ПУТИН
Уже пошёл который год после начала,
И шелест шёлковых платков глушит песчаный,
Там вон, стройный с торсом был.
Вдруг.
И волос с проседью,
Самый стойкий, с голосом.
Раз.
И толстым с тростью стал.
Кто-то привык к тому, что душу чистят числа,
Кто-то приник к столу с получки,
Осознав бессмыслие.
Кто-то совсем ушёл, нажи'в на доступ к небу,
Кому-то хорошо еще, видно отменный порошок.
Вот тебе оттепель, вот теперь лёд тебе.
Антибиотики, локти подогнуты.
Правда распродана, удобно так, подана народу
Подобно роботам, подопытным, без опыта работы.
Метаморфоз не вечен. Пятый март возле пе'чи.
Ещё совсем недолго. Пара столетий толком.
Когда взбесятся ангелы, танки встанут,
Когда с месяцем солнце сольётся в полдень,
Когда исчезнет горизонт событий,
Будто был сорванным с петель в субботу,
Никто тогда не спросит, куда уходит осень,
И где тот толстый с проседью и тростью?
Дигги
Пустая трасса цвета мокрой стали стала густой массой
плоти и металла в пасти красной страсти урагана,
страшная картина - позади тихо, впереди пучина
чинно кружит жгут из жизни лишь бы скомкать всё вокруг.
- "Тише, часы остановились на шести",
- "Тебя не слышно! где ты?".
Мысли, карусели апреля застилают пастели в ливрее,
не смело боясь потревожить твои фрагменты памяти,
в момент цепи и плети стегают на полпути, куда идти?
Госпожа смерть, поймите, Вы меня пугаете....
- "Видел себя другим",
- "Не верю, ты опять обманываешь".
Шанс один на тысячу, что выживем и я, и ты,
Лишние часы свободы в воздухе на километры высоты,
посланы знаменья тенью судьбы в мгновение гибели -
блики света в токах огня с ярким всплеском ликов лета.
- "У меня к тебе один вопрос. Когда мы приедем?
Когда уже кончится эта дорога?",
- "Когда исчезнет горизонт.... но нас уже не будет".
Тэка
На уродливых стенах иероглифами начертана симфония
Вечной гармонии мечей и самураев Древней Японии.
Словно вспомнив, о позорной участи рёнина,
Дотронусь рукой до опьянённых листьев сакуры,
Вытру слёзы, что остались на сердце заплаканном,
Раненном, в кровь истоптанном летними платьями.
Во власти смертельной аппатии,
По горло закутавшись в выцветшем бархате,
Безвольно отдамся течению шахматной партии.
На мятой кровати чьи-то красные пятна,
Как будто немая цитата:
"...наши судьбы окутанны ватой..."
И в сумерках взбухла плеяда манящих артерий заката.
С рождения жду когда умрёт Горизонт,
чтобы мёртвым вассалом лечь рядом,
Пронзённым голодным молчаньем металла.
В красной влаге два тела не смотрятся странно -
Тривиальная сцена из фильма Такеши Китано...

Старое солцне
....величественно уходит
.......смерть линии вечности
D-Yes
Раньше и на моём подоконнике росли цветы. Раньше и в калькуляторе были
ответы.

2

Жертва старта через сто один кэмэ
До следующего этапа курса в разрез
с совестью , я наслаждаюсь голосом
говорливых чуств. Мой пульс давным давно
Сшил полюса, но ткань и волосы медлительнее глаза.
Распластав мускулы таза на скамье поезда,
КАзня кислород парадоксальной лаской к тишине и звёздам,
Выпускаю скользкий дым.
Над окольцованным миром
Царим Я и зарево роз.
Когда исчезнем Мы, не станет
Роскоши, засохшая ртуть горизонта,
Сродни сОли слёз,
На стопервом обороте- лишь оборотень,
Полуразрушенный мост между тенью
И облачённой в кость и косметику леди-душой.
Леденящий счёт игры сыгранной в ноль
Утешит наших нЕдетей,
Насквозь и в очердь, редеющюю от пророчеств
Или полную от полуновых снов и серо-солёного теста



1

Во мне растут глаза собаки,
Я и сам внутри кремации мира
Блокирую в порядке возрастания
Позывы окрестить себя сыном
незнавших расписания людей,
Но на мне таже бирка
Тех же заводских очередей
Империи перьев и рыка,
Рокировка нанивистных
Истин с высмеявшимся эго.
Нагнись под дышащий твоим голосом реквием:
Вогон собачьих костей следует в гости за горизонт
К детям безумного, стопервого дня столетия
Поверь им- их нет.
Но корректно ли быть уверенным на все сто процентов?