А что, вот бумага, она чиста и нужно бы так и оставить ее непорочной, но я то в грязи перемазал сам себя изнутри, аж наружу поперло, склизко, утерся ладонью, размазал по физиономии как мог равномерно растер, там пониже, в области брюха, неподалеку от сердца тяп-ляп как-то поскреб, по сусекам, подальше под мышку загнал то что коркой усохло, и рубаху поверх напялил свежую, смекнув что руками моими марать вещь не можно, унял зуд, мол - что ж я скотина, в самом деле, - вот и утерся бумагой, и в пыльный угол ее урезонил. А сам вышел проветриться в город, затесаться средь свежих рубах.