Вот и подходит к концу 2-ой баттл прозы, уже совсем скоро мы узнаем имена победителей и призёров, совсем скоро судьи распределят свои голоса между тремя участниками. На мой взгляд, победы достоин каждый из вас, потому как вы славно потрудились за эти три месяца.
Честно говоря, я рад, что этот баттл не повторил судьбу предыдущего, и благодарен всем участникам, решившим попробовать свои силы в прозе. Конечно, были и сложные моменты, но всё хорошо, что хорошо кончается, и даже несмотря на то, что часть судей отошла от дел по ходу баттла, мы продолжали ехать дальше. Надеюсь, вне зависимости от исхода финала, вы (да и вообще все, кто прислал тексты на отборочный раунд) примете участие в 3-ем баттле прозы (: а он, я думаю, будет точно.
Собственно, не вижу смысла далее разглагольствовать и пожалуй перейду сразу к делу.
Тема: И всё осветилось... Задание: написать "светлый", добрый текст
El Shellador «Огромный футбольный стадион на сорок… нет пятьдесят… да что там - восемьдесят тысяч фанатов. Но он пуст. Пустые трибуны. Пустая вип-ложа. Потухшее табло. Футбольная арена напоминает безжизненного гиганта, способного проснуться в любой момент и взреветь так, что слышно будет в многокилометровом радиусе жилых кварталов солнечного европейского города.»
Знаете, я вообще считаю, что если бы управление миром доверили нам – рекламщикам, то он стал бы лучше… добрее… светлее может…. Да! Именно так. Светлее и добрее! Реклама в нашей жизни давно перестала быть просто двигателем торговли. Перестала быть именно с тех пор, когда мы начали гоняться за рингтонами из роликов, ночевать на сеансах «Ночи пожирателей рекламы», с тех пор как больше половины молодежи начинают свою карьеру с раздачи листовок, выкладки сигарет и попыток втюхать кому-нибудь спам-рассылку. Мы включаем телевизор. Попадаем на рекламный блок. Всё освещается… И, казалось бы, ты – взрослый умный мужик со своим геморроем, своими проблемами – личность короче - одеваешься, пьешь, ешь, пахнешь, да и вообще живешь как Бекхэм из соответствующих реклам. Но при этом, Вы не задумывались, на сколько реклама делает нашу жизнь лучше?
«Но опустевшие вены его переходов не несут потоки болельщиков на голые трибуны, освещенные белым светом сотен софитов стадиона. Камера берет крупным планом секторы с первого по тридцатый. Спиралью опускается ниже. Ниже. Ещё ниже. На центральных секторах картинка ускоряется и начинает замедляться на нижних рядах. В кадр попадает беговая дорожка, огибающая безупречно зеленое поле. На ней суетятся словно муравьи десятки людей в оранжевых куртках «Service», растягивая километры кабелей, расставляя десятки камер, микрофонов, датчиков, дополнительных софитов.»
Например. Вот кто в наших семьях является носителем добрых семейных традиций? Старшее поколение бабушек? Родители? Учителя? Нет, всё не правильно! «Coca-Cola»! Вы слышите? «Coca-Cola»! – Сам напиток доведет до язвы к тридцати пяти годам, но вместо этого он дает нам гораздо больше. Тепло семейных ценностей. Вспомните… Дедушка читает внуку сказку, они о чем-то фантазируют, и тут, как из той самой сказки, из камина выезжают грузовики «Coca-Cola»! Они едут по городу между уютных семейных домиков. На крыльцо выбегают люди… не просто люди… семьи! Папа, мама, бабушка и детишки… Всё осветилось… «Enjoy Coca-Cola»… А подсознательно это «наслаждение» ты переносишь с напитка на семью и наоборот (скромная плата за удовольствие). «Новый год надо встречать дома с семьей, а не рыгать пивом на лестничных площадках.» - Вот чему учит нас «кока-кола»… Наслаждайтесь… Цените мгновение… Цените своих близких… Именно это делает восемь букв – «Coca-Cola» самым дорогим брендом в мире!
«Неожиданно в кадр заходят двое, нет… трое серьезных, сосредоточенных мужчин, ожесточенно спорящие на непонятном зрителю языке, например, Шведском, почему бы нет? Им нет дела до оператора, ни один даже не бросает взгляда в сторону камеры. Троица проходит мимо, объектив сопровождает их и ловит надписи на спинах черных курток: «Книга рекордов Гиннеса». Шведы смещаются левее, освобождая вид футбольного поля, где в этот момент тренируется парень в спортивном костюме.»
А кто является оплотом нашего патриотизма в мире? Чем гордится каждый русский, проживающий за рубежом? Недавно в новостях наш премьер заявил, что теперь нашим Флотом можно гордиться. Проживший больше двух десятков лет в городе-базе Тихоокеанского Военного Флота понимает, что больше пафоса в написании этих трех слов с большой буквы, чем угрозы в этих пяти ракетных крейсерах. Но наша сила далеко не в этом. Сила, как ни странно, в водке! Водка «Smirnoff» гордится и, более того, кичится своим происхождением. Каждая капля спирта в этой водке – это часть легенды. Легенды о сильной России… и сильной не ядерным потенциалом, не залежами нефти, а сильной духом, сильной людьми. И финальный кадр – наша сборная по хоккею. Ах, как жаль, что в Канаде пьют мало водки. Real Quality. Real Smirnoff. Всё освещается… и душа поет от патриотизма. От гордости за народ. И можно спорить сколько угодно, что гордиться надо Шаляпиным, а не 40 градусным раствором спирта… гордимся мы не водкой. Мы гордимся историей, которую рассказывает эта водка с телеэкранов.
«Он прыгает на месте, высоко задирая колени, разминает плечи, кисти рук. Вокруг него столпились журналисты, удерживаемые двумя секьюрити, напоминающих офицеров госбезопасности. Сам спортсмен внимательно слушает указания седовласого тренера. Камера приближается и кого мы видим… В разминающемся спортсмене мы узнаем Криштиану Рональдо! Он впивается в камеру своей белоснежной и самоуверенной улыбкой. Все девочки перед экранами млеют и падают в обморок, а мальчики, стиснув зубы, завидуют – успех с такой силой веет от его образа. Камера хватает логотип «Манчестер Юнайтед» у него на груди и, конечно же, логотип Вашего бренда!»
