| хэлл
Сообщения: 9,445
Регистрация: 21.07.2005 | 
11 июля 2007, 02:06
| | |
#5 (ПС)
| Александр Лебедев-Фронтов.
Художник в широком смысле слова. Эмоции и миропонимание, отражаемые на бумаге и в звуке. Глупо в предисловии начинать говорить об его оригинальности и элитарности . Это ясно и без лишних слов. Радикальность творчества художника сама по себе обусловила отсутствие внимания и ажиотажного спроса со стороны "либеральных СМИ" и массовых потребителей "творчества" калоизвергающихся бренеров, самолюбующихся пелевиных и посредственных подростков-электронщиков. Впрочем, даже не радикальность как таковая, а скорее его все реже встречающееся в дни метаний "творческой элиты" из одной модной "крайности" в другую своеобразное, "немодное" миропонимание. Отсутствие стремления познакомить мир со своими работами, сверхнизкие тиражи музыкального лейбла Александра Ultra — это не черта характера автора, не характерная особенность самого материала — все это можно было бы легко "раскрутить" и отдать на потребу крашенной сопливой "богемы". Нет, это скорее тоже часть мировоззрения, удаленность в другие пределы, доступность только для себеподобных…
- Какой духовно эстетический заряд несут ваши произведения?
Я уклонюсь от рассуждений по поводу духовно-эстетического заряда моих работ. Логичнее, чтобы этим занималась публика, разглядывающая их, а не сам автор. Свои монтажи (а это именно монтажи, которые, в отличие от графики, склеены из различных, прокатанных под ксероксом, вырезок и фотографий и представляют собой некое подобие Франкенштейна, обретшего новое бытие, соединяя мертвые полиграфические фрагменты) я рассматриваю как антураж персонального магнетического театра, имеющего как жесткую, агрессивную, так и романтико-ностальгическую стороны.
- Национал-социализм — это шоковый фактор или нечто иное?
Если под таким широким понятием как национал-социализм подразумеваются образы в моих работах, имеющие сходство с образами германского искусства 30-40-х годов, то при желании там можно обнаружить многое от интернационального конструктивизма, советского монументализма, намеки на футуристическую эстетику и многое другое. Все зависит от того, кто и что хочет увидеть и какие ярлыки любит приклеивать. Что касается "шокового фактора" национал-социалистической эстетики, то по моему за последние лет 25 ее "демонизм" сильно выродился до уровня ассортимента отдела Nasty Nazi в каком-нибудь захудалом секс-шопе и способен шокировать лишь очень впечатлительных натур из рядов мелкобуржуазных садомазохистов. Если я использую изображения стальных штыков, механических свастик и обнаженных торсов в стиле Брекера (Breker) и Торака (Thorak), то в первую очередь по тем же причинам, по которым Лени Рифеншталь (Leni Riefenstahl) снимала свои кинофильмы, то есть по причинам творческой необходимости целесообразности. Свастики, образы механического мира, сливающиеся с человеческой плотью, давно уже являются для меня художественной нормой, а не способом добиться чей-то
негативной или позитивной реакции, которая меня мало интересует, и с годами этот интерес все меньше и меньше.
- Каковы ваши авторитеты и ориентиры в графике и живописи?
В разные периоды было много влияний, от классической греко-римской эстетики до авангарда 20-х годов. Наиболее значимыми являются итальянский футуризм, особенно работы Деперо (Depero) и Прамполини Prampolini), графика Макса Эрнста (Max Ernst), фотографии Ман Рэя (Man Ray), монтажи Джона Хартфильда (John Heartfield) и полузабытый Климент Редько.
- Большинство современных художников не склонны относить себя к какому-либо направлению или школе. Тем не менее, признаете ли вы существование современного авангарда в его традиционной трактовке (как искусство направленное на шок)?
За последние 40 лет, в период "постмодернизма", понятие "авангардный" утратило свое значение. На уровне техническом и идейном перепробовано почти все. Критерии оценки того, что "авангардно", а что нет, зависят лишь от сиюминутных личных пристрастий и интенсивной пропаганды стиля или художника. Если брать за критерий "авангардности" степень шока, оказываемого произведением или артистом на публику, то любой индивидуум, испражняющийся прилюдно на улице или похотливо наскакивающий с эрегированным половым органом на испуганных женщин в общественном транспорте, авангарднее чем сотни членов Вхутемаса или Баухаус, которые чего-то там многозначительно конструировали, вместо того, чтобы делать искусство конкретное и без влияний — хватать за яйца и резать глотки прохожим ради установления нужного духовно-энергетического контакта с публикой. В раннем футуризме был важен элемент провокации и шока, который быстро сменился не менее "авангардным" периодом холодного и самодостаточного конструктивизма. Короче, когда появляется, говоря языком психиатрии, слишком много буйных больных, то в какой-то момент самым авангардным может оказаться обыкновенный гражданин без эстетических амбиций.
