Она любила прятать свои глаза под веками,
Веки - под ладонями, ладони - в перчатки.
И каждую ночь она совершала побеги
(Как будто-то бы я их никогда не замечал).

Ни сложно, ни просто
любить её.
Когда
Разложена простынь
она так убедительна,
что бдительность
взяла да обиделась.
Ушла.
А с ней и к пяткам душа.

Она не бросит, так как не отдана никому.
Для неё секс — как для нас сходить по маленькому.
Её Манит хомут, нас манит она,
Но неизвестно кому она сейчас отдана.

А надо было вникать в суть её дневника,
Ведь страницы мелькали, затмевая мне камнем глаза.
Ей резали пальцы бумагой.
Какая гуманность,
когда нужно так много сказать?

_____________________________________

На красных полях напрасно пишет сноски
Набрасывает строки скользские. Проходящие сквозь неё
насквозь.
Почерк превращает одинаковость
Линии жизни в череду событий знаковых.
_____________________________________


А давай откроем дневник её и посмотрим что там написано:
Какого чёрта бисером рассыпанным стала жизнь «на отъебись»?
Было же весело. Потом как карусель рутина закрутила,
Превратив лебединую любовь в утиную, а её в блядину.

Давай поглядим, что стало тому причиной...
Каждая страница её открывает как нож пирочинный,
Приближая к начинке под названием истина,
Ведь именно она в её дневнике была когда-то записана.

А всё весьма просто... Нет места вопросам:
Она кидалась на простынь, мечтая забросить
Свои мысли о том, как отвыкла душа
От любви... после выкидыша.

Но привыкла дышать она заново.
Как партизан она
сможет всю боль эту молча стерпеть,
Вот только теперь в груди вечно метель:
спит со всеми, но у неё не будет детей.