Реклама не толкает нас на поступки, которых мы не хотим совершать. Реклама закладывает в нас желание, мотивы, стремление. И зачастую это всё заставляет нас шевелиться и растрясти оплывший жиром живот! Возьмем, например, мужской журнал… любой... как правило, стоящий больше сотни и состоящий на 40% из рекламы. Знаете сколько мотивов скрывается в них? И уж поверьте, не в тех 60% текста. Статьи с топорными заголовками: «Как найти точку G» лишь разбавляют пользу, которую несет реклама. Мотивацию несут картинки. Спортсмены с рекламы дезодоранта говорят: «Мужик должен потеть!». Если ты не потеешь – ты тряпка, сыкло и чмо. Выйди из машины. Пробегись. Подтянись. Отожмись. Купи абонемент в тренажерку… Стань мужиком и тебе понадобится наш дезодорант с двойным действием. Стань мужиком. Всё освещается… и ты понимаешь – «Тряпкам парфюм не нужен». А ты тряпка?
"Мы видим на площадке оживление. Журналисты бегут в другую сторону. Камера резко оборачивается. В кадр попадает оппонент знаменитого футболиста. На беговую дорожку въезжает, играя на солнце фактурой обвесов, красно-черный Bugatti Veyron. Да! Именно тот самый Bugatti, машина-мечта, разгоняющийся до 410 километров в час и достигающий сотни за пару секунд.»
Но самый больший стимул – это не обложка. Это вторая полоса – и неизменная реклама автомобиля бизнес-класса на весь разворот. Ох, как она не рационально использует место. 500 квадратных сантиметров черного фона. Серый силуэт нового Lexus GS в правом нижнем углу, освещенный тонкой зеленоватой линией, будто кто-то пытается его сосканировать. Или откопировать? Да, точно! Все автоконцерны, в тот самый момент, пока Вы наслаждаетесь просмотром, старательно копируют эту машину, но завеса тайны приоткрыта только тебе… ты впиваешься ногтями в глянец и глазами в слоган: «Мощь – ничто без удовольствия». И снова всё освещается… Но это свет другого рода. Это свет огня, полыхающего в твоей груди. Он увеличивает обороты мотора до пяти тысяч в минуту. Ты рвешься работать, работать, работать… рвешься за результатом, чтобы позволить себе эту «мощь» и обещанное «удовольствие»
«Следующий кадр показывает старт. Рев прогревающегося мотора суперкара. Улыбка Криштиану. Весь его образ не просто говорит, что он думает о победе. Он в ней убежден. И вместе с ним этой верой в победу пропитываемся и мы – Зрители. Эксперты книги рекордов отмеряют сантиметры, от бампера до линии старта, чтобы у соперников не было ни миллиметра форы. Звучит команда «к старту». Рев мотора усиливается. Рональдо становится в низкий старт на газоне.»
Реклама может вселять надежду, даже когда её нет. У нас вся страна уже верит, что питье анти-холестеринового йогурта по утрам нейтрализует и выведет всё то дерьмо, которым они пичкали себя пятьдесят лет. Самому богатому мы говорим – «Купи все пять Bentley! Стань полным владельцем эксклюзивной коллекции». Всё освещается и появляется смысл жизни. Бедному мы гарантируем – «Зачем платить больше! Ведь есть 5 в 1». Всё освещается - и он счастлив, что стиральная машина теперь не только сушит и гладит, но в неё можно закинуть на мойку и посуду. Реклама косметики убеждает нас, что красота – это не лотерея, если не повезло с генами, повезет с тройным кремом от угрей и волдырей. Всё освещается – и появляется вера в себя, в своё очарование. И самое главное… порой реклама заставляет нас верить в самое невозможное и побеждать!
«Кадр делится на три части. Литье с низкопрофильной резиной и логотипом Bugatti, бутс с логотипом “Nike” и пистолет-стартер. Выстрел. Пробуксовка. Рывок. Камера хватает начало гонки – рвущийся футболист и стартующий болид. Те доли секунды, которые они идут ноздря в ноздрю. Свет софита усиливается. Кадр заливается светом… освещается всё… полностью… белый экран… логотип “Nike” и слоган: «И не возможное кажется возможным». ***
С последними словами я открыл глаза. Образ пустого стадиона тут же рассеялся. Испарились футболист и машина-мечта. Исчезло всё, но вернулось чувство волнения и даже, я бы сказал, страха. Ещё бы – не каждый день стоишь вот так перед советом директоров такой компании как «Nike», защищая идею по освоению многомиллионного тендера. Хотя на деле ты бьешься далеко не за тендер, а за свою зарплату.
- Вы поражаете своим размахом… - взял слово председатель совета директоров – и на сколько времени растянется всё это видео-удовольствие?
- Минута… - выпалил я и попытался проглотить сухой ком в горле, предательски коверкающий все издаваемые мной звуки – оптимальный хронометраж для «вируса» на ю-тубе и подобных.
- А Вам не кажется, что ввод такого якоря, как, цитирую Вас, «машина-мечта Bugatti Veyron» несколько отвлекает зрителя от нашего бренда? – вступил в дискуссию директор по маркетингу корпорации…
- Да! – подхватил его Финансовый директор – предлагаю поделить бюджет проекта на три между участниками ролика… Мы, Bugatti и, если вы заметили – AIG… их бренд – неотъемлемая часть формы Манчестера.
Кто-то из присутствовавших даже хохотнул.
- Вообще-то мы рассматривали несколько вариантов противников нашего героя – начал я, входя в кураж, чем очень удивил креативного директора, сопровождающего меня на этой встрече. Всех героев я начинал выдумывать на ходу – гепард, человек-ядро, газель и, наконец, Дьявол!
Я сделал паузу… Вы не задумывались, почему человек, перед тем как сказать что-то важное, делает паузу? Дешевые писатели называют её «театральной», хотя на деле она ничего с театром общего не имеет. Скорее с боксом! Да, Вы не ослышались, именно с боксом. Каждый боксер скажет, что перед тем как нанести решающий удар – нужно раскрыться. И в тот момент, когда противник выкидывает перчатку в твою сторону, наносишь зубодробительный контратакующий удар. Эта «пауза» ничто иное, как то самое «раскрытие». Обязательно из присутствующих есть люди, которые тебе симпатизируют, а есть те, кто воспринимает тебя в штыки. Первые будут кивать, вне зависимости от того какой стадии ахинею ты несешь, а вторые обязательно вытянут на пикировку любую твою идею. Опытный оратор в эту паузу не готовится к фурору, которую произведет его дальнейшая фраза – он высматривает врагов. Тех, кто обязательно попытается его перебить или сказать что-то вразрез. Опытный оратор вычленяет потенциального «спорщика» и укладывает его в нокдаун, доработанной за это мгновение фразой.
