Тот мертв, кто не меряет ширину лица уголками губ.
А ты мне подари сотню улыбок – и я каждую сберегу.
Твой смех – и я счастлив, пусть даже мы - порознь
И жизнь не напрасна, если стал для него поводом.

Улыбнись…
Будто близко. Будто вижу
Блеск губ и морщинки…

Иначе я – умер. Свалив грусть в один из отсеков мозга
По заветам Акунина, разум как куст акации, листья сбросив,
И даже срезанный плодоносит; тоска гниет в полушариях
А ты могла бы все излечить глазами. Поделиться кармой
Вдохнуть жизнь в посиневшие губы, и на них теплом расстаять
Улыбнись и я поднимусь на новый уровень твоего настроения
Жаль только угрюмость в генах вот уже в пятом колене.
А пока ты спишь, я отражением замараю все зеркала
Буду зрением жечь, штурмуя душевный Беслан
Назову все слова, какими не смею тебя нежно ласкать.
Попытаюсь как ты. И превращу улыбку в собачий оскал.
Улыбнись. И я оглушу тебя учащенным пульсом,
В котором слились осознание радости и тупое безумство
И я как Везувий пепел, выплюну грязь из внутренностей
Пусть опустошен, но… давай повторим завтра утром?
А пока я не вижу как ты улыбаешься, мое сердце - камень
И я вновь поедаю в асе печатные буквы очами.

Подари…
Если можешь, хотя бы одну…
Ты – таурин. Мне не уснуть.