Все билеты проданы, но участники продолжают пребывать. Старенький театр скрепит и выпучивается стенами наружу, но продолжает раздуваться. На бледно-голубых стенах его потрепанные, разъеденные дождем афиши. Одна на другой, от пола до самого потолка, так, что невозможно под этим налётом времени разобрать архитектуру некогда величественного здания. На свежих афишах ярко и вызывающе написано «КПСЛ» «Соракс»…, немного скромнее «Кироу», «Амадео»…, совсем скромно «Растя»…, сотни бумажек с совсем неразборчивыми надписями и эти бумажки постоянно нарастают друг на друга, как кораллы на борт затонувшего судна.
Входим внутрь. Увы, это не театр уже давно… Это цирк.
На арене в центре, под пристальным лучом прожектора два клоуна – грустный и веселый. Веселый дает пинка грустному. В зале начинается истерика. Пара зрителей, сидящих ближе всего к сцене, срываются со своих мест, словно натасканные овчарки, ловко одевают красные носы и огромные ботинки, начинается потасовка. Цирк сотрясает хохот и рыдания… Всё сливается в какой-то дикий шум, но с самых дальних верхних рядов это не более чем шум моря. Чем дальше от сцены тем меньше заинтересованных лиц, на местах для поцелуев спят толстые, неповоротливые зрители, пуская слюни на воротник.
Дробь, прожектор поймал в свой жёлтый круг изящную фигурку под самым куполом. Зал затаил дыхание. Воздушная гимнастка смотрела прямо перед собой в её глазах можно было увидеть решимость граничащую с отчаяньем даже с самого дальнего ряда. Некоторые из спящих просыпаются от внезапной тишины.
Мгновение, и изящная фигурка летит вниз головой на арену. Глухой звук.
Все клоуны смотрят на изящную фигурку, лежащую в какой-то неестественной позе одинаково. Через мгновение послышались первые всхлипывания и шмыганья носов грустных клоунов и смешки и едкие шуточки веселых. Еще через мгновение толпы клоунов топтались по бездыханному телу, занятые своими разборками, время от времени спотыкаясь и падая.

вот это тоже забавно)