразу же выделил необходимое: автомат АКС калибра 5,45 мм, два автомата калибра 5,45 мм, изготовленные самодельным способом. Затем в спортивную сумку было уложено несколько десятков боевых патронов того же калибра. Больше тут делать было нечего, и приятели, погрузив сумку в багажник недавно купленного хозяином дома элегантного «БМВ-520», направились за город, в сторону лодочной станции. Отсюда на моторке они переплыли Каму и, оставив лодку под обрывистым берегом, поднялись наверх.

Здесь, в сосновом лесу, автоматные очереди могли распугать разве что дятлов да синиц. Грибники в такую даль вряд ли заходили, а если бы и появился неподалеку какой-нибудь слишком азартный любитель «тихой охоты», то, услышав выстрелы, опрометью пустился бы бежать в противоположную сторону. Если не совсем дурак, конечно. Поэтому делали все спокойно, не торопясь. Один прибивал к стволам деревьев дощечки, второй, используя их в качестве мишеней, пристреливал автоматы. Звуки пальбы уносились ввысь и там растворялись в шуме ветра, гулявшего в кронах корабельных сосен. Вскоре Плохиш выбрал из трех автоматов один, остальные вернул оружейнику. Ствол же, из которого предстояло сделать роковой выстрел, был спрятан в багажник неприметной бригадной «копейки», которую отогнали на одну из дальних автостоянок. Там она и находилась до того момента, когда будет назначено время «Ч».

На следующий день несколько человек из молодежной части группировки были отправлены к дому 45/08, где проживал Рамушкин. Им предстояло обследовать территорию и выбрать наиболее удобное место для выстрела. Обойдя двор, разведчики пришли к выводу, что снайперу лучше всего будет расположиться в подвале дома, расположенного как раз напротив подъезда, из которого выйдет объект. Вечером того же дня оппозиционеры вновь собрались в коттедже Пуха. Они еще раз тщательно обсудили каждый пункт плана, роли участников предстоящего дела, возможные варианты развития событий. С этого момента пошел обратный отсчет времени.

Несколько последующих дней Рамушкина не выпускали из поля зрения. Если бы его охранники были более внимательными, они заметили бы, что их черный «Мерседес» безотрывно водят по городу два автомобиля. Впрочем, преследователи действовали грамотно: на хвосте не висели, парковались подальше и следили оттуда в бинокль. Обе группы обменивались информацией по сотовым телефонам. Скоро Рузалику были доложены результаты слежки: объект постоянно живет с семьей в собственной квартире, откуда выходит каждое утро примерно в 10 часов. И на 30 августа была назначена операция.

Случайно ли была выбрана именно эта дата? Скорее всего, да. Тем не менее это не был обычный день календаря. 30 августа Татарстан отмечает День образования республики. Во всех городах, а особенно в столице, проходит масса праздничных мероприятий, поэтому в Казань стягиваются основные силы милиции. И понятно, что внимание милиционеров, оставшихся в Челнах, обращено в первую очередь на центральную площадь и майдан, где собираются тысячи горожан. Значит, если повезет, патрули примчатся к месту происшествия на несколько минут позже, чем обычно в таких случаях происходит. Для Рамушкина и его супруги 30 августа был день десятилетия их совместной жизни. Но об этом уж точно никто из участников событий, кроме их самих, не знал.

…Суета в подвале 20-го подъезда дома 45/09 началась уже, ночью. В 2 часа здесь сменился караул. В 4 на той самой «копейке» приехал один из подчиненных бригадного оружейника, который втащил в подвал спортивную сумку с автоматом и патронами. Сам Плохиш появился в 6 утра. Первым делом он достал из кармана и натянул на руки белые нитяные перчатки. Затем осмотрелся, наклонился над стоявшей у стены спортивной сумкой, достал из нее автомат. Мягким кошачьим шагом подошел к подвальному окошку, уверенным, отработанным движением вскинул к нему ствол и прижался щекой к прикладу. Потом, медленно передвигаясь и меняя точку прицела, стрелок стал выбирать оптимальную позицию. Двое молодых, дежуривших здесь, смотрели на него как завороженные. Наконец Плохиш, казалось, нашел то, что искал. Он удовлетворенно хмыкнул, отошел от окна, привалился на корточках к стене и, зажав между коленями автомат, закрыл глаза. Ровно в 9 он уже опять стоял у подвального окошка. Молодежь, закончившая вахту, была отослана: теперь лишние свидетели ни к чему. Вот к 10-му подъезду подъехал черный «Мерседес» и остановился, основательно загородив снайперу обзор. Из автомобиля вышли двое охранников и скрылись за дверью подъезда. Пока они поднимались на крыльцо, Плохиш определил, что стрелять надо, когда объект будет находиться на третьей ступеньке: только в этот момент его туловище зрительно находится над капотом седана.

Обратный отсчет времени пошел на секунды. Ожидание затягивалось. Часы показывали уже половину одиннадцатого. Наконец дверь подъезда распахнулась. Как Плохиш и предполагал, первым вышел охранник, за его спиной виднелся Рамушкин, замыкал шествие второй секьюрити. Он понимал, что в такой ситуации успех дела может решить один-единственный момент, доля секунды… И ему был дан шанс. Первый охранник обернулся к хозяину, и тот вложил ему в руку ключ от автомобиля. В этот миг мишень немного приоткрылась, и стрелок тут же спустил курок. Щелкнул одиночный выстрел, и Рамушкин упал. Плохиш был уверен, что второй выстрел не нужен: пуля попала именно туда, куда он целился, — в печень. Поэтому он отбросил автомат и ринулся к выходу, прикрывая лицо подхваченным в углу подвала дырявым пластиковым тазиком. Ему был дан и второй шанс — уйти с места убийства незамеченным.

…Через несколько часов Рамушкин скончался в больнице скорой медицинской помощи «вследствие острой кровопотери в результате огнестрельного пулевого ранения живота с повреждением брюшной аорты».

https://www.youtube.com/watch?v=rBbq1jqioWg&t=473s


https://www.youtube.com/watch?v=0FmuN5i6J7U


https://www.youtube.com/watch?v=X_95EyB3284&t=489s

«Лихие девяностые». Свобода.
Богатство и роскошь для одних и нищета для других. Финансовые пирамиды и банковские аферы. Бизнесмены и бандиты. Сейчас, благодаря журналистам, самой известной столичной группировкой стала Ореховская. Два действительно ведущих столичных сообщества – Солнцевское и Измайловское – почти не упоминаются. В отличие от «орехов» большинство их участников до сих пор имеют деньги и место в обществе.
Про Ореховскую опг уже насочиняли множество историй. Валерий Карышев брал реальных персонажей и помещал их в выдуманные ситуации. В его рассказах искажены настоящие события, связи между фактами и фигурантами. Или, как говорят в «плохом» мире, расклад попутан.
Я не пытался воссоздать реальную цепочку событий, мой рассказ основывается исключительно на публикациях в СМИ.

