Hip-Hop.Ru - Reback - Так случается (Проза)

Продолжай течь по моим венам теплом неслучайных встреч. Оставайся во мне вечным рассветом для цветов моих чувств. Иногда я уверен, что счастье неизбежно. Я жду тебя в завтра.

***

Солнце заливалось гомерическим хохотом, заливая город светом. Изморозью по московскому асфальту шёл декабрь. Люди, сконфуженные гравитацией, поскальзывались и поднимались.
Дима мерил шагами своё одиночество, перебирая пальцами замёрзших ног; облизывал обветренные губы, щурил глаза – солнце остро-нежно резало лучами, как нож режет сыр.
Он спрятал руки в карманы и никому их не показывал. Холодок щипал, кусался как взъерошенный гусь.
В подземном кармане его пальто лежало письмо для неё в Петербург – бумажное тепло греет сильнее батарей. Но почта не работает по воскресеньям, а голуби уже запрятаны по голубятням. Декабрь дошагал уже до середины.
Размер одиночества преодолел уже несколько тысяч шагов, когда счёт сбила встреча. Она – его «позавчера» – стуча каблуками, не спешила, но опаздывала:
– Здравствуй, Ольга – начал он вдруг-осипшим голосом.
– Здравствуй, Мить.
Молчание.
– Вот уж встреча… – вздохнул.
– Да… – и выдохнула.
– Давно не видел, не слышал тебя. Как ты поживаешь?
– Отлично – соврала она и нарочито посмотрела на часы – Мить, знаешь, мне надо бежать. Вот тебе мой номер, позвони, если хочешь – бросила она ему и протянула визитку.
Он смотрел ей в спину, и она знала это.
Счёт был сбит, и Дима пошёл домой. После таких встреч можно идти только домой.

В квартире теплее, как весной после февраля. На кухне синё горит газовая плита. Декабрь вообще синего цвета.
Он тучно курит трёхминутные сигареты и думает. Перед ним разлинованная тетрадь, на листах которой запрещено писать письма и речь перед смертью. Кольцо из голубых язычков напоминает ему летящую ракету. Он пишет правой рукой, и пепел сигареты в левой, не донесенный до пепельницы изредка падает на страницы. Он стряхивает и продолжает:

«15 декабря
– строгая грань между «до» и «после», между нотой до и скрипичным ключом; ключом, которым она открыла моё сердце где-то год назад. Она играла на фортепиано божественно. Сегодня Мы встретились, и я вспомнил малый зал консерватории, где я один – вся её публика. Ольга играла для меня. И чорт! Как я боялся сегодняшнего дня. Кручу в руках её визитку и знаю, что позвоню. Нет. Нет.
Конец записи»

– Алло, Ольга.
– Привет. Я ждала твоего звонка. Говори: когда и где?
– На мосту, с которого видны трамваи. Я буду ждать тебя там со следующим снегом.
– Синоптики обещают снег завтра.
– Я им не верю. Снег будет сегодня под вечер.
– Синдром синоптика. Помню. До встречи.
– До встречи – повторил он эхом.

Снег выпал вечером.
Дима шёл к мосту и чувствовал, что в подземельях пальто письмо горело тише. Вот она – любовь наизнанку, перевёртыш малиновых чувств, двойная ошибка. Он изменяет самому себе, оставляя целый треугольник кривым, и оттого – несчастливым.
Чем ближе мост, тем дальше Петербург. Необратимость запланированной встречи – самое скучное и нетерпеливое событие, которое требует дополнительных эффектов и иллюминаций.
С неба сыпал раскрошенный мел, который на ладонях превращался в капли. На тротуаре валялись куски льда – алфавит, из которого можно собрать слово ЛЮБОВ, и обязательно без мягкого знака. Он плюнул в сторону и пошёл дальше.
Они зашли с нею на мост одновременно с разных сторон. Когда они собрались паззлом в объятии, на часах был 2000 год.
Они были целым, но он чувствовал, что между ними горит чужой огонь. Дима вынул письмо из подземелья пальто и протянул Ольге, потом вынул зажигалку и спалил его в её руках.
– Не подпали мои перчатки, дурачок! – довольно смеялась она.
Было любовно и весело.

А в городе на Неве одна любящая девушка каждый день утром и вечером просматривала пустой почтовый ящик и, не находя письма, плакала.

***

Продолжай течь по моим венам теплом неслучайных встреч. Оставайся во мне вечным рассветом для цветов моих чувств. Иногда я уверен, что несчастье неизбежно. И я уже не жду тебя в завтра.
Расстоянье.
Не успела навсегда.