Александр Невзоров: Ну, я думаю, что для того, чтобы определиться, что такое Мавзолей, и должен ли он там находиться, нужно определиться с тем, что такое Ленин, да? И понять для себя и для будущих поколений, что это имя значит? Дело в том, что либо мы говорим о том, что была некая сверхдержава прочная, патриотичная, храбрая, звонкая, доблестная, и нашелся какой-то один мерзавец, какой-то человек-паук, который влез по стене этой сверхдержавы, наковырял там каких-то страшных дыр и развалил ее. Либо мы должны себе честно сказать, что та Россия, где была черта оседлости, погромы, грязь, бесконечные попы, бесконечная попытка собственную отсталость представить в виде некой избранности и особой дороги, что да, ту страну было под силу развалить любому, даже с весьма ничтожными способностями и ничтожными возможностями. И вот тогда, мы должны себе сказать, что такое Мавзолей. Либо это некая шляпка гигантского гвоздя, который пригвоздил эту иллюзию о некогда великой России, которую уничтожил злой паук и вампир Ленин, либо это честная точка в истории, которая нам должна напоминать о том, что та Россия, о которой так принято и с таким пафосом принято вспоминать, совсем не была тем, о чем вообще вспоминать имело бы смысл.

<...>

Александр Невзоров: Ну, тут много прозвучало забавных сравнений. Но когда я слушал моих собеседников в Москве… Ника, мы очень много и очень лживо, вероятно, очень лицемерно говорим о всяком уважении к старикам. Вот этот разговор о Мавзолее он вообще для чего? Для того, чтобы несколько миллионов людей в стране ощутили бы боль и ощутили бы тревогу? Потому что если на месте Мавзолея в какой-то прекрасный день будет увидена лысина – голое, ровное место, представь себе, сколько сердец в эту минуту испытают боль. А нам-то с тобой, если говорить честно, абсолютно по фигу, есть этот Мавзолей или нету. И не та это сверхпринципиальная задача, не тот это сверхпринципиальный вопрос, чтобы вот сносить или не сносить, убирать или не убирать. Для очень многих это смысл жизни. Для очень многих, если этот пусть и не самый, хотя я считаю, что достаточно интересный в историческом смысле, в эмоциональном смысле, памятник. Именно как точка в гроб той самой мифологической России, если это будет убрано, ну да, ну 40 инфарктов, ну 500 инфарктов, несколько миллионов людей, еще раз им будет сказано: «Ребята, вы зря прожили жизнь». Может быть, дождаться, пока они все умрут, и тогда поднимать этот вопрос.

<...>

Александр Невзоров: А можно понаблюдать, как сейчас по стране с гастрольным туром возят фрагментированные останки трупов, так называемые мощи, которые не прошли никакие эпидемиологические экспертизы, которые вообще никто не знает, что они могут распространить, и в какой степени, и, тем не менее, эти фрагментированные остатки трупов гастролируют. И более того, гастролируют со всем цинизмом, то есть собирая необыкновенное количество материальных средств, потому что там где вот эти вот штуковины, то немедленно там увеличиваются продажи свечек, там немедленно увеличивается продажа образков и вообще это хороший бизнес. Тут никто не говорит, что это надо захоронить. Я совершенно не за Ленина, не за этих сушеных товарищей, которых возят на гастроли, я в данном случае за справедливость. Почему не поднимается этот разговор?

Ника Стрижак: Да, нам могут сказать, что действительно, святые мощи – это такая традиция.

Александр Невзоров: Я вижу Алексея Сергеевича и понимаю, что для него Ленин – это святые мощи. И он в тело Ленина и в его забальзамированный труп вкладывает такой же абсолютно смысл, как и христиане вкладывают в своих святых. Но их чувства почему-то принято щадить и уважать, а чувства Алексея Сергеевича и тех, кто подобен ему, щадить и уважать не принято.

посмотрите лучше "Бумажный солдат". Вся правда там...