Как иллюстрация http://video.mail.ru/bk/vlit/793/1222.html


Пулю можно ожидать в любое время суток и в любом месте. Владимир всерьёз подумывал о покупке импортного бронежилета.
Посмотрел в окно. БМВ на месте, посередине двора. Сейчас он выйдет, осмотрит тачку, убедится, что за ночь никто не прикрепил к днищу мину, и поедет. Ему надо на базу Курьяновская, основную их делянку. «Их» - это братва Витохи или Ветошкина Николая Павловича, ореховского авторитета.
Года три назад у них был спор с Осей по поводу наследства Сильвестра. Ося в уголовной иерархии стоял выше и поэтому разошлись миром. Ося взял себе часть дохода от нефтяного завода, а Витохе досталась плодово-овощная база, центральный склад, куда привозили молдавское вино для Москвы.
В подъезде недавно сделали ремонт, пахло побелкой. Прежде чем выйти на улицу, Вова осторожно выглянул. Кажется, никого подозрительного. Перед машиной сидит кот и настороженно смотрит на подходящего человека. Человек шикнул на кота и залез в авто.
Ключ в замке зажигания. Надо повернуть. Раз, два… Есть! На этот раз пронесло. Мотор бээмвухи работает мягко. Сколько у него уже машин было! Девятка, Вольво, СААБ… Последнюю подарил солнцевским пацанам. Говорят, кто-то на ней под рефрижератор влетел. Жалко тачку.
Вова включил сцепление и выжал газ. БМВ вылетела из двора на общую дорогу. Сейчас надо выбраться на улицу Борисовские пруды, а потом переехать на другую сторону реки. Теперь можно музыку! Синие дельфинчики на панели «Грюндига» замерцали, из задних динамиков загрохотали басы.
Весна. Надо бы в баньке попарится, весенним воздухом подышать. Хотя, какой там воздух в столице! Перед мостом через Москву-реку стоял наряд гаишников. Не остановили, слава Богу!
Вот он и в Марьино! До Курьяновской базы пять минут.
Вова посигналил перед воротами. Огромное задние базы охраняло охранное предприятие, в штате которого числились многие «активные участники ореховской опг», так в последнее время стали называть в газетах их братву. Парнишка на воротах весело помахал рукой.
Витоха уже сидел в своём кабинете. Вова поздоровался, дождался приглашения, вошёл.
- Привет, брат! – Протянул руку Витоха.
- Привет!
Пацаны обнялись три раза. Николай жестом предложил устраиваться на стуле, сел сам.
- Дело намечается, Владимир.
Вован подался вперёд, изобразил заинтересованный вид. Витоха продолжал:
- Должник один остался. Он тебе когда-то машину делал. Не помнишь?
Вова наморщил лоб.
- Петька что ли? Помню, хозяин автосервиса! Мы у него тачки перебивали.
- Да, всё правильно. Сейчас он Пётр Сергеевич, один из владельцев автосалона в Бирюлёве. Салон раньше был Двоечника, теперь наш. Дальше слушай внимательно.
- Да, я слушаю, Коль.
- Один мусор согласился с нами работать. Он стоит на должности начальника РЭО (регистрационно-экзаменационный отдел). В его силах помочь нам регистрировать угнанные тачки.
- Ясно. Коль, мы ведь машинами не занимаемся. У Двоечника были пацаны, но где они сейчас?
- Не беспокойся, люди есть. С Ижевска бригада.
- Понял.
Большее Вовану пока знать не положено. Узнается в процессе. А сейчас лучше помалкивать и слушать.
- Они режут авто, мы загоняем их в надёжное место и делаем документы через этого мусора. Общая схема.
- А автосалон в Бирюлёво зачем?
- А это и есть наше надёжное место! Загоняем машину, оформляем куплю-продажу и продаём!
- То есть какой-нибудь лох продаёт в этом салоне угнанную нами машину? А где лоха найдём? Опять бомжи?
- Можно и бомжей. Можно у воров паспорта заказать, они нарежут. Главное – чтобы тачка была оформлена по-настоящему! Через ментовку.
- А настоящий хозяин тачки в автосалон случаем не зайдёт?
- Это вряд ли. Пацаны не в столице работать будут. В области. В той же Кашире.
- Грамотно. Коль, на словах хорошо. Дай Бог, чтоб на деле так же вышло!
- Дай Бог! Сейчас поедешь к этому мужику, ты его помнишь. Поговоришь. Как убедить, надеюсь, знаешь?
Вован пожал плечами:
- Будем уговаривать.
- Удачи бродяга!
Ну вот, в ближайшие дни, похоже, дел будет невпроворот. Повстречаться с этим лохом, напомнить ему совместную деятельность по перебиванию краденных машин. Если не поведётся сразу – нажать посильнее.
Вова помнил то дело. У Пети был свой гараж, где ремонтировались тачки. Вова договорился с одним из работников и стал пригонять туда краденные авто на перебивку. На хозяина гаража, Петю, внимания почти не обращали. Так же, как и на ментов. Три года назад менты большого влияния в Орехово не имели. Вскоре Петин автосервис полностью перешёл под контроль братвы. Ремонтировать машины перестали, полностью переключились на криминальные дела. Петя часто жаловался на отсутствие прибыли. А вскоре ему удалось соскочить: закрыть автосервис и найти работу в недавно открывшемся автосалоне. Там он за два года поднялся с должности рядового продавца на должность коммерческого директора и совладельца. Для братвы это очень кстати.
Запиликал пейджер. «Вован, подъезжай к рынку у Домодедовской. Толик». Чёрт, что там? Мог бы, кстати, не подписываться, он один без ошибок пишет. Студент недоучившийся. Надо выруливать на Каширку.
Вова припарковал «бэху» и прошёл в будку охраны. Там уже сидели Толик, Иван, Витя и какой-то мужик.
- Вот, – начал Толян, показывая на мужика пальцем, – бегал по рынку, дояб…лся до барыг и кричал, что он теперь будет их крышей.
- Ясно. Меня-то зачем вызвали?
- А он объявил, что вы с ним давние кореша. Он, типа, у хозяина чалился за общее дело. Сейчас откинулся и тебя ищет. Кажись, нашёл.
После последних слов Толя противно ощерился. Вова пристально посмотрел на незнакомца.
- Откуда ты меня знаешь?
Мужик замешкался, но быстро взял себя в руки.
- Дык я же ореховский! Мы в одном дворе жили!
Ясно. Зэчара решил на халяву примкнуть к братве.
- Не помню я тебя. Когда к хозяину загремел? Какая статья?
- Пять лет назад, в девяносто втором. Статья двести шестая.
- Бакланка.
- Ну да.
- А зачем на рынке барыг пугал?
Мужик напрягся. Суровая лагерная школа подсказывала ему, что сдаваться нельзя.
- Дык я на общак отстегнул бы!
- Ясно. Поучите его, пацаны!
Здесь не обращают внимания на тюремные заслуги. Толя достал из-под дивана бейсбольную биту и коротко ударил мужика по ногам. Тот упал на пол и завыл. Пацаны не спешили сразу набрасываться на упавшего, каждый подходил и наносил один размеренный удар. После четвёртого или пятого мужик затих.
- Не убили?
Толян нагнулся над телом, потрогал пульс.
- Жив!
- В багажник его погрузите. Витёк! – Окликнул Вован молодого паренька, – на берег отвезёшь.
Витя согласно кивнул. «На берег», означало на Борисовские пруды, в безлюдное место. Помахивая ключом, он вышел. Вскоре все услышали урчание мотора, Витька подогнал машину вплотную к выходу из будки. Пацаны взяли тело и понесли. Зэк издавал какие-то звуки. Вернулись быстро. Вован кивнул Анатолию:
- Толь, как считаешь, Витёк один справится? Зэчара мужик здоровый.
- От его здоровья сейчас мало чего осталось. Думаю, справится. Если что, то у Витька пушка есть.
- Во-во, привыкли с пушками… Ладно братва, я поехал. Если что – звоните!
Вован пошёл через рынок. В последнее время появились торгаши со Средней Азии. В принципе, безразлично. Главное – чтобы платили.
Теперь в Бирюлёво!
Никому неизвестный парень, продавец женской обуви провожал взглядом быстро удаляющуюся «БМВ». Он видел, как бандиты схватили злосчастного пьяницу и как утащили его к себе в будку. Потом приехал старший на «БМВ». А через несколько минут к будке подъехала восьмёрка, «штатная» машина местных вымогателей и в неё загрузили еле шевелящееся тело. Интересно, что чувствуют эти отморозки? Парень вздохнул и пошёл к своему лотку.
Вован подъезжал к салону. Вот кинотеатр «Керчь», тоже «ореховская» точка. Автосалон рядом с кинотеатром. У входа стоял менеджер – молодой парень в элегантном костюме с галстуком.
Вова вошёл внутрь. Красиво. Выстроенные в ряд «Лэнд Крузеры», «Паджеры», «Гранд Чероки». Отдельно стоит «Хамер Н2», похожий на никелированный сарай. Вот легковушки. «Ауди», «Тойоты», «Фольксвагены». Где-то в углу пристроилась «Нива».
Навстречу вышел старший менеджер – плотный мужик лет сорока.
- Добрый день, уважаемый, – первым обратился к нему Вова, – мне бы Петра Сергеевича увидеть. Посодействуй.
Опытный продавец сразу смекнул, с кем он имеет дело. Наглый взгляд, развязанные манеры. Речь вызывающе громкая. Он знал, что их салон платит ореховским. Но конкретных лиц он не видел. Менеджер прошёл в кабинет директора. «Самого» не было, но Пётр сидел на месте.
- Пётр Сергеевич, там Вас спрашивают. Весьма неприятный тип.
- Что за тип?
- Скорее всего, бандюган.
- Да? С чего ты взял?
- Видно.
- И что ему надо? Мы своим в этом месяце уже забашляли. Может, залётный какой? Да нет, залётные сюда не суются. Сейчас, выйду.
Пётр Сергеевич надел пиджак и вышел. В торговом зале стоял Вова. Тот самый, из-за которого он бросил собственный бизнес. Что этому уроду нужно?
- Привет, Пётр! Узнал старых друзей?
- Здравствуйте. – Петя пожал протянутую руку, и постарался не сморщится от отвращения.
- Дело есть. Давай пройдём куда-нибудь. Чужие уши ни к чему.
- Ну, давайте.
Прошли во всё тот же кабинет. Пришелец по-хозяйски разместился в кресле директора. Пётр сел рядом и стал слушать. С каждой минутой он мрачнел всё больше и больше.
- Что приуныл, Пётр?
- Да нет, нормально всё. Я ведь такие вопросы не решаю.
- Как не решаешь? Ты совладелец? Значит, имеешь право голоса. Думай сам. Прибыль стопудовая! Все напряги за нами. Наши лохи. Мы делаем документы. Вам только выставить тачку в своём салоне и продать её! И всё!
«Ага!» - Подумал Пётр Сергеевич. А если хозяин обнаружит свою машину? Документы купли-продажи будут оформляться в салоне, а значит, в случае чего, они будут замазаны! Прибыль? Знает он эти бандитские обещания. Они же потом сами за своими деньгами и придут.
- Я не знаю. Я один такие вопросы не решаю.
Вова скривил рот.
- Не решаешь? Ну-ну.
Опытный бандюган сразу понял в чём дело. Петя, памятуя о прошлом, не хочет с ними связываться. Хорошо. Придётся пробовать другие пути. Вова встал и протянул руку.
- Мы не навязываемся. Но вы подумайте. Визитку директора дай.
Петя суетливо взял с директорского стола бумажку и протянул её Вове. Потряс протянутую ему руку.
Вова отъехал от салона и остановился. В его голове постепенно складывался план. Надо найти будку телефона-автомата.
Чтобы найти исправный телефон, пришлось проехать несколько кварталов. Справа дымили трубы какого-то предприятия, слева расположилась шашлычная. Тоже их точка, Витохина.
Вова набрал номер Курьяновского офиса.
- Да, слушаем. – Проскрежетало в трубке. Похоже, это сам Коля.
- Коль, ты?
- Я. Как дела, Вован?
- Да как? Никак. Клиент очкует. Мнётся, падла.
- В чём проблема, чего ему нужно?
- Да он, по ходу, уже пуганный. Он ведь тогда очканул конкретно. Когда мы ему левые тачки в гараж загоняли. Сейчас тоже на измене.
- Ясно. Как переубедить, знаешь?
- Вроде надумал кое-что. Сегодня попробую.
- Удачи, бродяга!
Вова повесил трубку. Сейчас ему надо увидеть одного знакомого мента. Он работает в ОВД Царицыно, лейтенант. Лейтенант Евсюков. До ОВД отсюда минут двадцать. Это на Кавказском бульваре.
Проезжая мимо Царицынского парка, Вова вспомнил давние бои с чеченцами. Да! Много времени прошло. Самих чехов почти уже нет. Некогда сплочённая ореховская ОПГ распалась на несколько частей. Бывшие друзья стали смертельными врагами. Старшим считался Ося. Бригада Витохи имела большой вес, но связываться с буторинской бандой никто не хотел. Они убивали не задумываясь. Бригада Игоря Чернакова, он же Двоечник, долго воевала с Витохиной братвой. Было много трупов. Пока, наконец, самого Двоечника не удалось ухлопать.


Двоечники стреляли хорошо

Моспрокуратура завершила расследование дела ореховской группировки, лидером которой был уголовный "авторитет" Игорь Чернаков (Двоечник). Сам Двоечник и многие его сообщники погибли в разборках, 13 участников группировки пошли под суд. Их обвиняют в бандитизме, убийствах, вымогательствах и разбоях. С подробностями — ЮРИЙ Ъ-СЕНАТОРОВ.
Герои ореховской аллеи
Отцом-основателем ореховской бригады считается "авторитет" Сергей Тимофеев (Сильвестр). Вернувшись в 1992 году из заключения, он объединил действовавшие на юге Москвы преступные группировки с тем, чтобы сообща они могли противостоять кавказцам, пытавшимся взять город под свой контроль. Со временем бригада стала столь мощной, что Сильвестр, по его словам, в случае необходимости мог поставить под ружье до тысячи боевиков.
Ореховская бригада снова распалась, а между выделившимися из ее состава группировками началась война за сферы влияния. За два года, по оперативным данным, погибло или пропало без вести до 200 человек. Многие из жертв этой необъявленной войны похоронены на Котляковском кладбище, где открыта так называемая ореховская аллея.
А вообще, на счету "двоечников" немало громких дел. Именно они, как считает следствие, устроили в 1993 году знаменитую перестрелку в зале игровых автоматов на Елецкой улице, во время которой были убиты единственный являвшийся "вором в законе" еврей Виктор Коган (Моня) и два его охранника. По данным следствия, на каждом из арестантов по два-три убийства, совершенных в ходе разборок, вымогательства денег у коммерсантов, захваты заложников, разбои и хранение оружия.
Чертова дюжина
Банда Двоечника завершила войну с наименьшими потерями и вскоре после этого стала одной из самых влиятельных в Орехове. Разработкой этой группировки и занялась милиция.
Взять Чернакова не успели. В апреле 1996 года "авторитет" и его правая рука Михаил Кудрявцев (Берлога) на "Мерседесе" отправились в Видное, чтобы выяснить отношения с местными бандитами. По дороге иномарка попала в засаду. Неизвестные перегородили трассу машиной и буквально изрешетили "Мерседес" из автоматов. Кудрявцев чудом остался в живых, а тяжело раненный Двоечник через неделю скончался в горбольнице. Кудрявцеву долгое время удавалось скрываться от розыскников, но летом 1999 года его отправили за решетку. Вскоре к нему присоединились такие видные "двоечники", как Дмитрий Баранчиков (Ураган), Руслан Эртуганов (Рус), Виктор Маковца (Макар), Вадим Логинов (Очкарик), Александр Ромашкин (Ромаха), Денис Лебенков (Дэн) и Дмитрий Власов (Влас). Всего было задержано 13 человек.
Необычный "двоечник"
Бывший пожарный Власов (он закончил Ивановское пожарное училище и работал в пожарной части Царицыно), в 1993 году отсидел восемь месяцев за хранение оружия. А выйдя на свободу, стал телохранителем Двоечника. Когда его шеф оказался в реанимации, Влас, не пряча оружия от врачей, с автоматом "Узи" всю неделю дежурил у дверей палаты.
Сейчас Власова обвиняют в двух убийствах и одном покушении. Так он отомстил конкурирующей группировке за смерть своего друга, одного из сообщников Двоечника Александра Клещенко (Узбек-младший). Узбек никогда не снимал бронежилета. Зная об этом, киллеры открыли стрельбу по ногам, а когда Узбек упал — добили его выстрелами в голову. Киллеров, которых вычислил Влас, не спасли бы и бронежилеты — он уложил их из крупнокалиберного автомата.
Взяли Власа случайно. Узнав, что за ним идет "наружка", он решил сбежать из Москвы в Тульскую область, где у его жены был дом.
Приехав на вокзал, он, назвав свое имя, купил билет и был тут же "опознан" компьютером как объявленный в розыск. Задержали Власова прямо в вагоне. Когда он удобно расположился в кресле поезда дальнего следования, к нему подошли вооруженные сотрудники линейного отдела и предложили "пройти в отделение, чтобы выяснить некоторые недоразумения".
Оказавшись в СИЗО, Влас ушел в религию: молится, изучает Библию и общается только со своим духовным пастырем.
Сейчас все 13 обвиняемых дочитывают материалы своего дела и вскоре предстанут перед судом. Большинству из них грозят пожизненные сроки заключения.

