Сердце скачет задиристо, будто рысь,
И глаза пьяны, излучают блюз.
-Мальчик стой,
Не влюбись!
- Не влюблюсь...

Их и так там трое, и рвут на куски.
Каждый словно клещ - ноет и саднит
Между ребер. Жалит сильней чем москит.
Как укрыться теперь от них?

Знаешь, бармен прав, хоть и старый плут.
Если деньги есть- я для них товар.
Не смотри, мальчик, шлюхе в душу, вглубь.
Нет. Не надо так рисковать.

Первый все быстрей тянет под венец,
Чтоб священник стыдливо свой морщил нос.
Я его смогу утопить в вине
- Самый мой бестолковый щенок.

А второй сломал правила игры.
Он платил стихами- в груди пожар.
Его чувства ниже неба, но выше крыш,
Да в кармане вот ни гроша.

Третий, как Ретт Батлер - не подаст руки,
Груб, циничен, как пес. Немец. Любит шнапс.
И его люблю я сильней других,
Да проблема- его жена.

А теперь, мой мальчик, один мне путь.
И глаза, горящие блюзом, погаснут.
Пуля в лоб- вся любовь. Поскорее забудь.
Эсмиральды счастливы только в сказках.

___

Пуля-дрянь, пуля-камень, гранит.
Кровь подарит тепло.
Впредь молчанье веками хранить
Будет грешная плоть.
Душу рвать и терзать?
В венах медь,
В венах стылая ртуть.
Как мне звать тебя, мальчик мой-залп.
Мой сосуд, вместилище душ.

Заклинаю тебя - улыбайся.
Пусть от тысячи строк уже сводит пальцы,
Пусть по вторникам жизнь тебе кажется грязью,
Улыбайся, родной...
Улыбайся...

Растворяй свою злобу-печаль в стихах.
Раскидай свой гнев по созвездьям люстр.
В этом городе грязном от лжи и греха,
Завещаю - храни мой блюз.

Зеркала зажмурятся испуганно тканями,
Когда я тебя впервые внесу на руках в наш дом.
Стол,грязь,посуда,спиртное не допито в стакане.
Теперь мы вдвоем,моя кроха...Ну и что? Ну и что!

В пеленках чихает счастье розовощекое.
Кнопочка-носик сморщился от запаха водки.
Теперь ты мой смысл,а прошлое-перечеркнуто.
Сломанные часы крохотный мастер заводит.

В сгоревшем доме души-новый маленький житель
Занял все комнаты и требует открыть окна.
"Где тут игрушки мои,где кровать,покажите?
Грустных и пьяных к себе не пущу на порог."

Глядит на меня синеглазо и требует ласки.
Тихонько,тихонько прижмусь-небрита щека.
Тяни меня вверх,ангел мой-не буду балластом.
-"Папочка,ты меня лю...?"
-"Да!Люблю!Еще как!"

Когда нибудь ты найдешь в запыленных альбомах,
И спросишь про тетю,у которой твои глаза,
Взгляд исподлобья,до удивленья знакомый,
А я в первый раз не найду,что в ответ сказать...

на забытой богом дороге просёлочной
стареет ненужный автомобиль без колёс,
хотя он вроде не много прошёл ещё
и никого никуда пока не довёз.
его подвеска насквозь проржавевшая
ссыпается временем в дорожные выбоины.
так непостоянное степенно преобразуется в вечное
и из этого изменения нечаянно выпали мы,
оставшись каркасом, стареющим дряхлым остовом
цепляющимся из последних сил за надежду
эволюционировав рассекать по знакомым дорогам снова,
повторяя как мантру "хочу чтобы как прежде",
"хочу чтобы как раньше, где трава зеленее"
и прочую старческо-сентиментальную поеботу,
жизнь смеётся в ебло без разбора всем сразу плебеям.
се ля ви, пидорасы, а вы что хотели? нате же, жрите,
вот вам!

***

растрескавшийся асфальт постепенно становится направлением
ежечасно проигрывая с аппетитом вгрызающейся в него пустоши,
пески-завоеватели вчера за раз целый Детроит съели
сегодня нацелившись на Лас-Вегас, им просто нравится вкус машин,
им просто очень нравится накидывать по два метра сверху
тех, кто по воле случая не умер и не был ещё похоронен.
человек, как элита пищевой цепочки был бесцеремонно свергнут,
уступив место бесконечно голодному огромному песчаному морю.
у меня пять патронов, семь спичек и двадцать глотков прекрасной,
пусть немного радиоактивной, но при этом бодрящей воды,
этот путь не ведёт никуда, я хотел бы давно упасть, но
предательски дёргался в горле сухой как наждак кадык.
каждый день примеряя к виску пистолетное дуло
ожидал, что вот-вот раздастся последний, решающий гром.
но всё также иду по асфальта хребту, памятуя
про оставленный гдето в карманах плаща именной свой патрон

***

ночь пожирает своих мёртворождённых детей,
город в каналах реки отстирывая бельё
вспух переулками и с сожаленьем глядел
вдаль. вместо глаз фонарей в глазницах у города лёд.
небо свинцовым плащом навалилось на плечи его
тело ломало конвульсиями, рос внутренний жар
город устал и болезнь ничего не облегчила,
только на пальцах перилах лишаем вылезла ржа,
только по венам дорог всё больше и больше машин
вновь колесят перевозя кислород,
город стареет, город боится, дрожит -
невыносимо тяжёл для него вес мразишей и тесаков.