Я сделал паузу… директор по маркетингу улыбался и кивал… ещё бы… кушай я такие откаты с тендеров я бы тоже ничем другим в этой жизни не занимался – только улыбался и кивал… А вот финансовый директор, довольный своей хохмой про сокращение бюджета, откинулся в кресле и продумывал следующую шутку, растаптывающую мою идею. Я раскрылся. Финансист, увидев моё замешательство, наклонился к микрофону, чтобы что-то сказать, но успел только произнести что-то вроде «Почему…» или «Отчего…», но я его перебил. Я сделал это специально. Именно так все акцентировались на нашем противостоянии. Именно так все увидели, что моя следующая контратака обращена именно к нему.
- Так вот. Гепард, Человек-ядро, Газель и Дьявол. Выбери мы первых трех, вы бы сейчас утверждали, что Гепард – это намек на чипсы «Честер», перегонки с человеком-ядром вам напоминают противостояние Манчестера и Арсенала, а Газель, самая обычная живая газель – это, не дай Бог, намек на АвтоВАЗ. – Председатель совета директоров хохотал, а я продолжал добивать оппонента – Мы бы достали Вам и живого Дьявола, но только за бюджет, умноженный на три, а так – получите его автомобильную копию, являющуюся олицетворением по истине демонической мощи и скорости.
- Вас послушать, так Вы сделаете рекламу из всего – огрызнулся Финансист.
- Знаете… - задумался я – я вообще считаю, что если бы управление миром поручили нам – рекламщикам, то он стал бы лучше, добрее, светлее может…
***
- Ну и что ты лыбишься?
- ???
- Ты, человек, для которого придумывание образов, якорей и всякого рода писанина – профессия, дошел до финала баттла прозы среди рэперов и доволен? Написал типа добрый текст, что говорится, «для галочки» и счастлив? Опомнись! Ты в финале только из-за того, что правила баттла запрещают рифмовать, иначе уф-ф-ф-ф-ф-ф… и иммунитет Чужой во втором раунде не помог бы…
- Остынь, пафосное пернатое. На самом деле я считаю, что исход баттла - он ведь не так важен. Никто не будет перечитывать тексты участников. Никто не будет проводить много раз пальцем по турнирной таблице, вспоминая накалы страстей. Никто не вспомнит обиженных, засуженных, протянутых. Баттл оставит после себя только скупую табличку, три имени, распределенные по местам, и…
- И…?
- И, возможно, желание начать всё сначала. Так вот – если это желание будет - значит, что все наши старания были не напрасны…
- Признайся, ты это пишешь только от того, что до конца доброго срока 40 минут, а ты не придумал концовку. Так ведь?
- Хм…
За окном ярко светило солнце. Пели птицы. А в одном из многоквартирных домов города у моря тихо сходил с ума, разговаривая сам с собой, молодой писатель.
- Вставай – раздался внутренний голос – Пришло время.
Парень поднялся. Взглянул на исчерканные листы бумаги и подошел к окну. Пришло время сдачи текста. Последнего и решающего. Его оппоненты, представлявшиеся ему в образе красно-черных фактурных Bugatti Veyron, стояли на старте и ревели моторами. В этот момент, когда солнце вышло из-за туч, ослепив его и ярко осветив всё в этой комнате, даже самое невозможное показалось ему возможным.
NikiTikiTa
Мы с Арром наконец-то вырвались из усыпляющей суеты мегаполиса. Поезд надрывно отчалил от очередной платформы, не имеющей никакого названия, кроме километровой отметки, и помчал нас вперед, прочь от цивилизации, прочь от поддельного уюта комфортабельных квартир. Я сижу, кое-как угнездившись на жесткой деревянной скамейке, и размышляю, от чего она так чарующе блестит. От того ли, что когда-то давно, при спуске с конвейера, её покрыли недюжинным количеством слоев лака, толи от того, что ежедневно тысячи спин и, простите, поп, усердно натирают ее в попытках добиться хоть какого-то удобства. Арр стоит на задних лапах, уперев передние в пыльное, заляпанное окно, и с волнением изучает проплывающие мимо пейзажи. Он не любит общественный транспорт, в особенности трамваи (а путь до вокзала нам пришлось проделать именно на этом дребезжащем средстве передвижения), но держится молодцом, зная, что следом за дорожной нервотрепкой всегда идет награда в виде свежего воздуха и бескрайних (ну как минимум в сравнении с унылыми, забитыми в бетонные рамки высоток городскими парками) просторов. Язык высунут из пасти так далеко, насколько это только возможно, рыжая с белыми разводами морда задрана немного вверх, карие зрачки, обведенные тонкой полоской белка, иногда поглядывают на меня, будто пытаясь по внешнему виду хозяина понять, действительно ли мы едем туда, куда так тянет его древняя собачья природа. Я улыбаюсь в ответ.
«Платформа Курьино!» - гнусавит динамик. Мы выходим на следующей.
Выходим и тут же окунаемся в теплое молоко солнечных лучей. После сумрака вагона свет кажется таким ярким, что приходится зажмуривать глаза. Потихоньку открывая их, я по порциям, с наслаждением, впускаю этот мир в свой разум. Сочные, спокойные цвета: зеленые кроны деревьев, стоящих плотными рядами, синие бесконечное небо с небрежно рассыпанными остатками вчерашних облаков, бледно-желтая песчаная дорога, уходящая вглубь леса. Арр несется вперед, едва не выдергивая у меня из рук поводок. Мы спускаемся с платформы, и я отстегиваю карабин от ошейника. Пес срывается с места, его уже не остановить. Он мчится по узкой полосе травы перед деревьями на безумной скорости. Тело максимально прижато к земле и вытянуто в струнку, лапы работают четко и синхронно. Удержать его сейчас не сможет никто, ведь впереди пространство, не ограниченное ничем. Пробежав три сотни метров, Арр разворачивается и летит обратно, ко мне, а я уже сворачиваю на дорожку. Путь лежит через лес.
Раскидистые ветви скрывают нас от палящего светила, но даже здесь, внутри, все пронизано этой мягкой солнечной дымкой. Мне кажется, что нет красивее оттенка, чем подкрашенная косыми лучами кора сосны. Арру, впрочем, никакого дела до эстетики нет. Он деловито снует между деревьями, задрав парус своего рыжего хвоста вверх, и всасывая прижатым к заросшей мхом земле носом соцветия новых, бесконечных ароматов. Продвигаясь вперед таким образом, где-то через полчаса мы наконец-то добираемся до конечной цели своего путешествия. Лес обрывается, а тропинка постепенно перерастает в полноценную сельскую дорогу с двумя песчаными колеями по бокам и полосой мелкой травы посередине. Первым взгляду открывается вид на огромный деревянный сруб, огороженный невысоким, но довольно крепким забором. Здание явно древнее, но весьма ухоженное. Чуть-чуть сбоку от дома расположен колодец, а за ним площадка для рубки дров, на которой как раз сейчас размахивает топором высоченный, широкоплечий старик, с окладистой седой бородой, и такими же седыми длинными волосами. Арр замечает его первым и со всех лап бросается к тому через распахнутую настежь калитку. Дед раскалывает последнее полено и оборачивается к нам.