Вова остановился перед светофором. Да, машин в столице всё больше. В центре даже пробки образуются. Но здесь всё свободно. Вот и Кавказский бульвар.
Сейчас надо позвонить этому лейтенанту. Если он в отделе, должен выйти.
Телефон-автомат нашёлся быстро. Чем ближе к центру, тем больше радостей цивилизации. Владимир набрал номер. Ответили!
- Денис? Привет, это я, Владимир! Из Орехово. Узнал ли?
- Привет.
- Ты выйти сейчас сможешь? Я в квартале от вашей конторы. Как выйдешь – сразу налево. Дело есть.
- Жди, выйду.
Ждать пришлось минут двадцать. Владимир несколько раз выругался в адрес «продажного мусора». Но вот лейтенант пришёл. Вова жестом пригласил его внутрь.
- Привет, Денис! Как жизнь, как служба?
- Вроде пока всё нормально. Что за дело?
- Да человечка одного надо пробить.
Владимир достал визитку.
- Комерс. Узнать где живёт.
- Ясно. Условия знаешь? Я постоянно на вас не работаю. Только по договору. Оплата устраивает – сделаю.
- Я помню. Сколько?
- Сто тысяч. Сразу.
- Идёт.
В принципе, мент не борзует. Сто тысяч за адрес вполне приемлемо. Владимир отсчитал деньги.
- Когда готово будет? К вечеру управишься?
- Не вопрос. Подъезжай к шести. Только не светись у отдела.
- Хорошо.
Ну вот. Теперь можно съездить перекусить. Потом заглянуть на рынок, и напрячь пацанов насчёт сегодняшнего вечера.

Когда он вернулся на рынок, в будке находился лишь Иван. Он пялился в подключённый к видику телевизор, на экране извивались голые тела.
- Что, Вань, порно смотришь?
- Угу.
Ванёк нажал на кнопку на пульте, экран погас. Потом повернулся, предано заглядывая в глаза спросил:
- Ты в курсе, что у нас на рынке чурки героин продают?
- Что???
- Да. Сейчас пацаны пошли к ним за жись потереть.
- Где??? Показывай!
Ванька выбежал из будки. Быстрым шагом они вдвоём пошли в лабиринты торговых рядов. «Вот здесь!» - Потянул Иван бригадира за рукав и ткнул пальцем в один из торговых павильонов.
Вошли внутрь. Ваня встал у двери. Толя с Витьком разговаривали со смуглым торговцем, в углу сидела женщина, тоже восточного вида.
- Чё за непонятки, братва?
Пацаны повернулись.
- Да вот, товарищ в отказку идёт. Ничего не видел, ничего не знает.
- Ясно.
Вова подошёл в южанину и коротко ударил его в подбородок. Мужчина охнул и осел. Женщина в углу пыталась кричать, но Витька подпрыгнул и зажал ей рот. «Молчи, падла!» - оскалился Витёк. Иван запер входную дверь.
Торговец пришёл в себя, сел, вытер рукавом рот. Улыбнулся:
- А бьёшь ты несильно, это я тебе, как боксёр говорю.
Вова вскипел. Какой-то торговец дурью учит его, как надо бить???
- Вить, у тебя пушка при себе?
- Да.
Южанин занервничал. Похоже, этим отморозкам безразличны его познания в боксе.
- Э! Уважаемые, зачем так? Давайте договоримся!
- Договор??? – Владимир о предполагаемой прибыли уже не думал.
- Договоримся, уважаемый, давай договоримся, - зачастил торговец, видя, как этот голубоглазый брюнет взял у товарища пистолет.
Но тут вмешался стоявший у двери.
- Вов, погодь, зачем нам мокруха? Барыга, похоже, всё понимает, заморочек с ним не будет…
Вован окосело посмотрел на приятеля.
- Зачем нам мокруха, Володь? – Повторил Иван.
Владимир медленно опустил оружие. Наклонил голову.
- Договариваться? Давай. – Вова говорил срывающимся голосом.

Когда пацаны выходили из павильона, вокруг уже стояли несколько южан. Вован улыбнулся и заговорщицки подмигнул им.
- Если что, мы в будке охраны!
Торговцы смотрели безучастно.
- Хорошо ты его напугал, Вов!
- Разве это пугание? Толь, ты бы видел, как раньше пугали! Так жути нагоняли, что аж самим страшно делалось!
- Да, рассказывали! А зачем ты у него снежка черпнул? Я по вене забивать не буду!
- Толь, не гони. Нариков мы не любим, сам знаешь. Подруге одной подарю, пусть попробует.
- Фига!



****

На самом деле Вова не собирался дарить героин какой-то подруге. Он хотел попробовать его сам. Просто из любопытства. О наркотическом кайфе рассказывали знакомые наркоманы. Вован не собирался вводить наркотик в вену. Можно просто вдохнуть порошок носом. Так учили бывшие приятели.
Бригадир сел за руль. Надо отъехать. Куда? Кругом дворы. Вова завернул в один из них. Стёкла в машине тонированные, всё равно никто не увидит. Он достал пакетик с порошком. Сколько надо вдыхать? Насыпать на ноготь мизинца. Кажется так.
Из «Грюндига» раздались знакомые мотивы.

Вот и пришло долгожданное лето, игривое,
Время закатов и рассветов, ревнивое,
Я почему-то опять вспоминаю о январе,
Слышу твой голос и просыпаюсь, ночь на дворе.

Шесть лет назад. Целая вечность. Ему очень нравилась одна девчонка, Мира. Когда она согласилась на первую встречу, звучала эта песня. Где она сейчас? Мира не хотела связываться с ними. Вовка занимался в секции, с друзьями хулиганил на ореховских улицах. А Эльмира была из интеллигентной семьи, папа профессор, мама врач. Что её притягивало к нему? Смазливая морда? А почему расстались? Мира узнала, что он познакомился с местными бандюганами? Кто-то ей сказал, что Вовка крутит напёрстки у метро. Но ведь после помирились! Вовка пришёл мириться в новом спортивном костюме, купленном на «напёрсточные» деньги. Мира смеялась. «Дай мне обещание, спортсмен ты мой, что больше не наденешь спортивный костюм с лакированными туфлями!» Вовка недоумённо жал плечами и обещал. Всё равно ушла… Сначала хотел вернуть, а потом…
Герик? В девяносто четвёртом году достать настоящий героин было трудно. Нарики варили ханку, химичили. Отстёгивали им, ореховским пацанам, процент от продажи завезённой с югов дури. Вова смеялся над наркоманскими выражениями. Ставить по вене, хмурится, овердоз… Последнее означало смерть. Смерть от передозировки.
Владимир посмотрел на лежащий в ладони пакетик. Если узнают, что он попробовал героин, будет плохо. Братва не любит наркоманов. Почему? Рано или поздно все там будем.
Старая песня…


На белом-белом покрывале января
Любимой девушки я имя написал,
Не прогоняй меня, мороз,
Хочу побыть немного я
На белом-белом покрывале января.
Не прогоняй меня, мороз,
Хочу побыть немного я
На белом-белом покрывале января.

Блещут огнем рестораны и бары, а время час,
Танец один танцуют пары в десятый раз,
Останови заводную ламбаду, магнитофон,
Больше меня не буди, не надо, мне снится сон.

На белом-белом покрывале января,
Любимой девушки я имя написал
Не прогоняй меня, мороз,
Хочу побыть немного я
На белом-белом покрывале января.
Не прогоняй меня, мороз,
Хочу побыть немного я
На белом-белом покрывале января.

Пухом лебяжьим ложится пена на берега,
Чудо любое могут сделать юга-юга,
Тысячи бархатных наслаждений, и все равно
Снятся январские мне виденья, но в них тепло.

На белом-белом покрывале января,
Любимой девушки я имя написал
Не прогоняй меня, мороз,
Хочу побыть немного я
На белом-белом покрывале января.

А подо мной цветет земля, и ало ягоды горят
На белом-белом покрывале января.

