Нас не поймут с тобой ни черти и ни ангелы.
Мы друг на друга шли как две враждебных армии.
Что крали сами у себя и так хранили бережно?
Во что не верили, но хоть теперь-то веришь ты?
За что все это, кто поймет? A объяснять тут нечего.
Ведь сколько лет уже прошло, но время лечит ли?
Так поздно говорить теперь, раз ничего не сказано.
И разум мне твердит - оставь, вы просто слишком разные.
Я, виновата. В том, что оставалась верная,
Что не смогла забыть и не смогу, наверное.
Что я не знала для чего вот эти рифмы складывать,
Не умирать, а только сердце покрывать заплатами.
Лететь к тебе и сторожить потом под окнами.
Чтоб не заметил - под дождем. И греть скамейки мокрые.
Увидеть мельком, на бегу, и нервным шёпотом
Молиться. А потом кричать: да никогда, да что б ему!!
И ненавидеть! И любить сильней, согревшись в памяти...
Мечтать о письмах, словно нищий о копеечке на паперти.
И не пускать в свой дом того, кто мог понравиться...
И ждать и ждать и ждать и ждать - а вдруг и сладится.
И танком пробивая стены серо-грязные, все так же верить -
Где-то там, за новой стенкой ждать должно прекрасное.
Там время повернет назад и сделаются теплыми
Вот эти руки, что привыкли чуять лишь мороз за стеклами.
Там можно будет не бояться, что навеки собеседник - зеркало.
Сто тысяч лет тому назад мы были очень светлыми...

Но все меняется... И может ни к чему печалиться?
Надежды, сны, мечты, когда-то и они кончаются.
Ты там, где ночью снег покрывает площади,
А над мостом застыли из зеленой бронзы лошади.
А я... Что я? По-прежнему за тридевять земель,
Считаю дни, курю, пью кофе. Это как во сне.
Здесь красит серым дождь деревья и траву.
Мне снится город наяву. Мне снится, будто я живу...