- Ваш взгляд на современное искусство.
Я мало интересуюсь происходящим в современном искусстве, только по мере технической необходимости — избыток информации засоряет мозг и парализует волю. После 2-й Мировой Войны под воздействием информационных потоков и ментальной сытости искусство утратило пророчески-фанатичную атмосферу раннего авангарда и монументализм юного искусства и бодрого тоталитаризма. Всевозможные современные чахоточные "игры со смыслом" и "псевдо-хэппенинги" по-моему мало кого возбуждают.
- Ваши литературные и музыкальные приоритеты?
Отражение в литературе социальных сдвигов, крушения мировоззрений меня всегда интересовало особенно сильно. Отсюда стойкая любовь к ранней советской литературе, сочетавшей ницшеанские мотивы, ненависть к уничтожающему прошлому с сентиментальной любовью к нему, яростную жажду и ужас перед будущим. Среди музыкальных приоритетов — устойчивая страсть к военно-политическим маршам тоталитарной эпохи, ранние произведения Прокофьева, Шостаковича, любая музыка с признаками машинно-механической эстетики от Мосолова и Онеггера Honegger) до Жана-Марка Вивенцы (Jean-Mark Vivenza), классический индастриал типа МВ, фонограммы киномузыки таких гениев как Георгий Свиридов или Юрий Левитин.
- Насколько важна идеология в творчестве художника, жизни отдельного человека, жизни нации?
Убежден, что идеология — лишь психологическая поддержка и пропагандистская маскировка вечной биологической борьбы между народами, государствами и, в конечном счете, между отдельными людьми во имя своего тотального доминирования на земле. Поэтому моя личная идеология — трезвое отношение к любым идеологическим догматам и пристальное внимание к тем процессам, которые они призваны маскировать. Идеологии интересны в той степени, в какой они помогают индивидууму или группе лиц осуществить свою экспансию в мире, так как, по словам покойного академика А. А. Сахарова, истинная цель жизни — это экспансия, т.е. агрессия в том или ином виде. Сейчас, во время взаимоисключающих информационных потоков, люди, живущие в государстве, часто дезориентированы и не способны четко осознать себя как общность эгоистов (в самом высоком смысле этого слова) и свои групповые интересы. Рано или поздно стоящему у власти инициативному меньшинству (партии, правительству и т.п.) приходится вдалбливать в головы граждан упрощенные идеологические нормативы, иногда с помощью насилия, что порой бывает вполне закономерным. Абсолютно свободным от власти идеологических догм может быть только тот человек, который ясно осознает свое место в социуме, свои жизненные приоритеты и спокойно выполняет свой мистический долг. Но в массовом масштабе без идеологии не обойтись в любом случае.
- Графика — это основное ваше занятие?
В настоящий момент я занимаюсь в основном научно-исследовательской и звуковой деятельностью, иногда изготавливая монтажи. Художником, в общепринятом смысле этого слова, я себя не считаю и поэтому стараюсь освободиться от стремления "пробиваться", необходимости проводить регулярные выставки и прочих активистских иллюзий.
- Расскажите о проекте Ветрофония, от идеологии проекта, до его звуковой характеристики. Работы, сделанные Ветрофонией?