- Арр! – кричит он радостно и присаживается на одно колено, приветственно распахнув руки. Пес стремительно бросается в заготовленные объятья. Несколько мгновений шутливой борьбы и старик, хохоча, падает на спину, закрываясь руками от собачьих ласк.
- Привет, дядя Митя! – я наконец-то добираюсь до калитки и захожу на участок. Мы здороваемся менее сдержано, но ничуть не менее по-дружески.
- Я с самого утра вас жду, - говорит Дмитрий Иванович Мелехов, старинный друг моего деда, почти заменивший мне того после его ранней кончины. Все лета детства и юности я провел на этом участке. Сейчас, к сожалению, выбираться сюда удается гораздо реже, но тем радостнее сегодняшний день, – Пойдемте, я вас хлебом да солью угощу!
Мы заходим в дом…
Все время до вечера проходит в разговорах. А когда темнеет, дядя Митя по старинному обычаю разводит на заднем дворе костер и собирает вокруг него своих гостей, среди которых кроме нас с Арром, еще настоящий внук старика и соседские дети, его друзья. Все мальчишки лет по десять.
- Деда Митя, деда Митя, расскажи историю!!! - наперебой просят они. Дмитрий Иванович слывет в деревне знатным сказочником. Я-то знаю, что тот образ, который он создает здесь, в большей степени напускной. На самом деле во времена своей молодости мой приемный дед вел довольно светский образ жизни, был известным журналистом-международником, путешествовал по миру, писал статьи и книги, появлялся на телевидении. Кроме того, обладал неплохим актерским талантом. И вот сейчас, когда мы сидим вокруг пылающего костра, и серебристая жесткая борода старика, огромная грива волос и глубокие, подчеркнутые на концах пересечениями ехидных морщинок, глаза освещаются пульсирующим, оранжевым светом, действительно верится, что этот человек – тот самый древний сказитель, посвятивший всю свою жизнь скитанию по городам великой Руси, собиранию легенд и мифов и их поэтическому пересказу. И охватывает нас священный трепет и ожидание столкновения с чем-то действительно волшебным.
- Что ж, друзья мои! – медленно, глубоким, слегка хриплым голосом говорит дядя Митя – я и вправду расскажу вам сегодня легенду. И легенда эта будет о далеком предке одного из нас.
Он обводит собравшихся загадочным взглядом и неожиданно останавливает его на Арре.
- Это будет легенда об Огненном псе. О звере, подарившем людям кусочек солнца, который до сих пор греет всех нас, и будет вечно освещать наш путь, до тех пор, пока человек и собака живут в мире, пока они служат друг другу и заботятся друг о друге на равных.
Наши взоры обращаются на Арра. Он лежит, высоко подняв голову, навострив уши и преданно глядя на старика.
«Во времена столь древние, что не сохранилось на свете ни единого свидетельства об их существовании, кроме легенд и сказаний, передаваемых из уст в уста, правил на Земле Великий Князь. Был он щедр и добр, любил свой народ и всегда доблестно сражался с заморскими захватчиками. И вот, однажды, возвращаясь из паломничества к одной из древних святынь, князь со своей свитой и семьей проезжал по разрушенному городу. Их караван шел по заброшенным улицам, между покинутыми домами, где не было ни людей, ни животных. Все либо ушли оттуда, либо умерли, не решившись бросить родные жилища. Горько было князю смотреть на это, своим же жене и дочери, он и вовсе запретил выглядывать из повозок. Но, когда они проезжали мимо маленького домика на самой окраине селенья, девочка вдруг закричала:
- Папа, папа! Там кто-то плачет.
Князь остановил караван и прислушался. И правда, из дома доносились какие-то звуки, похожие на рыдания. Правитель спешился и смело вошел в брошенное жилище. За ним последовало несколько человек из свиты. Звуки стали еще отчетливее. И вот, разобрав хлам, сброшенный в кучу посреди комнаты, князь увидел на полу щенка. Он был совсем крохотный и беззащитный. Яркая рыжая шерсть только начала сменять младенческий пушок, а одна из лапок была неестественно подогнута, очевидно сломана. Маленький зверь смотрел на пришедших печальными, полными отчаянья глазами, и тихонько поскуливал.
В те времена люди не верили в случайности, и во всех событиях искали тайный смысл, вложенный высшими богами. Поэтому князь обратился к своему советнику-первосвященнику.
- Хороший ли это знак, волхв? Стоит ли мне помочь несчастному животному?
Советник не любил животных. Он считал, что у тех слишком сильно развит инстинкт, а это значит, что им трудно затуманить рассудок, направив по пути более ему выгодному. Он отвечал так:
- Рыжий – цвет обмана, государь! И гонец из мертвого города вряд ли принесет тебе счастье. Собственные хозяева бросили его здесь, уйдя в другие края. Лучше оставить его тут, чтобы он почил на земле своих предков и присоединился к остальным усопшим.
- Что же… - начал князь, но его прервал крик девочки:
- Нет, папа! Мы не должны бросать его! Это будет жестоко, - дочка правителя самостоятельно выскочила из повозки и теперь сидела, обняв бедного щенка. Её глаза были полны слез, и выглядела она ничуть не менее несчастной, чем сам брошенный зверь.
Князь задумался. Он принимал в расчет слова священника, зная, что тот может общаться с богами, а боги в те времена были очень мстительные, но он также не мог поступиться желанием дочери. Она была единственным ребенком государя, и очень любимым ребенком.
- Что ж, мы возьмем пса. Он может обмануть меня или моего советника, но ребенка он обмануть не посмеет, - и, не давая священнику вымолвить и слово, князь вышел прочь из дома. Девочка забрала животное к себе в повозку, и они продолжили путь.
Прошли годы. Князь по-прежнему справедливо правил своими землями. Его дочь выросла, и превратилась в настоящую красавицу. А подобранный в мертвом городе щенок полностью выздоровел, и превратился в статного, благородного пса, с длинной, блестящей шерстью, яркой, как пылающее солнце, и струящейся, как прохладные весенние ручьи. Он был любимцем правителя, сопровождал его во всех походах и всегда сидел подле княжеского трона во время празднований и пиршеств. Государь дал ему кличку Рассвет, потому что щенок был найден ранним утром. Сокращенно все называли этого красавца-пса Ра. Ра обзавелся собственными щенками, которых князь раздавал, как знаки особого отличия своим подданным.