Скольких слушавших те песни уже нет? Двоечник. Его привезли в больницу с несколькими пулевыми ранениями. Потом хотели добить прямо в больнице. Братва дежурила в палате с автоматами. Но добивать не пришлось: Игорь умер от ран. Похоронили вместе с друзьями: с Узбеками, Димоном. Провожали пышно. Игорь был старше Вовки на два года. Занимались в одной хоккейной секции, вместе выступали на соревнованиях. Потом оказались во враждующих бандах. Игорь неплохо управлялся с шайбой. Потом закрутилось – Сильвестр, большие деньги, разборки…
Запищал пейджер. «Вован, чурки будку окружили». Чёрт! Надо ехать.
У будки стояло человек двадцать азиатов. Вова с визгом затормозил у самого входа. Южане испугано отшатнулись. Из будки вышли пацаны.
- В чём проблемы? – Вован вылез из «бэхи» и сразу начал жёстко.
- Не знаю, Вов. Стоят, видимо хотят чего-то.
Вперёд вышел один из торговцев.
- Ты кто такой, уважаемый? – Обратился он к Вове.
- Я? Я пацан. Местный, из Орехово. А вы кто?
- Мы торгуем. Мы вам что-то должны?
Куда-то сразу исчезли восточные ужимки. Южанин говорил почти без акцента. Вова посмотрел по сторонам. Надо попробовать договорится по хорошему.
- Давай в будку с тобой зайдём, поговорим спокойно?
- Ты один пойдёшь?
- Да. – Улыбнулся Вован и жестом попросил пацанов посторониться.
Вошли. Южанин держал себя уверено.
- Тебя как зовут? Меня Владимир.
- Меня Рустам. Рустам-таджик.
- Ты не знаешь, что здесь всё наше? У местных спекулянтов не спрашивал?
Рустам внимательно смотрел в глаза, молчал. Вова вздохнул.
- Ну чего? Не понимаешь, что нам надо отстегнуть? Мы здесь уже пять лет. До тебя знаешь, скольких видели? Если задумаете быкануть, то будет плохо. Война будет. Нас здесь очень много. Про ореховских слышал?
- Что-то слышал. Зачем ты взял товар? Зачем человека ударил? Так нельзя.
- Как можно?
- Давайте договоримся о цене. И скажи, на что мы сможем рассчитывать с вашей стороны.
- На что рассчитывать? Вы платите за асфальт. За то, что вы торгуете на нашей делянке.
- Э! Уважаемый Владимир, мы можем где угодно торговать. Вам же самим выгодна наша торговля.
- Выгодна? Тридцать процентов!
- Сколько?
- Тридцать.
Рустам замолчал и уткнулся глазами в пол. Вова понял, что он сейчас согласится. Потом он будет обманывать, скрывать настоящий доход, но сейчас согласится. Завтра же надо рассказать обо всём Витохе. Похоже, тут вопрос уже не его уровня.
- Хорошо, уважаемый, идёт!
Таджик радостно оскалил белые зубы.
- Владимир, а если у нас проблемы какие будут?
- Заходи! Мы всегда в будке!
Пожали друг другу руки. Рустам уже собрался уходить, но неожиданно остановился.
- Владимир, уважаемый, товар верни?
Хорошо, что порошок не тронут. Таджик хочет показать своим землякам, что он хоть что-то, но выторговал у местных. Что ж, пусть покажет. С этими наркоторговцами, похоже, предстоит долгая партия. С взаимными обманами и прочим. Таких просто так и сразу «под крышу» не загонишь. Вова вытащил пакетик из кармана и отдал таджику. Тот ещё раз протянул руку.
Всё, теперь надо напрячь пацанов насчёт сегодняшнего вечера, и ехать на встречу к менту.

Без пяти шесть Вован подъехал к знакомому телефонному аппарату за квартал от ментовки. Вышел, набрал номер, назвался. «Сейчас иду», - проскрежетало в трубке.
На этот раз Денис не заставил ждать долго. «За ста тысячами быстро прибежал», - про себя усмехнулся Вован, открывая переднюю дверь машины.
- Добрый вечер, разбойник!
- Добрый вечер, страж порядка! Рассказывай.
- Твой директор живёт в посёлке Беседы, сразу за МКАДом. Улица и номер дома здесь, – ментяра протянул Вовану измятый листок, – это двухэтажный коттедж на берегу Москвы-реки.
- Ясно.
Денис пересчитал купюры и вылез из машины. «Хорошо, когда менты продажные», - произнёс Вовка вслух и выжал газ. Снова на рынок! Уже который раз за день!

На рынке была обычная вечерняя суета. Торговцы закрывали лавки и уносили товар. Пахло весной. Уже несколько дней стояла тёплая погода. Большой город стряхнул с себя кучи грязного пересоленного снега, на бульварах деревья показали крупные зелёные почки. Самые смелые девушки надевали мини без колготок и снимали головные уборы.
Вова зашёл в будку. Пацаны лениво развалились на диване. Ванёк рассказывал.
- Был это девяносто шестой год. Мы стояли в самом Грозном. Началось шестого августа, как сейчас помню. Чехи нас по четыре раза за день атаковали, я лежал с автоматом за подбитой бэхой. Жрать ничего не было, за водой по ночам ползали.
- Вань, - перебил его Вова – после таких подвигов как же ты к нам пришёл?
Иван непонимающе уставился на старшего и замолчал. Тогда заговорил Вова.
- А мы в девяносто шестом с азерами закусились. Стрельба тоже была, я из тэтэшника одному из них ногу прострелил… Да, девяносто шестой! Как раз тогда Двоечника убили...
Светился видик.
- Не лень целый день? – Кивнул Вовка на экран.
- Не. – Протянул Ванька. – Когда едем, Вов?
- Сейчас. Повторяю, чтобы не забыли. Сейчас едем к одному барыге, Пете. Грузим его в бэху и везём в Беседы, за МКАД. По пути мутим театр. Привезти его надо уже готовым. В Беседах живёт такой же спекулянт, только побогаче, Петин начальник. Его тоже пугаем. Нужен именно он.
- Ясно, Вов. Как первого разводить будем?
- На пропажу бабла из сумки.
- Поехали?
Вчетвером разместились в просторном салоне БМВ. Места хватит ещё для одного.
Сначала заглянули в Бирюлёво. Оказалось, что Пётр Сергеевич уже ушёл. Владимир знал, где он живёт. Поехали назад, в Орехово. Петя жил на Шипиловской, в самом её начале, рядом с метро. За окном мелькали знакомые многоэтажки. Вот и нужный дом. Владимир выжал тормоз.
- Всё, братва, сидим тихо. Клиент сейчас подъедет. Видите, тачки его пока нет.
- Вов, а он, по-ходу, ни где не завис? А то пропасём по утра.
- Вряд ли. Он женатый, не пьёт. На крайняк ждём до двенадцати и сваливаем. Завтра выцепим.
Однако ждать пришлось недолго. Пётр Сергеевич заезжал в парикмахерскую, задержался. Зато теперь он пахнул дорогим одеколоном, выглядел молодым, посвежевшим.
- Добрый вечер, Петь!
Бизнесмен вздрогнул. Не успел он выйти из машины и подойти к подъездной двери, а его уже встречают два бандита! И, судя по всему, вон в той Вовиной «бэхе» ещё двое!
- Да, - растеряно пролепетал Пётр, - Вов, приходите завтра, на работу…
- Да мы ненадолго. Мы с твоим директором почти договорились, теперь ты нам нужен. Давай доедем до одной конторы, тут рядом.
- Но мне домой надо, семья ждёт…
- Ничё, мы быстро! Ты же бизнесмен, все сутки рабочие!
Взгляды «бродяг» не сулили ничего хорошего.
Пётр Сергеевич сел на заднее кресло, между двух бандюганов. Парни дружелюбно улыбались. Один из них, сидящий слева, попросил Петра подержать барсетку, пока сам снимал кожаную куртку. В салоне тепло.
Вова остановился у метро «Орехово».
- Я отлучусь ненадолго, надо человека одного проведать.
Сидящие с ним пацаны мрачно кивнули. Вова вышел. Ждать, так ждать! За окном мелькали фигуры прохожих. Сидящий слева зачем то полез в свою барсетку. Он расстегнул замок, залез внутрь рукой. Внезапно его лицо помрачнело. Он склонился, нервно закопошился рукой внутри сумочки. Потом поднял голову и свирепо посмотрел на Петю.
- Где бабки?
- Что? Что Вы сказали? – Пётр замешкался.
- Бабло где??? Здесь десять штук баксов лежало, только тебе сумарь отдавал!
- Погодите, молодой человек, - голос задрожал, - я не брал Ваши деньги, Вы же сами видели!
- Видят по телевизору!
Неожиданно в руке бандита появился пистолет. Пётр с ужасом увидел прямо перед своими глазами маленькую металлическую дырочку.
- Где бабки, рожа конфетная???
Бандит смотрел ошалелыми глазами, указательный палец лежал на спусковом крючке. Петра охватил животный страх. Страх сковал его руки, ноги, проник в лёгкие и желудок.
Передняя дверь клацнула, открылась. В салон залез Вован.
- Что за непонятки, Толян? Ты чё, Петьку завалить решил?
- Вован, он у меня деньги резанул. В барсетке лежали. Когда в тачку садились, я проверил, бумажки на месте были. Сейчас их нет. А барсетку кроме меня только он в руках держал. Завалю!
- Что за деньги? Десять штук баков?
- Да!
- Так это я их взял! Вот они!
Вован вынул из внутреннего кармана кожанки пачку купюр.
- Я же тебя предупреждал, чтобы лавэ в барсетку не ложил! Предупреждал?
- Да. Вов, я не думал…
- Заткнись! Что, не знаешь, что барсетки режут??? Вот, чтобы лучше доходило, я тебя и поучил. Пересчитай, кстати.
Петра Сергеевича трясло крупной дрожью. Он благодарно смотрел на Вову. Тот спокойно завёл мотор, переключил скорость. Повернулся и дружелюбно посмотрел на Петю.
- Сейчас едем к твоему начальнику, поговорим насчёт нашей идеи.
- Вы знаете, где он живёт?
- Мы много чего знаем.
Посёлок Беседы расположился вдоль Москвы-реки. За последние шесть – семь лет он здорово расширился, выстроились целые кварталы новеньких коттеджей. В одном из таких жил начальник Петра Сергеевича, Борис Исакович. Дом красовался синей, рифлёной жести крышей, участок окружал забор из облицовочного кирпича. Перед автоматическими воротами горели ажурные фонари, где-то внутри тявкала собака.
- Как внутрь пройдём? Штурмовать будем? – Озабоченно почесал затылок Толян.
- Зачем шуметь, сам откроет! – Ответил ему Вова и вылез из машины.
Он подошёл к домофону и нажал на вызов.
- Аллё, кто там? – Послышалось из динамика.
- Это я, Вова из Орехово. Открывай, дело есть.
- Сейчас, минуточку.
Вован ухмыльнулся. Грозное словосочетание «ореховская братва» открывает любые двери. Вскоре ворота вздрогнули и плавно поползли вверх. За ними показался сам хозяин в домашнем халате и накинутом на плечи кашемировом пальто.
- Привет, Борис! Мы к тебе зайдём, а то холодно. – Сразу стал напирать Вова.
И не дожидаясь ответа хозяина кивнул оставшимся в машине: «Пошли!»
Незваные гости, подталкивая перед собой Петра Сергеевича, развязанной походкой прошли во двор. Борис Исакович растеряно смотрел на пришельцев.
- Борь, негоже тут табуниться, пошли в дом.
Борис пожал плечами и поплёлся за бандитами.
- Ты один?
- Что? Как Вы сказали?
- Дома ты один, спрашиваю? – Вован не собирался отпускать свою жертву.
- Да. Супруга с детьми в Израиле… Но они скоро приедут! – Добавил Боря и улыбнулся.
Внутри дом сверкал роскошью. Пацаны удивлённо смотрели на бронзовую статую льва, сидящего перед лестницей. Хозяин позвал всех в гостиную на первом этаже. Вова прошёл первым и уселся в кресло напротив камина. Остальные разобрали стулья и разместились вокруг. Пётр молчал и мрачно смотрел в пол. Борис Исакович заметно нервничал, кусал губы.
- Смотри, Борь, – начал Вован, уставившись в широкое окно, – дело погано складывается. Мы предлагаем вам прибыль, хорошую прибыль, а вы в отказ! Подумай, стоит ли?
- Я понял, о чём вы. Этот вопрос так сразу не решишь. Дайте время.
Борис ответил вполне спокойным голосом. Но ему стоило больших усилий унять противную дрожь в коленях. Он не принадлежал к акулам бизнеса, сколотившим свои состояния в конце восьмидесятых, прошедших огонь жестоких бандитских войн начала девяностых. Его бизнес встал на ноги совсем недавно, год назад, уже в относительно спокойном девяносто шестом. Да, «орешки» в тот год стреляли часто, но это были внутренние распри, бизнесменов почти не касавшиеся. Тот же Пётр Сергеевич видел гораздо более страшные вещи всего три года назад. Вова учёл всё это, планируя «операцию».
Но были и те, кто не боялся ничего. Они начинали с кооперативов в восемьдесят восьмом, в девяносто втором стали миллионерами, им угрожали, в них стреляли, у них похищали родных.
- Время? Во-первых, время – это деньги. Во-вторых, у тебя было достаточно времени, чтобы подумать. Мы пришли к вам обоим, чтобы всем вместе всё решить. Мы можем уехать…
Борис Исакович всё понял. Если он сейчас не даст своего согласия, у него будут крупные неприятности. Эти сопляки могут запросто привезти к нему домой его заместителя Петю. Они не остановятся ни перед чем. Зачем он связался с этими отморозками? Надо было найти ментов и работать под «красной» крышей. Что ж, сейчас уже ничего не исправить. Можно только поторговаться. Но от этих ребят нужно «отлипать»!
Борис Исакович встал, подошёл к огромному окну. Во дворе у забора ещё лежит снег. Спиной он чувствовал сверлящие взгляды.
- Я должен знать, за какую сумму я рискую.
Борис повернулся, прошёл назад и снова уселся на свой стул.
- Сумма? Процент. Пятнадцать процентов.
- Молодой человек, это несерьёзно.
Владимир понял, что здесь еврей будет стоять до конца. Если прогадать с процентом, то самому можно остаться на пустом. Почти всю прибыль заберёт себе Витоха, сколько-то возьмёт себе владелец салона (при том, что он ещё и обманет), сколько же останется ему, Владимиру? А с этих денег ещё придётся «погреть» пацанов! Без грева начнутся проблемы. Толян итак на его место заглядывается.
Торговались долго. Вован несколько раз перекладывал пистолет из одного кармана в другой. Борис Исакович стоял на своём. Наконец сошлись на двадцати пяти процентах. Тоже неплохо. Одну четвёртую хозяину салона. Вове останется совсем чуть-чуть, процентов пять – десять. Тоже неплохо. У медведковских, говорят, вообще за зарплату работают.

