Воспалённое Лето, нелепое. . .
В его либретто нас даже нет да и не было,
знаешь. . . Мой нетто равен минус двадцатиии,
прости. . . нам не найти пути в месте, где вместо снега лишь пепел. . .

Туман извергался своим легкомыслием. . .
В трещинах асфальта фабрикуя истины,
Но тщетно - эта вата не по зубам черепной коробке

Я думал, что ныряю в город с головой, оказалось - в гроб. . .

Сверкала зима на солнце изумрудами
сна
Обжигал мороз меня, кровоточила рана. . .
Когда так странно облака опустились на землю
Уже не слышно давно того небесного пения.
Мелькают тени под властью безвременья
Улыбки столетия стали мною утеряны.
Вновь эти странные звуки подземные
И этой ночью опять будут гулять демоны. . .

Кто они? . . (где они?) . .
Людей не видел целый день, (с тех пор, как приехал сюда). . .
лишь силуэты селились вдали. . .
. . .и тишина.

(Что происходит?) В конце дорог всех отвесы и пропасти
Где выход здесь? (Время повесится?) . .
всё просто. . .

Убаюкивало безветрие, за поворотом поворот. . . Брожу без цели...
здания давно покинуты, окна заколочены. . .
(Лето стареет). . .
Ржавые авто семидесятых годов на обочинах,
вдавленные в землю поребрики. . .

Тишина ощетинилась и плюется ребусами в руки. . .

Не усвоить свободы, прячась в дымоходах города-призрака
Плазмоидами до воя доводить себя, бродить в подворотнях дня...
У меня нет ничего, кроме карты окраин и этой тетради,
Найденной в самом начале пути.

Остальное утратил. . .

Вечер облепляет пледом плечи,
Неразборчивым почерком стелятся строчки листочные,
Изувеченые словами и точками. . .

Нечем помочь ему мне, и не хочется, впрочем
Там ниже дата - двадцать лет назад. . .

Перевернул пергамент измятый:

Седеет город под властью серых туманов
В дрожащих руках мерцает сталь катана.
Меня тошнит, я извергаю жидкость на стены
Болит голова, пена у рта, набухли вены
Питаюсь снегом, он медленно тает в губах
Опять озноб, всё больше злоба и страх
Это молчание, меня пугало оно всегда
Десятый день без людей , десятый день без сна. . .

Десятый день с тех пор как наступила зима. . .
Изрисовала стигматами тело, чтоб не утратил её аромат,
Я реставрировал душу надеждами, был бережным,
Бредил, (казалось за мной наблюдают), скрывался, бежал,
Бился в истерике, рвал гланды, но ты беспощадна. . .
Только изредка издалека
Слышна мелодия
Измученного музыканта...

Метель, ветра, снега, по улицам тихим
Иду я, кое-как , ищу какую-то книгу.
Гноятся раны на теле, не заживают шрамы,
Оставленные клыками ужасной собаки.
Драма, в воспоминаниях грустная дама
Которая тогда мне что-то сказала
У храма
Я не расслышал, про какую - то там больницу. . .
Называла меня искателем , что - то ещё
про обитателей там . . .
Струятся слёзы. . . туман. . .

Последняя запись в дневнике. . . секунда раздумий,
Пантомима каракуль на карте (Так, я тут где),
Стоп. Хватит быть мумией!
Мыслей вереница. . .
Вот красный крест - больница
Рядом крест - храм

Я направляюсь. . . (может выход там?)

Цель обрела очертания в жадном тумане, но он обречен. . .
Шипящий ноиз пробуждал пустоту, нагнетая фобии ветром,
Где же ответы и чьё всё это?!
Обман выдавил себя звероподобием ереси,
Купаясь в простуде лужи и лжи при плюс двадцатиии,
Замедлил бег. . .
прости. . . но не найти пути в месте,
где вместо пепла лишь снег. . .