Название Ветрофония возникло в конце 80-х г.г. как наименование кассеты моего тогдашнего проекта Линия Масс, которая так и не была выпущена. В 1996г. лейбл Ультра издал две кассеты с материалом 1987-89гг. под этим названием. В начале 1996г. Сергей Курехин познакомил меня с лидером экспериментально-авнгардной группы ЗГА Николаем Судником, который предложил мне сделать совместный проект под этим названием. Несмотря на то, что мы часто отвлекались на свою сольную работу, за 4 года был сделан ряд записей и несколько "живых" выступлений в Санкт-Петербурге и Москве. Ветрофония соединяет эксперименты в духе индастриала 80-х, элементы ритуальной музыки, конкретные шумы и многое другое, представляя собой плавильный котел, в котором варятся обрывки мелодий и звуков. Принципиальный аналоговый звук, использование "некрасивых" звучаний и тембров, репрессированных в доминирующей музыкальной культуре, примитивизм, автоматизм и механистичность тесно сближают Ветрофонию с идеологией "Искусства Шумов" раннего итальянского футуризма начала 20 века. Постоянный накал творческой и личностной борьбы внутри проекта между Н. Судником и мной, приводит к необходимому балансу с временным уклоном в ту или иную сторону. Например, если первая студийная запись Strappadology ("Страппадология", 1996, должна издаться на московском лейбле "Длинные Руки" в 2000г. в формате CD) в значительной степени отражает вкусы Н. Судника (от псевдорелегиозных песнопений, намеренно ложного мелодизма и кривых структур до экспрессивных вставок в духе no wave), то последняя по времени работа Riveglio di una Citta / FuTurograMmatika (сент. 1999г. ULTRA, кассета U33, 100 экз.) тяготеет к транс-индастриал звучанию, с обилием конкретных шумов и механических перестуков работающих моторов разной мощности, что в большей степени отражает мои приоритеты. Помимо выхода компакт-диска "Страппадология" в 2000 году планируется выпуск в Японии винилового сплит-альбома Automatika с новым проектом Koji Tano, называемым Magmax на Flenix Records и сплит-кассет с MSBR и К2 на Ультра. Также ждет выхода 60-минутный архивный (1998г.) материал Symformosa.
- Что такое лэйбл Ультра?
Лейбл УЛЬТРА организован мной в конце 1995г. для выпуска кассет ограниченным тиражом (от 15 до 100 экз.) с экспериментальной / шумовой музыкой. На настоящий момент издано 36 кассет, среди которых представлены работы ЗГА, Ветрофония, Линия Масс, MSBR, Violent Grind и другие, видеокассета с первым концертом Ветрофонии и два CDR проектов Черви и Линия Масс.
- В каких еще музыкально-ориентированных проектах и как именно вы
участвовали ?
Кроме Ветрофонии я осуществляю свои студийные проекты Веприсуицида (эксперментально- шумовая музыка / антимузыка) и Линия Масс (проект с элементами конкретной/механической музыки, воссозданный с 1997г.).
- Расскажите немного о себе (нечто вроде краткой биографии).
( В качестве ответа на вопрос Александр сослался на фрагмент статьи "Шум — голос богов", газета "Завтра" № 37 (302) сентябрь, 1999г. )
В юные годы, лет в 13, попав по недомыслию под влияние сверстников-битломанов, я решил приобрести запись с музыкой ливерпульского квартета. В Ленинграде у Гостиного двора можно было купить пластинку на "костях" (то есть на рентгеновском снимке), записанную самопальным методом. Заплатив за нее 1 рубль и высунув от меломанского вожделения язык, я ринулся домой к проигрывателю. Через минуту из репродуктора раздался бодрый мужской голос, который для начала уточнил мое желание послушать музыку легендарной четверки, после чего покрыл меня отборным русским матом. Через секунду вместо желаемых "Битлз" я услышал 2 минуты рвущего перепонки радиостатического треска с жуткими завываниями. Именно это событие явилось для меня своего рода музыкальной инициатической смертью, навсегда отбив охоту к убаюкивающим мелодиям пресловутых "жучков-ударников" и им подобных, пробудив страсть к строгим, конкретным и неожиданным звуковым решениям с повышенным психическим воздействием. Неизвестный мужской голос пробудил мои истинные вкусы, которые я загнал в закоулки подсознания, по молодости стремясь угодить расхожей промондиалистской моде.
Первые практические опыты с неподдающимися нотной записи "конкретными" звучаниями (вой вентиляторов, различных бытовых электроприборов, плеск воды, раскаты грома, рев сверлильно-шлифовальных станков, перемонтированные обрывки симфонических произведений), пропущенные через различные звуковые приставки и фильтры, Александр начал производить в 1979 году. В 1985 совместно с Игорем Федоровым основал проект "Линия Масс". Вопреки господствовавшей тогда в 80-е
гедонистической подростковой эстетике, "Линия Масс" проповедовала культ борьбы, железной воли, стальных машин и героического труда молотобойцев и сталеваров. В рамках этого проекта, кроме записей, создавались черно- белые фотографии и коллажи, соединившие эстетику раннего авангарда и символику различных политических течений. В 90-х годах Александр основал студию Ultra, занимающуюся пропагандой катакомбной экспериментально-шумовой музыки. В настоящий момент композитор занимается студийным проектом "Веприсуицида" и воссозданием после долгого перерыва "Линии Масс". Совместно с ветераном авангардной музыки, лидером группы "ЗГА" Николаем Судником продолжается деятельность в рамках проекта "Ветрофония". Москвичи запомнили выступления Николая и Александра в ЦДХ в ноябре 96-го на фестивале памяти их ушедшего товарища Сергея Курехина. Последнее выступление "Ветрофонии" состоялось 16 июня 99-го года в СПб, на Пушкинской, 10 (организовано Галереей Экспериментального Звука 21). Мероприятие отличало жесткое железобетонное звучание, созданное с применением металлических конструкций, шлифовальных колес и электрических приборов времен построения социализма.
