я пытаюсь написать верлибр.
иногда я пытаюсь написать верлибр, чтобы ощутить себя уолтом уитменом без бороды и американского паспорта,
алленом гинзбергом без очков и принадлежности к бит-поколению
и (черт возьми, кто там еще писал верлибры?)
томасом элиотом без нобелевской премии по литературе.

и мне даже нравится,
иногда мне действительно даже нравится,
ведь рифмы стали избитыми, как претендент на чемпионский пояс по боксу,
одинаковыми, как девочки с журфака и носки в шкафу перфекциониста,
а образы стали кочующими, как племена бедуинов,
а рефлексии – основанными на лайках, как транспортная система аляски,
а в верлибр можно впихнуть целую гору панчлайнов,
выстроить из них целую вавилонскую башню;
впрочем, речь сейчас совсем не о вавилонских башнях,
да и вообще, надоели эти вавилоняне,
еще когда я смотрел фильм миколайчука и слушал музыку марли.

моя открестившаяся жизнь выцарапывает себе глаза,
пытаясь оторвать накладными ногтями накладные ресницы.
я бы давно сдал назад,
но «глаза» и «назад» – это рифма, значит, так не годится.
черт, опять рифма.
видимо, я завалил собственную идею,
и мой внутренний стержень мне издевательски скажет:
– если ты такой сильный и весь из себя, то где я?

а я шмыгну носом,
я немного обиженно шмыгну носом
и отвечу, срываясь то на хрипловатые крики, то на надсадный шепот:

– я – человек-паук, что прилип к человеку-тапку,
отксерил душу и оставил ее на дальней полке воспоминаний,
пытался написать хайку, но забыл, как выглядит природа,
пытался снять короткометражный фильм, но забыл выключить камеру,
убил лопатой своего внутреннего старика несмотря на то, что не рыжий,
сварил кашу из топора, заменив топор «тремя топорами»,
улетел в космос без скафандра,
улетел в бесконечный космос без конченного скафандра,
отжал планету у бесконечно маленького принца,
вырвал его бесконечно красивую розу,
потом вырвал свое конченное сердце,
запаковал его в шапочку из фольги и отправил бороздить просторы вселенной.

– и что было дальше? – растерянно спросит внутренний стержень.

а я отвечу ему, что не помню,
и что вообще мне дико хочется спать, потому что я вечно не высыпаюсь,
и что мой верлибр вышел дико интересным и эмоциональным,
и что я вложил в него всю душу,
и что душа – это все, что осталось у меня после прощания с сердцем,
и что мои оловянные солдатики смешно падают, напившись водки-путинки,
и что...

и мой внутренний стержень меня прервет и скажет, что я его убедил,
а в моем верлибре нет рифм, и задание я выполнил на все сто.

а я отвечу:
– наебал.
кровь – любовь.