Вскоре пришла пора отдавать дочь князя замуж. Многие знатные особы хотели породниться с государем. Был среди претендентов и советник. Власть людей, которые были связующим звеном между небесами и земным миром, была очень сильна тогда. Мало кто решался ослушаться слов первосвященника, ведь считалось, что его устами говорят сами божества.
- Я пришел к тебе, чтобы высказать пожелание высших существ, государь, - начал священник, войдя в хоромы князя, - много раз шел ты против их воли, но всегда они прощали тебе поступки эти, ибо знали, что в душе ты - праведник, и дела твои праведны. Теперь же настала пора поступить так, как должно. Как велят боги, и как должен повелеть тебе разум. Скрепив свою дочь со мной узами брака, ты навеки соединишь свой род с церковью, и все грехи простятся тебе. Иначе же, - тут коварный советник перешел к самой хитроумной части своего плана, - иначе же высшие божества потребуют во искупление грехов жестокую плату. И принести ты им должен будешь по жертве за каждый грех. Причем жертвовать придется тем, кого укажут боги, а не кого выберешь сам, - и он направил свой взгляд, полный властного негодования, на повелителя.
Князь задумался. Но он размышлял не над тем, какой из предложенных священником вариантов выбрать. Он не собирался жертвовать ни счастьем своей дочери, ни жизнями невинных людей. Гнев овладевал им.
- Если твои боги таковы, - сказал, наконец, он, - то я отказываюсь повиноваться им! Сколько раз молили мы их помощи, но разве приходили они к нам? Сколько они обещали, и сколького мы дождались? Мы – праведны, в этом я согласен с тобой. Народ мой живет по всем законам земным и небесным, и сам добывает себе хлеб, не надеясь на богов, надеясь только на себя, на свою силу и умение. Да еще на солнце. Потому что оно встает каждый раз и помогает нам, и освещает пути наши. И сейчас перед его ликом, - он устремил свой перст на сияющий диск, - я отказываюсь от твоих богов! Ибо знаю, пока солнце светит, мы сможем прожить и без их помощи!!! А ты… убирайся вон!!!
- Ах так! – прошипел советник, уходя, - ну что же, посмотрим, как вы справитесь, если солнце больше не взойдет для вас…
И случилось страшное. Первосвященник вернулся в храм, собрал лучших чернокнижников и колдунов со всей страны. Вместе они вознесли молитвы темным богам, произвели страшный древний ритуал и принесли кровавую жертву. И демоны помогли им. Огромный черный камень сорвался с небес и полетела на беззащитную Землю. Жарким летним днем, в полдень, когда князь был в очередном походе, гигантский небесный пришелец упал на столицу государства. Город был разрушен, многие жители погибли. Те же, кто остался в живых, оказались в полной темноте. От удара клубы пыли и праха поднялись высоко над поверхностью, соединились в огромные, грозные тучи, которые заслонили собой все небо. Не единого лучика не могло проникнуть через эту завесу. На землю опустилась кромешная, непроглядная тьма, и не было от нее никакого спасения, ведь тогда тайной разведения огня владели только монахи, и никаких других источников света, кроме солнца для простых смертных не существовало.
Беда настигла князя и его свиту в дороге. Они как раз шли по дремучему, страшному лесу, через который очень трудно было пробраться даже днем. Государь сразу понял, что произошло. Что вина за все случившееся лежит на нем. Но, что сделано, того не воротишь. Нужно было искать выход.
- Друзья мои! – сказал князь, - наше солнце покинуло нас. Злые боги преградили его лучам путь к нам. Я прогневал их, я виноват в случившемся, и я понесу наказание. Но сейчас мы не должны думать об этом. Сейчас нам необходимо спасти наши земли, спасти наш народ. Обращаться с молитвами к темным богам бесполезно, они обрекли мир на эти страдания, и они не поменяют решения. Единственное, что мы можем сделать, это просить помощи у самого солнца. Там, за границей леса стоит Великая гора. Она настолько высока, что даже загородившие небо тучи не в силах достигнуть ее вершины. Я поднимусь наверх, и оттуда сумею узреть небесное светило и молить его о спасении.
- Но это безумие!!! – возроптали слуги, - ни один смертный не сможет пройти через Черный лес в такой темноте! Ты погибнешь, государь!!!
- Нет! – отвечал князь, - мой народ ждет помощи от своего правителя, а значит я дойду. Быть может мне не суждено вернуться назад, но до вершины я доберусь.
Свита замолчала. Они понимали, что не могут повлиять на решение государя. Единственное, что могли сделать эти преданные люди, это пойти вместе с ним.
И тут, в полной тишине раздался громкий, многоголосый лай. Это Ра и несколько его сыновей, которые сопровождали князя в походе, вышли вперед и теперь приглашали людей следовать за ними. Они знали, как пройти через лес, и чтобы найти дорогу храбрым псам не требовался свет.
Воодушевленные помощью своих четвероногих братьев люди пустились в путь. Собаки уверенно вели хозяев через трущобы. Но проклятье темных богов по-прежнему преследовало князя. Лабиринт деревьев и веток таил множество опасностей, и там где могли проскочить легкие, быстроногие псы, не могли проехать рослые, облаченные в тяжеловесные доспехи рыцари. Многие застревали в густых кустарниках, проваливались в глубокие ямы, из которых невозможно было выбраться. В конце пути, когда до границы леса оставалось всего несколько сотен шагов оставшихся путников ждало самое страшное испытание: вязкое, непроходимое болото. Князь и его спутники застряли в тягучей трясине. Она не поглощала их полностью, а просто сковала движения, будто насмехаясь над несчастными. Князь и его подданные продолжали жить, но не могли ничего сделать. Рассвет и другие собаки изо всех сил старались вызволить их, но все попытки были тщетны. Тогда государь сказал:
- Верный мой пес! Ты всегда был послушен мне. Всегда беспрекословно исполнял приказания. Так выполни же мою последнюю волю. Брось нас, беги на вершину горы, проси у солнца пощады. Я знаю, оно послушает тебя. Оно спасет наш народ.