Витоха довольно потирал руки. Мент не подводит. Он регистрирует ворованные тачки! Говорит номера, и пацаны набивают их на краденных машинах взамен настоящих. Теперь по столице ездят машины с одинаковыми номерами кузова, рамы, двигателя. Не беда, всё равно никто их проверять не будет. Главное – каждый месяц Коля имеет приличную сумму. Хотя приходится делится. Одну треть хозяину салона, еврею несчастному, двадцать процентов менту и процентов пять Вовану. Вовану необходимо ещё поделится с братвой. Но это его проблемы. Пусть благодарит, медведковские вон за зарплату пашут.
В последнее время прибыль падает. Коммерсанты уже неохотно делятся с братвой, многие предпочитают платить ментам. С такими надо поступать жёстко. Сжигать ларьки, магазины, офисы, склады. Поймать поджигателя очень трудно. Менты в ответ устраивают беспредел – ловят первых попавшихся пацанов и сажают их на несколько суток в холодную камеру. Здесь главное – не сломаться и не начать говорить.
Ветошкин мысленно перебирал свои точки. Главная прибыль идёт от Курьяновской базы, снабжающей московские магазины вином из Молдавии. Потом казино, автосервисы, магазины, ларьки. Неплохо. Но у Оси прибыль серьёзнее. Банки, оптовые рынки, экспортные конторы. Поднялся пацан.
Главное сейчас – крепко держать своих, и не допускать на свою «делянку» чужих. Приходится воевать. Один мент пошутил, что Сильвестр и в загробном мире стал преступным авторитетом и сейчас призывает туда всю свою старую братву.

Между тем в ГАИ почуяли неладное. Только что назначенный на должность начальника регистрационно – экзаменационного отдела капитан Саша Леснянский вёл себя как-то странно. Мог нагрубить старшим, мог не прийти на общее построение. Но, самое главное, он стал вызывающе богат! Да, в ГАИ все брали взятки. У многих сотрудников выросли роскошные особняки в ближайшем Подмосковье. Но наглость юнца переходила все границы. Он мог прийти на службу в костюме от Версаче с пистолетом в кожаной кобуре подмышкой, мог, вспылив, выбросить дорогущий сотовый телефон из окна своего кабинета. Саша ездил на службу на спортивной БМВ, когда даже начальник отдела имел скромную «Ауди». Естественно, что очень многие заинтересовались причиной Сашиного расточительства.
Аферу раскрыли быстро. Молодой коррупционер, как все начинающие преступники, был крайне легкомыслен. Заместителю начальника отдела не составило труда проверить бумаги в кабинете начальника РЭО и увидеть подлог. После, на вопрос, «Зачем ты хранил документы на ворованные тачки у себя в кабинете?» Саша густо краснел.
На владельца салона завели уголовное дело. Борис Исаковичу пришлось заплатить огромные взятки за «отмаз». Следователь был готов замять дело, но прокурор упорствовал. Пришлось платить ещё и одному журналисту, чтобы тот поместил в своей газетке статью об антисемитизме в прокуратуре Южного округа. Только после этого служители Фемиды отстали от Бориса. Петру Сергеевичу пришлось искать новую работу. И ему вновь повезло! Этому пройдохе каждый раз удавалось выйти сухим из воды. Сейчас он устроился в какой-то банк. Говорят, что он и там втёрся в доверие к начальству. Петьке даже разрешили стать акционером.
Вован после шухера в салоне быстро съехал со своего обычного адреса. Уже по прошлому опыту зная, что его разыскивают, вёл себя очень осторожно. Жил он сейчас у Лены - очередной подруги. На улицу высовывался редко, в основном по вечерам. Со своими «подчинёнными», и с другими пацанами встречался в кафе «Орехово» на Шипиловской улице.
Да, эта кафешка видела многое. Именно в ней Иваныч собирал своих бойцов в свободное от «работы» время. Молодые ребята в спортивных костюмах располагались вокруг своего вожака, делились мыслями, обсуждали планы. Почти все планы сводились к одному: стать богатым и всемогущим. Главарь такое всячески поддерживал.
За прошедшее время изменились только персоналии и антураж. Многих мечтателей перебили, их место заняли новые. Почти исчезли спортивные костюмы. Братва конца девяностых предпочитала дорогие пиджаки и кожаные кепи. Но мысли не изменились.
Вова знал, что менты будут искать его недолго. От силы месяц. Петя испугано рассказывал, как над ним издевались, допрашивали, но он никого не выдал. «Ага, - думал Вова, - то-то меня ищут!» Но он не собирался мстить Петьке. Что взять с терпилы? Единственное, с кем хотелось переговорить, так это с Сашей Леснянским. Кто действительно сдал всех, так это он! Как только над ментом забрезжила угроза оказаться в тюрьме, он раскололся и сдал всех своих подельников во главе с Витохой. Естественно, Николаю ничего не грозило. Хороший адвокат, несколько взяток, Ветошкин даже не проходил в деле в качестве фигуранта. Это Вовану досталось звание «подозреваемого». Но Витоха поддержал своего и снова дал ментам на лапу. Сиё позволяло не опасаться слишком рьяных поисков.
Вован сидел за одним столиком с Толяном. Последний рассказывал «за рынок».
- Да, Вов, ты правильно говорил, таджики-наркоши делиться не хотят. И всё время стремятся нам вместо денег героин впарить.
- Даже не думай! Сам знаешь, за это спросят.
- Базара нет, Вован.
- Что там ещё? Кроме таджиков?
- Лотки новые ставят. Теперь барыги круглый год под крышей будут.
- Они и так под крышей.
- Не, я за обыкновенную крышу. Навесы. И ещё павильоны строят. Аренда павильона – двести тысяч в месяц.
- Вроде не дорого.
- Не дорого. Но надо бы на администрацию наехать. Пусть с нами делятся.
- Попробуем, Толь. Это уже не наш уровень. Витохе скажем.
Разговор двух «братков» никто не слышал. Они сидели в дальнем углу, рядом с огромным витражным окном. Однако Владимир временами бросал взгляд на вход. Всегда надо чего-то опасаться.
- Вов, Витоха сказал, что пока ты от ментов гасишься, с Домодедовской бабло собирать буду я.
- Что???
- Ну сам подумай. За рынком смотреть надо. Тебя нет. Витохе нужен человек, с которого можно спросить. Как только ты от мусоров отмажешься, сразу же назад вернёшься!
- Толян, ты что, меня подвинуть решил???
- Ничего я не решал. Давай к Витохе подкатим, он разъяснит…
Но Вова уже ничего не хотел слушать. Он резко встал и вышел из зала. Ему сейчас очень не терпелось увидеть Витоху.
Домчатся до Курьяновской на своей «бэхе» стоило десяти минут. Когда забрызганный автомобиль въезжал в ворота базы, уже начало темнеть. Но Вова знал, что Коля сейчас на месте, его бронированный «мерин» был тут. Он припарковал машину и прошёл в огромное здание, где располагался роскошный Витохин кабинет. У дверей кабинета тёрся Торпеда старший – Саша Кузнецов. Есть ещё его младший брат Вова, Торпеда младший. Из кармана Торпеды торчала рукоятка Беретты.
- Привет, Саш. Николай Палыч у себя?
- Да. Зачем тебе?
- Да так. Потереть надо за одно дело.
- Постучись, заходи. – Посторонился Саша.
Николай сидел в кожаном кресле и смотрел в экран компьютера. На нём был дорогой английский костюм и белоснежная сорочка. Воротник сорочки, согласно последней бандитской моде, был выправлен, открывая золотую цепь на мощной шее.
- Привет, брат! – Поздоровался Вова.
- Привет, братух! Чем озабочен?
- Коль, я теперь у тебя никто? Почему ты этого сопляка на рынок поставил? – Сразу перешёл к делу Вова.
- А! Ты за это. Погоди, не кипишись. Толян на рынке временно, пока ты от мусоров спасаешься. Скоро менты за тебя забудут, всё по-старому пойдёт.
- Так почему со мной не было разговора? Мне об этом сам Толик и сказал!
- С тобой? Да я хотел с тобой, но как тебя найти? По тому телефону, что ты дал, я не дозвонился.
Разговаривали ещё долго. Вова понял, что Витохе действительно невыгодно оставлять рынок без смотрящего. Но почему он не поговорил с ним? Ведь Коля должен помнить, с кем он начинал! Как вместе выставляли иногородние фуры, как вместе воевали с чеченцами. Ладно, он ещё покажет, кто хозяин на рынке!
Витоха довольно потирал руки. Пусть Вова не думает, что раз он из «старой гвардии», то ему многое позволено! Приносить бабки с рынка может и молодой. Хотя пусть немного погрызутся, ему это выгодно.
Вован на следующий день прямо с утра был на рынке. Там было всё по-прежнему – братва сидела на диване и смотрела видео. Пацаны приветливо поздоровались, уступили место. Но почему-то все молчали. Анатолий встал и направился к выходу.
- Ты куда? – Привычно спросил Вова.
- Надо.
- Куда надо?
- Володь, сейчас я здесь за всё отвечаю, ты ведь был вчера у Витохи. Я сам знаю, куда мне идти. Вот вернёшься на рынок, тогда и будешь спрашивать.
- Ах ты падла!
Вовка привычным движением вытащил пистолет. Толик метнулся в сторону и так же полез рукой назад, за пояс джинсов. Но он не успевал. Побеждает тот, кто первым вытащит оружие. В тесной каморке грохнули выстрелы. Сразу же кисло запахло порохом. Пацаны испуганно смотрели то на Вована, то на рухнувшего на пол Толика.
- Чё смотрите? Иван, пистолет у него забери. Витька, ковёр где-нибудь найди, жмурика завернуть. И восьмёрку подгони, в неё загрузим.
Пацаны зашевелились. Ванька принёс ковёр, Витька подогнал «штатную» машину к будке. Они втроём принялись заворачивать ещё тёплое тело, но внезапно дверь распахнулась и на пороге возникли два мента с автоматами.
- Стоять! На пол! Стреляем без предупреждения!
Пацаны послушно легли. Автоматчики ловко обыскали лежащих, забрали оружие. Один из милиционеров вызвал по рации подмогу, другой завёл лежащим руки назад и защёлкнул наручники на запястьях. Вскоре на рынок приехали ещё несколько машин с мигалками. В будку зашли люди в штатском, пацанов по одному вывели и запихнули в разные машины. Вован пробовал дёрнутся, но здоровый оперативник ударил его в печень.
- Иди, падла, шантрапа ореховская! Допрыгался!
- Ваша взяла. Ничё, я особо не расстраиваюсь. Не впервой, выпустите! – Криво ухмыльнулся Вован.
На самом деле никто его выпускать не собирался. Торговцам надоели криминальные поборы и они ждали любой повод, чтобы «сдать» обнаглевших братков оперативникам. Как только из будки раздались выстрелы, в местном ОВД раздалось сразу несколько телефонных звонков.
Опера повезли Вову на Петровку. Сначала ехали по Ореховому бульвару. Владимир смотрел на знакомые ореховские многоэтажки. Слева улица Шипиловская, Борисовские пруды. В детстве он с мальчишками играл там в хоккей. Вот метро Красногвардейская. В начале девяностых они крутили здесь напёрстки. Кто из пацанов остался? Кто останется? И кто их вспомнит?
Потом свернули на МКАД. Мелькнула Москва-река, огромные трубы ТЭЦ, Капотня. Владимир оглянулся назад. Орехово уже не видно. Когда он вернётся? И кто его встретит?
Вова обвинялся в убийстве, статья сто пять нового уголовного кодекса. Примерно полтора года он сидел под следствием в знаменитом изоляторе «Матросская Тишина». Ветошкин не забывал старого корефана. Братва исправно присылала ему «грев», Вове наняли хорошего адвоката. Но перед самым судом «пруха» закончилась – Витоху прикончили.
Вова, сидел в холодной камере с надоевшими кентами. Скука и однообразие. Владимиру предстоит провести за решёткой ещё не один год.



