Сын ссорится с родителями:
- Мне надоело постоянно быть с вами, всегда приходить вовремя! Я хочу
романтики, свободы, пива, девчонок! Я ухожу, и не пытайтесь меня
удержать!
Сын решительно идет к выходу. У двери его догоняет отец.
- Сын, разве ты не слышал благую весть? Он воскрес! Почему ты бежишь от нас?
- Бля, как же вы меня заеб… - гневную тираду сына оборвал хлёсткий удар тыльной стороной ладони по лицу. Легендарный отцовский лещ.
- Не смей сквернословить в нашем доме! – сухо процедил отец.
Мальчик с вызовом взглянул на отца, отнял ладонь от краснеющей щеки, резко повернулся и выскочил за дверь.
- Стой! – возопил отец ему вслед. – Ты бежишь от любви и заботы, как бежал народ Моисеев от гонений и невзгод. Не будь слепцом! Мы любим тебя! Бог любит тебя!
Но ответом ему был лишь удаляющийся топот ног. Отец грустно посмотрел в пустоту лестничного пролёта, и скупая мужская слеза соскользнула вниз по его строгому, смиренному лицу. Он возвёл глаза к небу - "Боже, ты испытываешь мою веру, забрав у меня сына, подобно испытанию Авраама? Что же, я тебя не подведу!"
- Ну и катись нахуй! – прокричал отец в открытую дверь. – Скатертью дорожка!
- Если так угодно Господу нашему… - добавил он шепотом.
Парень, охуевший от слов отца, замер парой этажей ниже.
- Эй, Коля, - где-то совсем близко раздался голос, каким бы мог говорить телеведущий. – Разве ты не слышал благую весть?
- Что? Кто ты? Откуда ты знаешь моё имя? – недоумевал Николай, глядя на косматого-бородатого бомжа, лежавшего на газетах возле мусоропровода.
- Мне известны все имена смертных. Наклонись ко мне, дитя моё… - ясным голосом промолвил незнакомец, над головой которого стало зарождаться какое-то странное свечение.
- Да кто ты, блядь, такой? – начиная что-то понимать и ужасаясь собственным предположениям, проговорил Коля. – Хули тебе над…
Но чувствам, захлестнувшим молодого человека, вновь не суждено было найти выхода. От вида светящегося обруча парень стал пятиться назад и на третий или четвёртый шаг он не встретил под собой опоры, проваливаясь в темноту зассаного подъезда.
Сложно было сказать, сколько длилось падение, пару секунд или вечность, но в конечном счете приземлился он не на холодный и жесткий бетон, а на собственную кровать, на которой тут же сел и начал озираться по сторонам.
- Сон… Просто сон. – неуверенно пробормотал он.
Опустив ноги на пол и нащупав тапочки, он встал с кровати и направился на кухню. На кухне уже громко гудел телевизор и резко пахло табачным дымом. На кухне сидел он, в труханах и майке, которая когда-то была белой, но теперь в это верилось уже с большим трудом, его батя. В зубах он сжимал сигарету и сощурившись глядел на содержимое своих ладоней, что-то в них перебирая. По характерному металлическому позвякиванию, Коля понял, что это мелочь.
- О, бля, сколько дрыхнуть можно? – радостно сказал батя, увидев проснувшегося сына. – Есть палтос?
- Ну есть…
- А сотан?
- Есть.
- Заебись! Сгоняй-ка за Журавлями и себе пивка какого-нибудь возьми. Курить будешь?
- Поссу сначала. – сказал Коля улыбнувшись.