То же повелели своим псам и слуги князя. И тогда стая несчастных собак, бросив своих хозяев на краю гибели, бросилась дальше. Они вырвались из черного леса и добрались до Великой горы. Отвесные склоны встретили их. Не многие смогли бы преодолеть такую преграду. Ра оставил сыновей у подножья и полез к вершине один. Он полз, сдирая когти и вырывая клоки шерсти. Куски скальной породы обламывались под его лапами и падали вниз, в непроглядную бездну. Но храбрый пес, каждый миг рискуя сорваться, не останавливаясь, продолжал свой путь. И гора сдалась. Тучи праха и пыли остались позади. Рассвет поднялся на вершину, скинул с себя грязь, и его чудная шерсть снова заблистала всеми оттенками рыжего. Ведь там по-прежнему было голубое, бездонное небо и сияло ясное небесное светило. Он встал на узенькой площадке на самом пике горы и завыл. Впервые Ра выл на солнце, и впервые в его вое было столько отчаяния и столько силы.
И произошло чудо. Луч света опустился прямо на пса, и его шерсть заискрилась, заиграла яркими красками. Прошло еще несколько секунд, и она вспыхнула, объяв Ра языками невероятного, сочного пламени. В мгновение ока рыжий пес превратился в огненную бурю. Но огонь тот не обжигал его. Он лишь грел и освещал все вокруг. Рассвет ринулся вниз. И люди, потерявшие уже надежду на спасение, увидели, как с Великой горы на огромной скорости спускается гигантский, сияющий зверь. Он быстро добрался до подножья скалы, и там разделил дар солнца со своими сыновьями. И вот уже целая стая огненных псов бросилась в разные стороны, освещая все вокруг, и оставляя за собой горящие, неудержимо яркие вереницы следов. Жители княжеских земель подбегали к этим следам, брали языки необжигающего пламени в руки и несли их в свои дома, оставляли на площадях городов, поднимали на крыши. Сотни очагов зажглись по всей стране. А сам Ра бросился в Черный лес, и жар, который он нес собой, осушил болото, захватившее в плен князя и его свиту, и свирепый, праведный огонь спалил непроходимые кустарники и дремучие трущобы, и рыцари выбрались из глубоких ям, увидев, куда им идти. Дым от многочисленных костров поднялся к небесам и разогнал черные тучи. Рассеялась пыль. Прах унес свежий ветер. И встреченное ликующим народом на небосклоне вновь засияло солнце, даря живительное тепло и божественный свет всем земным созданиям.
- Отныне у нас лишь один Бог! – громогласно возвестил Великий князь, – только ты! О, солнце! Только тебе мы будем возносить молитвы, и лишь в тебя будем верить! Сияй же вечно, великое светило!!!
А огненные псы неслись дальше, избавляя от тьмы все новые и новые земли. Первосвященник и остальные чернокнижники, увидев это, бросили свои темные храмы и обратились в бегство. Никогда больше никто не видел их на светлой Земле.
Так человек и его верный пес победили зло. Так огонь пришел на службу простым людям. Так в мире воцарилась гармония».
Старик заканчивает рассказывать свою легенду. Я смотрю на собравшихся у костра мальчишек. В их глазах отражаются пляшущие языки пламени, а в их фантазиях они превращаются в стаи огромных огненных псов, несущихся на безумной скорости по полям и лесам, по городам и деревням, борющихся с пугающей темнотой и побеждающих ее.
Мы идем в дом. Арр, утомленный сегодняшней прогулкой, ложится у двери и тут же засыпает. Во сне он иногда скулит и слегка дергает задней лапой. Ему снится, как он бежит куда-то, такой свободный и такой солнечный…. Верхняя губа слегка приподнимается, обнажая передние зубы: на его морде появляется странная собачья улыбка.
bubble
Среди многоликой толпы площадей и безлюдных подворотен, душного зноя асфальта и прохлады бетонных стен, среди сигарет длиною в жизнь и круглосуточных магазинов, в недрах обычного города Q каждое утро находило их счастливыми. В недрах только лишь потому, что счастливым всегда хорошо внутри, физически же их место было с краю.
Костя был воспитан настоящим мужчиной. Отец заботливо высек на его скрижалях главный наказ: защити и обеспечь семью – поэтому Костя был бдителен и много трудился. Порой бдительности ему казалось мало, и он порывался купить пистолет, но тогда Лена выходила из берегов, в попытке его образумить, он понимал, что со стихией не совладать и откладывал покупку. Так отчаянно против оружия Лена была потому только, что, как и многие женщины, мечтала лишь о мире во всём мире и небольшом плацдарме для самореализации. Их совместная жизнь часто напоминала праздник, на который принято дарить то, что человеку нравится, но чего он себе никогда не купит - не покажется ему это настолько важным. Бывало, Костя приходил домой с хитрыми глазами, по-доброму подтрунивал над Ленкой весь вечер, а потом неожиданно подсовывал ей прямо под нос сюрприз, который обычно обходился ему недёшево, но в этой семье цена подарка мало кого волновала. Тем более, взамен Лена щедро одаривала его то интересной книгой, то занимательной теорией, родившейся в её голове, то игрой на фортепиано после вечернего чая, а то и попросту борщом. Можно, конечно, сказать, что в их семье, как и должно, сферы влияния были чётко поделены: Костя отвечал за материальные аспекты, а Лена за идеальные – но беда в том, что, стараниями Лены, ничто хорошее не воспринималось в их семье как должное. Она неустанно радовалась всякой мелочи и снисходительно махала рукой на вроде бы внушительные печали, что порой даже немного бесило Костю, но всё его нутро твердило, что без этих реакций ничего у него в жизни не выйдет.
Познакомились они случайно.
С весьма воинствующим видом одолевая встречный ветер, Лена шла из парикмахерской и сокрушалась:
- Как можно было так коротко постричь?! Господи, половина прохожих не сможет даже сказать определённо мальчик я или девочка! Да ещё и эти современные мальчики… У каждого уважающего себя модника джинсы у’же моих дудочек… Она ведь даже не понимает, что натворила: когда на голове мальчишечья стрижка, ничего не остаётся, кроме как выглядеть мальчишкой, ну а по-хорошему и быть им.
В попытках состыковать женское начало и планы своего подсознательного на ближайшие 2-3 недели, Лена машинально свернула в давно ей известный и имеющий у неё репутацию безопасного, двор, в котором в этот вечер, по необыкновению, поджидал случайных прохожих Костя. Она его даже не заметила: её мозг продолжал сдавать позиции комплексам, а ноги, полагаясь на мышечную память, вели домой – так что вздрогнула она лишь когда кто-то дотронулся до её руки, потом испуганно обернулась и стянула наушники.