Убийство в Москве

Убит серый кардинал криминального мира Москвы

Вечером 30 ноября застрелили лидера ореховской группировки неоднократно судимого Николая Ветошкина (Витоха). В РУОПе его называют "серым кардиналом" юга Москвы. Витоха был первым лицом в одной из самых влиятельных в столичном регионе бандитских бригад с 1994 года, когда был взорван отец-основатель этой группировки Сергей Тимофеев (Сильвестр). По милицейским данным, добиваясь власти в Орехове, Витоха уничтожил нескольких "авторитетных" уголовников. За это на сходке ему был вынесен смертный приговор.

Броня крепка, но пули быстры
Ветошкин наверняка знал, что за ним ведется настоящая охота. Он редко появлялся на улице и в людных местах, а если и выезжал куда-то, то только на бронированном шестисотом "Мерседесе", который и комулятивной гранатой не прошибешь. Обычно его сопровождала многочисленная вооруженная охрана.
Но в поездку, которая стала для Витохи роковой, он почему-то отправился без телохранителей. Броневик остался в гараже — он взял "шестисотник" жены, который как раз бронирован не был.
В 16.30 Витоха подъехал к хозяйственному магазину "Абитарэ" на улице Маршала Захарова. Оставил машину с водителем Сергеем Ликиным на стоянке и направился к магазину. Ликин потом говорил, что Ветошкин собирался купить что-то из мелочей для дома, хотя у самих милиционеров есть информация, что он должен был встретиться с кем-то из бандитов. Они даже якобы перехватили один из звонков на его сотовый телефон: "Приезжай на стрелку в 'Абитарэ'". Но почему-то в тот момент оперативников не заинтересовало, что в магазине назначена бандитская встреча.
Пробыв в магазине несколько минут, Витоха вышел на улицу. От иномарки его отделяло несколько шагов, которые он сделать не успел: с двух сторон по нему был открыт перекрестный огонь. Стреляли из автомата Калашникова и пистолета Макарова. Выскочивший на выстрелы водитель был ранен в ногу и поясницу. Когда он упал, убийцы убежали. Все произошло настолько быстро, что разглядеть киллеров Ликин не успел. Не запомнили их внешность и многочисленные свидетели убийства. Они дали настолько разноречивые показания, что составить фотороботы нападавших до сих пор не удалось.
Раненый Ликин с трудом доковылял до истекающего кровью Витохи и потащил его к автомобилю. Он справедливо полагал, что, пока приедет "скорая", медицинская помощь шефу уже не понадобится: пули попали Ветошкину в голову, живот и ноги. Положив хозяина на заднее сидение, Ликин на полной скорости помчался в больницу в районе Южного порта. Там у "ореховских" были свои врачи. Когда "Мерседес" подлетел к приемному отделению, Витоха еще был жив. Но до операционной его не довезли — "авторитет" скончался прямо на каталке. Перевязав Ликина, врачи позвонили в милицию. Только тогда и был организован розыск стрелявших в Витоху. С момента нападения прошло уже больше часа, и вся милицейская операция, естественно, прошла впустую. Водителя в больнице усиленно охраняют милиционеры и друзья из Орехова — во всяком случае, так последние представились оперативникам.
Наследник Сильвестра
Ореховская группировка сформировалась в конце 80-х годов. Ее отцом-основателем был уголовный "авторитет" Сильвестр. Витоха, трижды отсидевший за кражи и один раз за подделку документов (всего 11,5 лет тюремного стажа), был у него на подхвате.
В сентябре 1994 года Сильвестра взорвали в его машине. Его группировка распалась на десяток мелких бригад, которые через некоторое время начали делить наследство. Дележ привел к тому, что на юге Москвы вспыхнула настоящая война. Ее первыми жертвами стали друзья Сильвестра, составлявшие верхушку ореховской бригады,— Александр Губанов (Губан), Виктор Камахин (Сказка), Александр Клещенко (Узбек-младший), Виктор Чурсин и Владимир Гаврилин. Затем была перебита значительная часть их подручных, рядовых боевиков. С ближайшим помощником Сильвестра Витохой ничего плохого не случилось, хотя, по оперативным данным, именно люди Витохи были активными участниками "разборок". В конце концов его бригада стала одной из самых влиятельных на юге Москвы, но полностью взять район под свой контроль так и не смогла. Этому мешал "вор в законе" Сергей Комаров (Комар). Он считал Витоху выскочкой и беспредельщиком и при каждом удобном случае пытался поставить его на место. Враги назначали друг другу "стрелки", на которые Витоха приезжал с вооруженными до зубов бандитами, а Комар приходил один и без оружия. При этом последнее слово всегда оставалось за "вором в законе". Возможно, эти "разборки" в конечном итоге и привели к смерти Комарова. В начале ноября нынешнего года его застрелили в Петровско-Разумовском проезде. Как говорят милиционеры, подозрения сразу же пали на Витоху, но никаких доказательств против него не нашли.
Сыщики не раз пытались упрятать Витоху за решетку. В прошлом году его взяли с пистолетом ТТ, но обвинение развалилось. Потом ему пытались вменить организацию нападения на милиционера — в одном из кафе ореховские бандиты зарезали омоновца и пытались расправиться со свидетельницей убийства. Киллеры попали в засаду и были перебиты группой захвата, а Витоха вышел сухим из воды. Сам он потом говорил: "Я бы никогда не допустил подобного беспредела". Кстати, месяц назад шурин Витохи был задержан по подозрению в причастности к убийству замначальника оперативно-розыскной части УВД Южного округа Сергея Костенко. Но обвинение ему не предъявили. Смерть милиционера взяли на себя рядовые ореховские боевики.
"После убийства Витохи в Орехове снова начнется бандитская война,— говорят милиционеры.— Теперь молодые бандиты станут делить его наследство. Во всяком случае, так уже было после смерти его предшественника Сильвестра".
СЕРГЕЙ Ъ-ДЮПИН, ОЛЕГ Ъ-КУТАСОВ


