Цитаты из записной книжки Довлатова

С.Довлатов

С О Л О Н А У Н Д Е Р В У Д Е

Выносил я как-то мусорный бак. Замерз. Опрокинул его мет-
ра за три до помойки. Минут через пятнадцать к нам явился
дворник. Устроил скандал. Выяснилось, что он по мусору легко
устанвливает жильнца и номер квартиры.
В любой работе есть место тврчеству.


- Напечатали рассказ?
- Напечатали.
- Деньги получил?
- Получил.
- Хорошие?
- Хорошие. Но мало.

Брат спросил меня:
- Ты пишешь роман?
- Пишу, - ответил я.
- И я пишу, - сказал мой брат, - махнем не глядя?

Жена моего брата говорила:
- Боря в ужасном положении. Оба вы пьяницы. Но твое поло-
жение лучше. Ты можешь день пить. Три дня. Неделю. Затем ты
месяц не пьешь. Занимаешься делами, пишешь. У Бори все по-дру-
гому. Он пьет ежедневно, и, кроме того, у него бывают запои.


Диссидентский указ:
"В целях усиления нашей диссидентской бдительности имено-
вать журнал "Континент" - журналом "КонтинГент"!"


Хорошо бы начать свою пьесу так. Ведущий произносит:
- Был ясный, теплый, солнечный...
Пауза.
- Предпоследний день...
И наконец, отчетливо:
- Помпеи!


Атмосфера, как в приемной у дантиста.


Я болел три дня, и это прекрасно отразилось на моем здо-
ровье.


Убийца пожелал остаться неизвестным.


- Как вас постричь?
- Молча.


"Можно ли носом стирать карандашные записи?"


Выпил накануне. Ощущение - как будто проглотил заячью
шапку с ушами.


В советских газетах только опечатки правдивы.
"Гавнокомандующий". "Большевистская каторга" (вместо "ко-
горта"). "Коммунисты осуждают решение партии" (вместо -
"обсуждают"). И так далее.


У Ахматовой какда-то вышел сборник. Миша Юпп повстречал
ее и говорит:
- Недавно прочел вашу книгу.
Затем добавил:
- Многое понравилось.
Это "многое понравилось" Ахматова, говорят, вспоминала до
смерти.


Моя жена говорит:
- Комплексы есть у всех. Ты не исключение. У тебя комп-
лекс моей неполноценности.


Как известно, Лаврентию Берии поставляли на дом миловид-
ных старшеклассниц. Затем его шофер вручал очередной жертве
букет цветов. И отвозил ее домой. Такова была установленная
церемония. Вдруг одна из девиц проявила строптивость. Она ста-
ла вырываться, царапаться. Короче, устояла и не поддалась обо-
янию министра внутренних дел. Берия сказал ей:
- Можешь уходить.
Барышня спустилась вниз по лестнице. Шофер, не ожидая та-
кого поворота событий, вручил ей заготовленный букет. Девица,
чуть успокоившись, обратилась к стоящему на балконе министру:
- Ну вот, Лаврентий Павлович! Ваш шофер оказался любезнее
вас. Он подарил мне букет цветов.
Берия усмехнулся и вяло произнес:
- Ты ошибаешься. Это не букет. Это - венок.


Хармс говорил:
- Телефон у меня простой - 32-08. Запоминается легко:
тридцать два зуба и восемь пальцев.


Дело было на лекции профессора Макогоненко. Саша Фомушкин
увидел, что Макогоненко принимает таблетку. Он взглянул на
профессора с жалостью и говорит:
- Георгий Пантелеймонович, а вдруг они не тают? Вдруг они
так и лежат на дне желудка? Год, два, три, а кучка все растет,
растет...
Профессору стало дурно.


Расположились мы с Фомушкиным на площади Искусств. Около
бронзового Пушкина толпилась группа азиатов. Они были в хала-
тах, тюбетейках. Что-то обсуждали, жестикулировали. Фомушкин
взглянул и говорит:
- Приедут к себе на юг, знакомым хвастать будут: "Ильича
видели!"