Надо сказать испуг был тут уместен: перед ней стоял бравый боец отрядов сопротивления со шрамом на левой стороне лба и глазами, острее ножа, который (она знала) заткнут где-нибудь за его ботинок. Про таких она читала в газетах и слышала по радио, и там и тут её заверяли в их тотальной опасности, но Лена слишком верила в человека, чтобы верить досужим толкам.
- Давай телефон.
- ??
- Не глупи, парень, давай сюда свой телефон.
- Ты прибавил пять слов, ни одно из которых не является ни объясняющим причин ни даже попросту волшебным и всерьёз рассчитываешь, что ситуация кардинально изменится? – неожиданный бархат тембра и уверенность в голосе так сильно поразили его, что очнулся он лишь когда, не дождавшись ответа и недоумённо с ним попрощавшись, она вернула наушники на место и пошагала прочь. Он нагнал её в два шага и ещё столько же не решался дотронуться, а потом задел случайно.
- Что такое? Родился аргумент?
- Ты девушка. – вообще это прозвучало по-идиотски, но Костины мысли ещё не окончательно акклиматизировались, так что на выход мозг выдавал только самые сильные сигналы.
- Бинго! – Лена состроила скептическое выражение лица и для пущей комедии обернулась на носочках вокруг себя, победоносно сжав кулаки в небе.
- Не паясничай. Из наших?
- Никак нет. – стукнула она воображаемыми каблуками.
- Отдавай телефон.
- Блестяще! Знаешь, я бы может и отдала с перепугу, но ты бы хоть напугал для начала. – его это определённо раздражало: она отчаянно дерзила, сохраняя при этом добродушный тон и смешинку в глазах. Она и правда не боялась. Он боялся, а она нет.
- Я серьёзно. Не отдашь по-хорошему – заберу силой.
- Я всего лишь пыталась выяснить, зачем он тебе?
- Продам. Отрядам сопротивления нужны деньги.
- Обычно, когда людям нужны деньги, они идут работать.
- Мы забираем излишек.
- Ты всерьёз?
- Какая у тебя работа?
- Интересная.
- И много ты зарабатываешь?
- Нет, довольно мало.
- Это нормально по-твоему?
- Да, абсолютно.
- Значит деньги тебе не важны. А нам важны, поэтому позволь я заберу их себе.
- Ты собираешься забрать у меня телефон.
- Это тот же излишек, он тебе тоже не нужен.
- И то верно. – Он не поверил своим ушам: «Верно? Что ещё за «верно»?»
- Ну так отдавай.
- Нет, ты не правильно понял, я согласна: телефон – излишек и абсолютно не нужен, поэтому у меня его давным-давно благоразумно нет. Извини.
- У тебя нет телефона? – искусно смешав во взгляде насмешку и сожаление, Лена помотала головой:
- Можешь обыскать.
- Тогда какого хрена ты мне пудрила мозг? Сразу нельзя было сказать?
- Может, ты мне понравился? – она улыбнулась, и ему стало до боли в сжатых кулаках трудно сдерживать ярость.
- А ты мне нет.
- Беда.
- Не беда, сейчас исправим: давай сюда плеер.
- Нет, пожалуйста, только не плеер. Возьми лучше наушники! Они и стоят дороже! А плеер-то копеечный, его дорого не продашь! – увидев, как испуганно она тараторит, Костя пристыдил сам себя и разжал наконец ладони.
- А чего ж ты тогда так за него трясёшься, раз копеечный?
- На нём вся моя музыка. Некоторой нет больше нигде в мире! Это не излишек, понимаешь, он в твои оправдания не вписывается…
- Пойдём провожу до дома.
- Что? Зачем это?
- Ты хоть раз можешь сделать так, как я говорю?
- Ладно, пошли.
После того рокового, они прошли ещё два двора, не проронив ни слова, но больше Лена не выдержала. Ей нестерпимо тёрли новые кеды, так что она повернула в сторону одного из подъездов, уселась на лавочку и, наспех распутывая узелки шнурков, стягивала обувку с ноющих ступней.
- Так и будем молчать? – поинтересовалась она между делом, потирая пятку.
- Я ощущаю потребность проводить тебя до дома. Потребность в разговоре ты отбила раньше.
- Нет, так не пойдёт. Какое же у вас сопротивление, если бойцы кидаются полотенцами в первом раунде? Борись. Я ведь понимаю: сопротивление – это что-то вроде иммунитета государства. Нет оппозиции – нет иммунитета, нет иммунитета – таблетки, стерильность и смерть от какой-нибудь немощной бациллы. Это же вечные истины, вопросов нет. Мне одно интересно: вы сами-то что думаете, мой бравый иммунитет? За какие идеалы бросаетесь в столь сомнительный бой?
- Я сражаюсь за справедливость, ты просто не понимаешь.
- Хм, интересно, случится ли когда-нибудь хоть одному из противоборцев выдумать иные идеалы? Тем не менее сражались они всю историю человечества за порой абсолютно противоположные вещи. Ты вот, к примеру, исходя из этих идеалов, совсем недавно пытался отобрать у меня телефон. – она говорила это, беззаботно шлёпая голыми ногами по асфальту, внимательно изучая каждую встречную лужу, так что у Кости даже не получалось злиться.
- Я вообще-то не собирался отнимать у тебя телефон, мне всего лишь нужно было позвонить. –он не хотел ей этого говорить, потому что знал, что прозвучит, как оправдание, но отчего-то никак не мог допустить, чтобы она считала его мерзавцем. Лена удивлённо заглянула ему в лицо
- А зачем тогда весь этот цирк?
- Может, ты мне понравилась?
- Оригинальные у тебя заигрывания.
- Подстать твоим.
Промолчав весь остаток дороги, они подошли к парадному входу её бетонной темницы, она обернулась и протянула ему руку. Костя, на минуту смутившись, решил, что уместнее будет пожать её, потому как в образ галантного джентльмена он уже вряд ли вписывался.
- Прощай. И следи за своим острым языком. До Киева он тебя может и доведёт, а вот до добра вряд ли. – она от чего-то вспыхнула и спрятала пожатую руку в карман джинс.
- Не переживай, меня сегодня просто неудачно постригли. – она заправляла волосы за уши, одёргивала сумку, собирала катышки на кофте, в общем, делала всё, чтобы не поднимать на визави глаз. Он усмехнулся.
- Представляю масштабы разрушений, если б ты сломала ноготь.
- У меня нет ногтей, я не из хищных.
- Из змей?
- Да, можешь называть меня Каа.
Вообще, снимать кеды было, конечно, стопроцентной авантюрой, и Лена её себе ни за что бы не позволила, если б не эта проклятая мозоль. Просто, когда задорно вышагиваешь по бордюру босиком, через некоторое время начинаешь различать звуки музыки, идущие примерно от поясницы и ужасно хочется приключений, так что, немного затянув внутренними раздорами паузу, она смело подняла на него глаза и, не дав себе опомниться, спросила:
- Хочешь чая?