***

экспедиции на марс и венеру
вновь сломали мне плановый отпуск,
и каким то вдруг стал манерным
мой космодесантник отпрыск,
он сказал - это всё ущербно
всё ненужно, убого, глупо!
в тоже время, батяня, волшебно
поцелуем впиваться в губы
парня нового с крепким телом.
я подумал, ах, мать тереза
а в руке мой сталь блестела
этой сталью ему я отрезал
его глупую буйную голову
и внутри вдруг всё потемнело -
мне на марсе смерть уготована.
на земле уже нехуй делать.

Лицо расплылось в смешное улыбки подобье.
Внутри все свернулось в комок, похожий на счастье.
Я жизнью потерян давно уже, кем-то подобран.
Все своим чередом. В этой жизни я безучастен.

Прощения, слышишь, я прошу прощения!
До крови сам себе сжимаю шею.
В ушах лишь какафонии крещендо.
Сжимаю крестик. Чертово крещение!
Теперь я сам себя готов распять!
Опять
Лишь тропинки из серого щебня.
Где моя дорога из желтого кирпича?!
Буду кричать, до предсмертного хрипа кричать:
Помоги мне, добрый волшебник...

Когда улицы смолкнут, исчезнут последние тени,
Улыбнется из мрака знакомый давно господин.
Он протянет мне руку. В руке немного везения.
Но на завтра фортуны может уже не хватить.

мозг заклинил, как ржавый прогнивший вентиль,
мне нужно немного денег
на самый дешёвый клей.
еще на брюнетку, а после с ней у меня будет самый грязный петтинг,
в мой самый , пожалуй, счастливый день.

меланхолия плотно присела,
напротив меня, в вагоне метро.
пока в моих глазах мир красится в серый,
я теряю в ваших глазах лицо, как фантом.

я теряю воздух для жизни из дырявых конечностей,
превращая в знак свастики знак бесконечности,
перестав различать праворадикальных и левых,
пакет кетчупа с разорванной плевой,
такой весь
6ез палева смелый. и в то же время напуганный,
я сливаюсь с пустынными звуками.
и вытаскиваю иглу
исключительно на рефлексах.
из прогнившей и трясущейся руки,
как из сердца.
как из ё6анного ,мать его ,сердца.

я танцую буквами и несу ахинею,
из души помпой высосали последние капли добра.
весь мир мутировал в вечный понедельник,
и до последних эмоций меня обокрал.

и всё то, во что когда-то верил,
от шуток до строящихся таджиками планов,
стало маленькой девочкой в петле на дереве,
запутавшейся и повисшей в нити Ариадны.

жёсткий (как вся эта жизнь) диск
забит до предела музыкой и порнороликами.
я бы с радостью вышел на бис,
снял бы шляпу и вытащил кролика.
снял бы шлюху и повёл бы в кино.
снял бы такси и уехал в закат.
снял бы хоум видео и кончил бы в рот
неудавшимся мёртвым мечтам.

ведь

мозг заклинил, как ржавый прогнивший вентиль,
мне нужно немного денег
на самый дешёвый клей.
еще на брюнетку, а после с ней у меня будет самый грязный петтинг,
в мой самый , пожалуй, счастливый день.

Вечер доигрывает прощальный блюз,
счастье спит, запутавшись в одеяле.
Рядом мать. На ночь тихо шепчет "люблю",-
климат маленькой семьи идеален.

Казалось, у малютки счастливое детство-
не надо ей бояться и думать о плохом.
Любящие родители, братик в довесок,
с большими глазами цвета синих облаков.

Мечты не наяву рвутся ввысь и в космос
Она сладко сопит, смеется во сне.
Последний февраль, отсчитав високосность,
Шептал украдкой : "никогда не взрослей".

Тебе не почуять запах васильков,
не увидеть осеннего вальса.
Не пробежаться и в дождь босиком,
Потому я молю: "оставайся!"
****************************
Ветер стучит молотками отбойными,
заплетается судьбы короткая пряжа.
"Я очень хочу свидиться с тобой на миг,
потому револьвер мой сегодня заряжен"
****************************
Выстрел грянул, нарушив ночи сон.
С ветром уплыли в крик слова.
Дочь умирала в одиночестве,
злой рок к земле семью приковал.

Сюжет нашей жизни- до ужаса плоский.
Юмор также хил и не пресен.
Лето вовсе не фильм, получивший Оскар,
а период ебучих депрессий.