Ъ
Охота на орехового медведя
...В Москве появился Сергей Иванович Тимофеев. Прибыл он из деревни Клин Новгородской области. Будучи человеком волевым и необыкновенно крепким, он быстро завоевал авторитет в Орехово-Борисовском районе, где собственно и прописался по адресу: Борисовский проезд, дом 1, корпус 2, квартира 296.
К его приезду в Орехове-Борисове действовали несколько бандитских группировок, которые постоянно выясняли между собой отношения и сводили кровавые счеты.
Тимофееву удалось сплотить мелкие шайки в единую преступную структуру, которая вскоре превратилась в Москве в одну из самых грозных уголовных группировок. Сам Тимофеев, он же Сильвестр, Сережа Новгородский и просто Иваныч, стал влиятельной фигурой в криминальном мире Москвы. В Солнцеве, тогда самом могущественном уголовном коллективе, его признали как достойного вожака на юге Москвы и на ближайшей территории Московской области.
Среди доверенных и приближенных к себе людей Тимофеев особенно привечал Николая Ветошкина по кличкам Витоха и Палыч, Виктора Комахина по кличке Сказка, Юрия Шарикова — Боцмана, и Игоря Смирнова, за тяжелый необузданный нрав прозванного в группировке Медведем.
Медведь — из тех, кто предпочитал не говорить, а молча действовать. А действия его наводили ужас на членов орехово-борисовского сообщества. И он многим доказал, что боялись его не зря.
Заметьте, в то время еще не было не только Буторина с Пылевыми, но и курганских бандитов, о которых мы публиковали столько материалов. Те, о ком мы ведем речь, настоящие «классики» криминального мира на юге Москвы. Аборигены Орехова-Борисова. Удивительно, как некоторые из них удержались до сегодняшних дней и не пали бесславной смертью от рук соратников. С самого начала в сильвестровской дружине завели стиль расправ друг над другом. Ведь курганцы, буторинцы, пылевцы ничего своего не придумали, они только подхватили традицию убийств и прилежно ее продолжили...
Да и сами курганцы, люди Буторина и Пылевых — пришельцы в Орехово-Борисово, а основной костяк ореховских отморозков, тщательно отобранных и выпестованных Сильвестром, как раз выросли на «берегах Борисовских прудов».
Но Сильвестр, получив тот самый первоначальный капитал, к которому в те годы призывали демократы «любым путем», крепко задумался о приложении его в бизнес. Если помните, он завел для этой цели «ученого мудреца» Лернера и они неплохо крутанули рулетку банковских афер. Но кинуть бандитский коллектив на произвол не получилось даже у Сильвестра, несмотря на то, что его грозная слава докатилась даже до некоторых магикан.
И тогда удачливый вожак решил оставить вместо себя на хозяйстве Николая Ветошкина — Витоху. Трудно объяснить этот выбор: Витоха по складу скорей был не бандит, а мелкий коммерсант. Торговал водкой, в Пензу возил железо, оттуда хрусталь. А ведь Тимофееву был нужен надежный человек для выполнения щекотливых поручений, а именно для зачистки в бригадах недовольных внезапным удалением Сильвестра от дел. Задания чисто киллерского толка. Но и отказать в доверии вождю Витоха не посмел бы. Тогда могли зачистить его самого.
На сходке в Царицыно Сильвестр объявил свою волю, и Витоха вынужден был взяться за это мрачное дело.
Но не стрелять же самому в неугодных! Для таких грязных поручений можно подобрать кого-нибудь еще, а за собой оставить «офисную работу» в белом воротничке. Скажем, почему не привлечь для «мокрух» Сергея Бабенко, известного среди братвы, как Хохол или Узбек?
Конечно, роль руководителя бюро чистильщиков Витохе никак не подходила. Это стало ясно после того, как самого Сильвестра в 1994 году взорвали, по оперативной информации, люди уже вставшего «на ножки» Сергея Буторина — Оси.
На южном московском направлении вновь возникли раздоры и волнения. Вот тут-то к Витохе братишки предъявили счет — ты кто? Да никто! И Витоха, с трудом усвоивший, что Иваныча больше нет и теперь уже некому прикрывать его от разъяренных собратьев, принял решение избавляться от старых ореховских кадров, имевших право обращаться к нему запросто на «ты».
Беспокойство еще вызывала непредсказуемая фигура Буторина. В ореховских кабаках шли упорные слушки, что Иваныча завалил Ося, и Витоха понимал: с этим человеком по-любому, но надо договариваться.
По некоторым сведениям на стрелке они разошлись миром. Осе отошел нефтяной бизнес покойного Сильвестра, а Витохе досталась территория, на которой Витоха решил сосредоточиться исключительно на доходах от ресторанного дела.
Теперь пришла пора зачисток неугодных. С 1994 по 1997 год люди Витохи не покладая рук зачищали пространство Орехова-Борисова от тех, кто привык жить под непререкаемым авторитетом Сильвестра и мог представлять для Витохи, как это принято сейчас называть, «оранжевую опасность».
За три года на тот свет отправились самые «конкретные пацаны», любимцы Сергея Тимофеева: В. Комахин (Сказка), Е. Скалин (Шплинт), А. Губанов (Губанчик), В. Чурсин (Балда), П. Мирошниченко (Мирон, Паша-Борода), И. Максимов (Макс, Бешеный), А. Винницкий (Толя-Резаный), С. Бабенко (Хохол, Узбек), Д. Шарапов(Димон), Э. Солодков (Холодильник)...
По сути вся старая гвардия великого бандита перестала существовать, и это доставило МУРу немало затруднений. Работать по старым делам стало еще труднее. Нет ни свидетелей, ни большинства фигурантов.
Дальше — больше. Чехарда убийств получила продолжение. Впечатление такое, что погибший в своем шикарном «мерседесе» Тимофеев призвал свою гвардию для новых дел в потустороннем мире.
Теперь уже, казалось, Витохе помешать никто не мог. И вокруг нового лидера стали группироваться те из ореховцев, кто признал за ним право приказа. А. Бородулин (Барабан), В. Кузнецов (Торпеда), Ю. Шариков (Боцман), И. Лосев (Лось, Сохатый), А. Марученко (Маруча).
Группировка Витохи, конечно, не могла равняться по финансовым оборотам с масштабами взорванного Тимофеева, но все же установила жесткий криминальный контроль над многими коммерческими организациями. Под пятой у Витохи оказались рынок у станции метро «Домодедовская», кафе «Орехово», ресторан «Водопад», ночной клуб «Хелп» и еще многочисленные кафешки по всему периметру южного пояса Москвы.
Но, пожалуй, главные доходы Витоха получал от плодоовощной базы «Курьяновская». Туда приходили вагоны с вином из Молдавии. Они разгружались, и с базы вино развозили по магазинам и торговым точкам, подконтрольным людям Витохи. Вот такой бандитский бизнес процветал под носом у местной власти, и остается только гадать, отчего эта самая власть закрывала глаза на происходящее...
Заправлял на базе Бородулин — Барабан. По сути, он был ответственным за охрану. А в наши дни сторож больше чем просто сторож! Но Бородулин еще был и финансистом у Витохи. Кем-то вроде Лернера у Сильвестра.
Еще эту базу охраняли сотрудники ЧОПа «ВИГ-Охрана». И удивительным образом они как-то не замечали, что на территории базы частенько случались убийства в порядке взаиморасчетов между ореховскими боевиками. По оперативной информации, здесь прикончили Скалина (Шплинта). Убийство совершили, опять же по оперативным данным, пензенский киллер В. Конаков и И. Смирнов (Медведь). Труп коллеги расчленили и вывезли в Московскую область.
Для В. Конакова убивать на базе стало привычным делом. На допросах ореховцы рассказывали, как по заданию Витохи В. Конаков расправился с А. Марученко (Маручей) за то, что Маруча осмелился претендовать на лидерство Ветошкина. Но и сам Вова Пензенский — В. Конаков, штатный киллер в группировке, был ликвидирован на той же самой базе, где он знал каждый уголок...
В 1995 году московская пресса взорвалась сообщением о беспощадной расправе на плодоовощной базе «Курьяновская» над четырьмя кавказцами. Тогда этот случай вызвал бурю в обществе. И вот теперь, благодаря кропотливой работе муровцев, спустя чуть ли не одиннадцать лет, картина той страшной ночи прояснилась.
Кавказцы забрались на базу с целью воровства. Их задержали по приказу Витохи. Затем по его распоряжению на базу прибыли все члены Ореховской ОПГ, и на их глазах кавказцев сначала с пристрастием допросили, потом убили. Убивали образцово-показательно, чтобы присутствовавшие хорошо усвоили урок —Витоха шутить не будет с нарушителями «понятий». Убивал кавказцев все тот же Вова Пензенский — Конаков. А помогал ему в этом «благородном» деле некто А. Соколов по кличке «Сокол». Отчаянный и дерзкий до дурости, уже потом, при задержании, он оказал опасное сопротивление милиции и был застрелен в порядке самообороны.
Чтобы «повязать кровью» молодых членов ОПГ, Витоха потребовал от каждого волчонка убить оставшихся двух кавказцев.
Когда казнь была завершена, трупы казненных сожгли в печи для утилизации мусора. По мнению Витохи, это зрелище должно было закалить его бойцов и прибавить уважения к лидеру группировки.
Но сам Витоха, как оказалось, предусмотрел далеко не все. На всякого мудреца бывает достаточно простоты, и в ноябре 1998 года он был убит так же беспощадно, как это происходило до сих пор по его воле со всеми его соратниками. Вот уж точно — бандитский век короток!
Ночное кафе «Хелп»
Это кафе почтенная публика обходила стороной. Берлога «ореховских». Там разбивали бутылки о головы во время разборок между братанами, могли запросто «поставить на ножи» любого, если не приглянулась «фаска» посетителя. И много чего еще могло случиться с человеком, за что местная милиция не хотела на себя взваливать ответственность. Нечего, мол, соваться, куда ни попадя!
В 2004 году в МУР поступила информация о том, что в этом кафе были убиты сразу три человека: Дарья Наумова, В. Мравян по кличке Армян и Д. Тарасенков...
Тройное убийство — это серьезно даже для наших дней. И машина оперативного поиска завертелась. Как мы уже говорили, оперативное дело закрепили за Игорем Савельевым, сотрудником отдела по раскрытию заказных убийств МУРа.
Пришлось заняться историей события, произошедшего почти семь лет назад. По крохам собиралась информация. Из глубины времени выплывали подробности инцидента, когда между близким к Витохе Кузнецовым — Торпедой и Мравяном возникли трения, и Кузнецов, «правильный отморозок» в духе ореховских бандитов, прострелил Тарасенкову ногу.
Прострелить ногу — это значит нажить лишние неприятности. И тогда Торпеда принимает решение избавиться сразу от всех, кто присутствовал при стрельбе. По одной жертвы заводили в туалетную комнату и там в упор застреливали. Причем девушку Дарью застрелили ни за что. Она сама приехала в кафе и стала опасной, как очевидица беспредела, учиненного Торпедой...
Всех застреленных погрузили в машину, отвезли на берег Борисовских прудов и сожгли. По некоторым сведениям Мравян был еще жив и погиб не от пули, а в огне кострища.
В МУРе решили, что такая информация должна быть тщательно отработана, и обратились за помощью в прокуратуру Южного округа. Прокурор Штукатуров сразу дал должную оценку сведениям МУРа, нашел, что информация достойна следственного разбирательства, и поручил дело старшему следователю Чингизу Берикову, оказавшему оперативникам в дальнейших действиях большую помощь. Не всегда, к сожалению, совпадает энтузиазм оперативного состава с настроениями следователя. Тут все сошлось, и между муровцами и следователем сразу возникли взаимопонимание и поддержка.
В конце тяжелой и изнурительной работы оперативно-следственной бригады над делом из далекого прошлого задержали трех представителей старой гвардии Сильвестра, чудом доживших до нашего времени. «Старые орехи», им под сорок, давно отошли от бригады, да и сама бригада уже обрела покой на кладбище, никак не могли представить, что прошлое вдруг может им аукнуться...
Задержали и Лосева — Сохатого, он сам не убивал, но присутствовал во время казни в «Хелпе», Г. Федосеева по кличке Шрам (этот принимал прямое участие в убийствах), А. Таланов тоже расстреливал. И все это задокументировано и доказано кропотливым трудом следователя и оперов МУРа.
Возмездие пришло только в 2005 году — Федосеева приговорили к 20 годам, Таланова — к 15 и Лосева за его чистосердечное раскаяние и сотрудничество со следствием — к 12 годам.
Как признался Федосеев, для него это было тогда бандитское крещение. Старшие «орехи» постановили «замазать его кровью». Принцип «крещения» прост: «не убьешь — сам будешь лежать рядом!».
Казалось, от старой «ореховской гвардии», о которой в начале 1990-х газеты писали, как о самой жестокой и дерзкой группировке в Москве, больше никого не осталось. Как говорят, одних уж нет, а те далече, но...
Но МУР упорно продолжал добывать новую информацию о старых делах, и вскоре возникло продолжение темы — сильвестровское время никак не желает уходить со сцены.
Так в оперативных делах засветилось имя Медведя — Игоря Смирнова — еще одной ореховской фигуры, по жестокости, «быковатости» и беспредельности не уступающей Буторину, Пылевым и даже Саше Солдату...
Но тут надо вернуться к событиям, произошедшим в ореховском стане, когда он лишился своего очередного лидера — Витохи.
Медвежья берлога в Орехове-Борисове
После расстрела Витохи бригаду возглавил А. Кузнецов — Торпеда. Но властвовать над югом Москвы ему пришлось недолго, всего около года. Ореховская братва волновалась, удержать ее в ежовых рукавицах не получилось, и в очередной разборке Торпеда погиб вместе со своим другом Р. Фокшей.
Титул лидеров попытались поделить между собой И. Лосев — Сохатый и брат погибшего Кузнецова — В. Кузнецов — Торпеда-младший... Из этого ничего не получилось, авторитета у них не хватало, и братва совсем вышла из повиновения.
Дисциплина в ореховском братстве стала налаживаться, лишь когда после отбытия срока на волю вышел И. Смирнов — Медведь. Угрюмый увалень с недобрым взглядом, Медведь состоял в родственных отношениях с Витохой, был женат на его сестре. И сразу после освобождения он стал искать виноватых в смерти родственника.
Муровцы уже плотно работали с задержанными по расстрелу в «Хелпе». Все арестованные охотно «делились впечатлениями» о членах бандитского содружества. Они давали свои оценки Сильвестру, Витохе. Для каждого находились какие-то слова.
А вот о Медведе говорили нехотя и немного. Страшный человек этот Медведь...
На воле Медведь решил, что убийство Витохи напрямую дело рук братьев Кузнецовых. Расчистили, мол, себе дорогу во власть. От Кузнецова-младшего он потребовал за смерть Витохи контрибуции, для чего надо было продать квартиру, дачу, машину... Дело приняло настолько острый оборот, что Кузнецов — Торпеда-младший — вынужден был просить защиты от Медведя в милиции...
А Медведь между тем сколотил новую группу.
«Медведевцы» стояли особняком и наводили ужас на остальных «ореховцев». Под крылом Смирнова оказались известные в бандитском мире беспредельщики. М. Кутузов — Кутуз. По заданию Витохи он якобы участвовал в убийстве Харитонова, тренера спортивной школы. Тренера убили за раздел сфер влияния и за хорошо оплачиваемую коммерческой структурой крышу. Вместе с Кутузом в убийстве Харитонова правоохранительные органы подозревают С. Сатюкова по кличке Доцент. Во всяком случае, в Южном округе прокуратура возбудила уголовное дело по факту.
Рядом с Медведем видели А. Логинова по кличке Буль, он скончался от передозировки наркотиков, А. Бурханова — Бурхана — за убийство он отбывает наказание.
Среди старых ореховских кадров Сильвестра особо приметны два ветерана бандитского движения В. Чурсин по кличке Балда и А. Губанов — Губанчик. Это классики криминального жанра, они начинали еще уличными наперсточниками конца восьмидесятых и входили в круг самых приближенных к Сильвестру людей.
Когда они вышли после очередной отсидки, Сильвестра уже не было, его «мерседес» с хозяином разлетелся на куски. Витоха предложил им влиться в его «творческий коллектив», чем вызвал бурное возмущение: ты сам кто такой, чтобы мы под тобой ходили? Ты что, решил Иваныча заменить? Мы лучше пойдем работать к Сказке (Комахину).
Может, как раз этот разговор и дал толчок дальнейшим расправам Витохи над кадровыми «орехами» Сильвестра? Но понятно, что подрывать в глазах братства свой авторитет Витоха не мог позволить даже таким признанным фигурам, как Чурсин и Губанов.
Ликвидация их состоялась ночью 27 июня 1995 года возле кафе «Орехово», где пышно проводили поминки по застреленному Узбеку-младшему. Медведь спровоцировал ссору с Чурсиным и вызвал его для выяснения отношений на улицу. Была ночь, и из пистолета тремя выстрелами Медведь покончил с Балдой, одним из самых известных бандитов в криминальном сообществе Москвы.
Через некоторое время после расправы Медведь вместе с Сохатым и еще одним участником преступления вывели из кафе на улицу Губанчика и завершили поручение Витохи двумя выстрелами в голову.
Самое удивительное, что трупы убитых они привезли на берег Борисовского пруда и бросили без всякого сокрытия. Примерно так, как бросают на улице окурок! Откуда у бандитов была такая уверенность в своей безнаказанности? Видимо, недаром они считались хозяевами во всем Южном округе столицы...
Как мы рассказали выше, на базе «Курьяновское» расправились с киллером из Пензы В. Конаковым — Вовой Пензенским. Случилось это, когда Витоха начал масштабные зачистки в своем окружении и Вова Пензенский, до сих пор беспрекословно выполнявший любой приказ Витохи, стал лишним.
После его ликвидации Медведь и оба брата Кузнецовы отправились на его квартиру, где в это время находилась жена Конакова — Светлана Шрейдер.
Медведь знал, что у Конакова должна храниться крупная сумма денег. Медведь вместе со старшим Кузнецовым поднялись в квартиру, прихватив с собой портативный пистолет-автомат.
С женщиной они покончили одним выстрелом в затылок. Кто стрелял, следствие не смогло установить за давностью события, но Медведь на суде был признан виновным только в присутствии на месте убийства. По оперативной информации, в квартире после убийства исчезла сумма порядка пятидесяти тысяч долларов.
Для расследования открывшихся фактов и их развития в процессе следственных действий Управлением по расследованию бандитизма и убийств Мосгорпрокуратуры была создана оперативно-следственная группа. Начальник управления Сергей Золотарев поручил вести дело старшему следователю по особо важным делам Виталию Ванину. В группу откомандировали Чингиза Берикова. Таким образом, прокуратура города оказала муровцам солидную поддержку со стороны органов следствия.
Тщательная проработка собранных материалов позволила бригаде следователей и оперов МУРа подготовить для обвинения последних могикан из ореховских бандитов достаточную доказательную базу для суда.
Задержали их с предосторожностями. Люди очень опасные. Кстати, у них были фальшивые паспорта на подставных лиц, что затрудняло работу муровцев по «отсчету» их личностей. Скажем, тот же Смирнов ездил в Таиланд под именем Андрианова, билеты на поезда и самолеты также приобретал по чужим документам.
Сотрудники милиции помнят, как в 1990-е годы, когда с водкой были проблемы, в кафе зашел омоновец, чтобы купить бутылку, и наткнулся на ореховских бандитов со Смирновым. Увидев милиционера, они вытащили его на улицу, задушили, и Смирнов перерезал ему горло... Этот эпизод пока еще в оперативной копилке у муровцев.
Задержание Медведя прошло мастерски. Он только что прибыл из Самары, куда ездил, как всегда, под прикрытием. Меньше всего он ожидал встречи с муровцами. Квадратному крепышу Смирнову еле удалось завести за спину руки, чтобы надеть наручники...
В Мосгорсуде дело разбирали присяжные. Несмотря на твердый отказ Смирнова от всех предъявленных ему обвинений, жюри вынесло вердикт — 21 год с отбыванием в колонии строгого режима.
Правда, в случае с убийством Светланы Шрейдер присяжные исключили из материалов обвинения эпизод с разбоем. Сочли недоказанным, что были похищены деньги и сам Смирнов стрелял в затылок женщины — свидетелей нет, хотя факт убийства подтвержден. Вот такие странные решения принимают у нас в суде присяжных...
Лосеву с учетом первого срока сохранили 12,5 лет наказания в колонии строгого режима. Учли его сотрудничество и раскаяние. А младшему Кузнецову по статье за бандитизм присудили 10 лет строгого режима. Причем опять же сочли недоказанной его роль в убийстве еще одного бандита, там Кузнецов-младший, понимая, что старший брат не даст его в обиду, убежал с места казни и отказался выполнить распоряжение Витохи обязательно стрелять... Другого за такое самовольство сразу бы к стенке поставили, но Торпеда-старший уладил вопрос и тем самым помог брату избежать на суде в 2006 году более тяжкого наказания...
Приговор в силу пока не вступил. Смирнов — Медведь обжаловал его в высшей судебной инстанции. В отличие от подельников на суде он выступал оскорбительно для муровцев и следствия, заявляя, что все обвинения против него всего лишь выдумки и «больные фантазии».
Но как бы ни было, МУР поставил еще одну жирную точку на прошлом в истории самых старых «орехов».
Но в муровском портфеле все еще много нераскрытых убийств, совершенных «орехами», и много орошенных кровью трагедий. Поневоле к ним приходится возвращаться. Но и, кроме того, в Южном округе подрос молодняк, наслышанный о «героизме» старших, обкуренный, желающий ездить на джипах и совсем не желающий учиться и работать...
Так что былые традиции может подхватить новое поколение. Тем более перед глазами на телеэкране их призывает к подвигам Саша Белый — точная копия орехово-борисовского беспредела!
По-видимому, дорогие читатели, прощаться нам все-таки рано!
P. S. Cуд присяжных прислушался к последнему слову «ореховского ветерана» Лосева и принял правильное решение. В столице, и в частности в Орехове-Борисове, люди должны жить нормально, а не по закону волчьей стаи.
Эрих Котляр

