На пустыре возникший особняк,
собрав все кости, несмотря на ветер
и гниль, встал. Он держался на соплях
и ждал, что те, кто за него в ответе,
придут и вылечат проеденный скелет.
И покосившийся фронтон, что давит
на весь остов и жмёт тот дом к скале,
хозяин, как сустав, ввернёт в фундамент.

Он помнил времена, когда стучал топор,
и плотник плакал над потерянной рукою.
И срубом ожидал истомно, как толпой
в него вольётся жизнь, и как укроют
его нагую площадь чешуею черепиц.
Как птицы будут изгнаны из чрева;
как зверь в лесу весь будет перебит, с
каким он нетерпеньем ждал и гневом!

Он ощущал в себе простой чертёж и то,
как архитектор позволял пространству
по длинным венам коридоров течь, притом
со временем на равных. В нём остался
незавершённый замысел, проблема пустоты,
которую решить под силу только человеку
самим собою, вздохом, эхом и касанием стопы.
Без этого любое место не пройдёт проверку.

В тот день, когда его покинула душа,
шумели птицы, море, камни и деревья.
Шёл ветер, бурей набегая и круша,
что выпирало из ландшафта повседневья.
Плечами отпираясь от тугих небес
в надежде отыграться сквозняками,
он покидал пустырь, и становился – лес,
чтоб новые деревья в перегное возникали.

17.02.14