Голый человек с гладким стеклянным лицом

сидел, собравшись в комок,

На холодной потной ладони акушерки

Последняя истекала свинцом

под жаром красных ламп,

Оголяя каркас спаянного скелета.

Стены рыдали кричащей рыжъю,

блюя на алюминиевые окна

Сваренные намертво в монолит.

Багровые точки тирании Мао,

стекались в лужи у сточных ям дна,

Куда сползались иссеня-колотые москалиновые слюни.

Фигуры пустоты явно давали понять, что сдохнут,

Растворяя прожилки тонкой жизни,

Но стеклянные слезы ресниц, собранных в комок,

Брызнули желанием жить.

Едкий смрад продолжал наполнять тело барака,

пожирая червей в пакетах,

Подбирался к теплу

Не стыдясь наготы стонов,

звуки ввязывали в руки веру:
Умоляя, прося... жадно требуя!

Вонючие язвы продолжали впитывать кожу

не щадя губ и света,

Вытаптывая кости до белоснежного кокаина;

Эпидемия сточила иконы и крики,

впитавшие ужас немых зеркал,

Оставив в выжженных матрасах стеклянные лица больных.