Подъём! Подъём! Подъём!
Жестяной голос дежурного по коридору и резкий зуммер звонка. Тело Владимира спрыгнуло с кровати. Обрывки сна. Рядом суетятся сокамерники.
Пустой квадрат камеры. Железные кровати, табуретки. До блеска надраенный пол. Из зарешёченных окон свет тусклого солнца. Шесть часов утра. Летом здешнее солнце почти не заходит. На кровати, или как здесь говорят, шконке, фамилия, имя, отчество, дата рождения, номер статьи, срок и дата освобождения. Шестого февраля две тысячи восемнадцатого.
Он не вспоминал родственников, не строил планов. Он думал о том, что ему целую неделю запретили смотреть телевизор. За воду, оставленную на умывальнике, небольшую лужицу. Позавчера вечером, во время общего сидения у голубого экрана, отрядный воспитатель обнаружил этот «бардак» и уже со вчерашнего дня Владимир не ходит на общий просмотр. Хорошо, можно читать газету. Кое-как их доставляют в колонию.


Пётр Сергеевич решил проведать свою старую квартиру в Орехово. Сейчас он с семьёй жил в загородном коттедже, а две своих старых квартиры сдавал внаём. Он припарковал «Лексус» у обочины, вылез, нажал кнопку на брелоке. Машина пискнула и мигнула фарами. Он стоял на улице генерала Белова, возле станции метро Домодедовская. Отсюда до его старой квартиры пять минут пешком.
Да! Теперь здешние места совсем другие! Торговые центры, бутики, рестораны и кафешки быстрого питания. Ещё совсем недавно стояли уродливые ларьки, утопавшие в жуткой грязюке. Пётр не спеша пошёл вдоль по улице, завернул на Ореховый бульвар… Вдруг он заметил что-то до боли знакомое. Нет! Не может быть!!! Прямо перед ним стояла машина Сильвестра! Да, это она! Синяя «БМВ» седьмой серии. А вот и сам Сильвестр!!! Стоит спиной к нему. Тот же чёрный костюм, дорогой светлый плащ… Петя встал, как вкопанный. Протёр глаза. Да, это он! Рядом молодые пацаны. Вон они, стоят у входа в торговый комплекс «Галерея Водолея». Петя потряс головой. К Сильвестру подошёл паренёк в спортивном костюме.
- Пап, наши пацаны на роликах пошли кататься, можно я с ними?
- Иди! Но пол-одиннадцатого будь дома! Тебе в институт завтра…
С этими словами «Сильвестр» стал медленно поворачиваться. Ффф-у-у-у! Обознался! Это не он!!!