Тусклый свет потолка, тошнотворное желтое зарево —
мутный гной воспалённой миндалины в полости комнаты.
Ты из мяса, за дверью, а значит — проглоченный заживо
ртом панельным на теле гниющего мёртвого города.

Променад залит солнцем, бликует и брызжет река
фейерверком в глаза, и душистый тимьян кружит голову,
и ведёт сквозь хрустальную дымку родная рука
героиновой матери — ввысь, на сизифову гору.

Раскроить небосвод и обнять заточённое солнце,
и слезами наполнить моря до предела, до края.
Не сдержатся, упасть в отворённое утром оконце
перезревшим плодом прямиком из горящего рая.