Двадцатый век наполнит стакан до краев,
И одна капля сползет как по стене штурмовик.
И можно представить, как никто не бросит ему веревку,
И увидеть птицу на плече того, кто дольше всех может не двигаться.

Или выпить кипящей смолы и ждать свежих решений,
Кивнуть и вылить зрачки в темноту, и зелеными кругами таращиться перед собой,
И пьяное шестое, - которое знает всё вообще,
ничего не поймет теперь в ночь с пятницы на субботу.

И не выцарапать лун из глаз, но можно позволить насквозь прожечь -
Слишком они приклеены высоко,
И уйти нельзя, но можно застыть без движения,
И слушать, как за стеной кто-то просит один укол.