- Пожалуй, не отказался б от стаканчика. – Ей это почему-то польстило.
Налив Косте её крепкого фирменного цейлонского с чабрецом и ромашкой, она с ногами забралась на стул напротив, выждала пару глотков и спросила:
- А что по-твоему несправедливо?
- Что?
- Ну ты говоришь, что борешься за справедливость, а что сейчас по-твоему не так? – Она говорила очень заинтересованно, а выглядела оживлённо: подалась вперёд, закусила губу и вцепилась в чашку обеими руками, - так что Костя даже чуть поморщился, представив, что сейчас ему придётся спорить с этим наивным существом, и, как следствие, разрушив всю радужную оболочку его мира, повысить тем самым его уязвимость стократно, но, к сожалению, других способов он не знал.
- Умные, талантливые люди, честно занимающиеся своим делом и приносящие колоссальную пользу своим интеллектом, должны быть примером всем поголовно: и жаждущим участия в человеческом развитии, и тупо жаждущим денег. Такие люди должны получать за свой труд достойное вознаграждение, а не то, что сейчас нам предлагает правительство. Ты только задумайся: учитель получает меньше уборщицы! Так быть не должно. И каждый честный человек морально обязан быть по мою сторону.
- Ну и где же тут справедливость?
- Как где? Ты умён и честно работаешь? Спасибо тебе большое, на, получи. Ты глуп и лоботряс? Влачи существование.
- Ну и где же тут справедливость? Как бы не была велика сила образования вкупе с упорством, ум – это всё-таки в первую очередь врождённый показатель. Говорить, что честно работающий умный должен получать больше, чем честно работающий глупый – это то же самое, что, говорить, например, что честно работающий красивый должен получать больше, чем честно работающий урод. Справедливости не обнаружено. – она развела руки и пожала плечами.
- Распространённое заблуждение. Конечно, справедливость выступает тут скорее как идея, и, как каждая идея, недостижима в полном её смысле, но то, что предлагаю я, гораздо ближе к ней чем то, чем обманываешься ты. Задумайся.
- Да тут и задумываться нечего – только слепому не видно, что справедливей сегодняшней системы и не придумать.
- Да как ты не понимаешь, тебе просто промыли мозг! Вся эта пропаганда и мифы о всеобщем озарении – чушь, сказка, придуманная манипуляторами! - Лена ему определённо нравилась, так что Косте было до слёз обидно, что она не понимает, а главное, даже не хочет подумать.
- Неужто? Разреши тогда представиться – Наботова Лена.
- Наботова? Из тех самых Наботовых? – поверить в это Костя не мог.
- Да, мой дед – тот самый Наботов, который придумал противопоставить понятие успеха деньгам. Вернее придумала бабушка и десяток лет, не наблюдая значений КПД, превышающих погрешность, старательно капала ему на мозги в надежде на чудо озарения. На одиннадцатый год оно произошло. Это уже потом дед доработал теорию, выпустил книгу и помог идее засиять на небе вторым солнцем. Так что это не миф и не сказка, а манипуляторы уж и тем более не при чём. Просто люди нашли в этом выход. Это ведь тебе только кажется, что, будь по-твоему, и все хорошие тут же получат по заслугам, а плохие попадут в ад. Это прекрасно в теории, но, когда успех и деньги идут рука об руку, они, как ты правильно заметил, являются ориентиром для всех, и это единство миллиметр за миллиметром стирает разделяющую их грань, приводя к губительному отождествлению этих понятий. В таком случае успешен лишь тот, кто богат, а богат тот, кто успешен. В погоне за успехом, люди устраивают гонки за богатством и, видя в этом единственный выход, уж не гнушаются грязных приёмов. В итоге главный разбойник успешней всех и вывешен на доску общественного почёта. А учителю, за которого ты так ратуешь, много всё равно не перепадёт, потому что когда деньги превращаются в успех, выгодными считаются лишь те вложения, что приносят живую прибыль - педагогам в этом смысле нечем похвастаться.
- И что же предлагаешь ты, всему цвету нации работать за копейки?
- Мне кажется, что установившаяся система наиболее стабильна. Чем интереснее и ответственнее твой труд – тем меньше твой заработок. Выбирай, что тебе важнее. Хочешь денег – иди работай сантехником. Хочешь интересного дела – не рассчитывай на выгоду. Так в голове всех предприятий и государства как такового, остаются лишь те, кому это по-настоящему интересно и кто радеет за дело, а богатый низший класс доволен и не лезет в действительно важное. При такой идеологии удаётся обеспечить невысокий прожиточный минимум, так что умные совсем не бедствуют, а роскошь работяг не вызывает зависти, являясь легкодоступной.
- Да, но те умные, которые желают жить по-человечески, вынуждены осознанно отказываться от развития и прозябать на скучнейших работах, а глупые, выказав ненароком подобие мысли, получают повышение и становятся чуть ближе к голове.
- Так в этом-то и есть чудо озарения: умные люди рано или поздно понимают незначительность денег и оказываются способны отказаться от них.
Разговор уже давно перестал ему нравиться, так что от последней её реплики что-то внутри него достигло точки кипения и, чтобы не наговорить лишнего, он решил ретироваться.
- Я пойду.
- Куда? – она совсем не ожидала такого поворота и была явно разочарована.
- У меня есть дела. Было очень приятно познакомиться.
- Мне тоже. Заходи как-нибудь ещё в гости. Обещаю печенье и молчать. – ей было жаль и она даже не посчитала нужным это скрывать.
- Зайду, если буду рядом. – быстро разобравшись с её хитрым замком, он широким движением распахнул дверь и вышел из её жизни.
Обратно он постучался неделю спустя, уже примерив так полюбившееся ему впоследствие амплуа начальника смены на металлургическом комбинате.
- Константин. – протянул он руку в открытый гостеприимно проём двери – Давай жить вместе.
- Почему ты вернулся? – улыбаясь глазами, осторожно спросила Лена.
- Трудно сказать. Наверное потому, что после нашей встречи мне стало светлее.
), а в смысле что то, что огнём владели только монахи при княжестве и рыцарстве смотриться как отмазка от того, почему они оказались без огня. а если ты хотел сделать под настоящую легенду Руси, на что указывает первая часть, то тогда какие монахи и первосвященники, какие рыцари?!))) 
))
Похожие темы на: Второй Баттл Прозы. Финал. Тексты (+ результаты на 3-й странице)