Мокрая, гладкая ночь блестит асфальтом.
Тени прохожих съедают подворотни развалин.
Луна сосет свет глазом бельмовым,
И небо перелиновано
Голыми ветками
Сухих тополей.
И шепот клейко
въедается в плачущий воздух,
тщетно пытаясь припрятать нервозность.

«сегодня кончится плен»
«сегодня кончится плен»
«сегодня кончится плен»

Он был прост,
как смерть сотен невинных,
Где-то там
в неугодном, забытом миру.
(пробегись по списку и, родных не увидев,
спи спокойно – пускай дальше мрут).
Он был нем,
Как, пожалуй, быть может,
Только тот, кому нужно так много сказать.
В дополненье
К молчанью - больная тревожность
В вечно спрятанных под пол глазах.
Заперт в клетке из собственных нервных клеток,
Заключен в крепость ребер, лопаток, ключиц.
Он почти что был богом, но богом-калекой,
Тем, что жестом убьет, но не может лечить.
Богом-пленным и богом-почти…

А она проходила фонарные всплески,
Беззаботно ныряя в кромешную тьму,
Хор сухих тополей пел асаны и вслед ей,
Тени скрюченных пальцев тянул.
А она не боялась пропасть в море мрака,
Перед ней отступал даже ветер,
Будто зная, что ждет где-то рока превратность…

они встретились
они встретились
они встретились

Мокрая, гладкая ночь блестит асфальтом
Тени прохожих съедают подворотни развалин.
А их странный танец, их безудержный танец
Больше похож на схватку
фатальную,
В которой каждый
поддаться
пытается…