Личные планы Александра связаны с дальнейшей интенсификацией трудового процесса: выпуск в ближайшее время компакта "Пролеткульт" (под маркой "Линии Масс"), участие в ряде сборников, студийная работа, работа над коллажами, исследовательская и политическая деятельность.
12.03.00
- Как специалист в области искусства шумов, вы, несомненно, имеете полное право рассуждать об истории этого явления, но не кажется ли вам, что любое искусство становится чистым искусством, только утратив ранее функциональные черты. В чем же функциональность шума, его социально-историческая ценность?
Объективно термин "Чистое искусство" в моем понимании не более чем пропагандистская функция, лозунг, используемый на разных этапах разными группами лиц с целью своей глобальной легализации в пространстве и времени. Это отличная дымовая завеса, дающая шанс расчистить эстетический плацдарм в целях дальнейшего захвата материальных ценностей и их нещадной эксплуатации в своих тщательно скрываемых рациональных интересах. Любая форма самовыражения на любом этапе функциональна, что бы там не трещали одурманенные амовнушением агитаторы.
Что касается шума, то если рассматривать это явление как одну из первичных, нерасчлененных форм бытия, то появление идеи "Искусства Шумов" с развитием машинной индустрии в начале 20 века совпадает во всех смыслах с доктринами возвращения к базисным моделям существования племени и человека в отдельности (в социальной инженерии — анархо-коммунистическая община, культ государства -материнской утробы в позднем фашизме, в искусстве — тяготение к примитиву, конструктивизм, футуризм, идеи Нового Варварства в философии).
Имитации "Голосов машин" или "радиостатического шума космоса" на звуковом уровне манифестировали идеи возврата к изначальной точке бытия, к модели целостного человека, не раздираемого противоречиями новейшего времени. В этом смысле Шум — это своеобразный звуковой Черный Квадрат, универсальная социологическая матрица, а шумовая музыка 20 века — вариант этой матрицы, обладающий конкретным технологическим и интеллектуальным обликом своего времени, но, благодаря тесной связи с базисной моделью, способный противостоять всем и всяческим интерпретациям искусствоведов с воспаленным мозгом. Именно в этом объективное значение искусства шумов, и на определенных
этапах временного цикла, чем больше раздробленность музыкального поля на участки со своими частными критериями, тем сильнее будет тяготение к точке возврата — к глобальному хаотическому неструктурированному, не подверженному нотной фиксации, грохоту абсолютного начала-конца.
- Причины, побудившие вас избрать те формы самовыражения, которыми вы пользуетесь? Расскажите о своих соратниках и об экспериментах, проводимых вами, об атмосфере, царившей вокруг вас.
Еще в юности сильнейшее впечатление на меня производили как барабанный убой военно-революционных маршей, вводящее в транс звучание ламаистских мантр, симфонизм 20 века, с его резкими переходами от суровой диатоники к ультрахроматической истерии (у раннего Прокофьева), так и механические щелканья, завывания и перестукивания станков фабрики "Красный Октябрь", где мне довелось работать. Естественно эта любовь трансформировалась в создание звуко — коллажей, которые объединяли все эти впечатления воедино. К счастью, люди, с которыми я общался в это время, за редким исключением, не разделяли моей страсти и я мог полностью насладиться своей творческой обособленностью от магистральных процессов, как в "официальной", так и в "неофициальной" культуре. Лишь в начале 80-х я узнал о существовании Throbbing Gristle и NON, что придало уверенности в работе.
- Культ труда? Не утопическая ли это идея в сегодняшнем хаосе параноидально-трудовых конвульсий, единственная цель которых — насытить свое брюхо и брюхо Молохов капитализма?
Именно в периоды избыточного хаоса и распада особую ценность обретают идеи личного трудового стоицизма. Тот, кто не подчиняется гипнотизму ситуации и со свинцовым отблеском в глазах неуклонно придерживается выбранного пути, тот имеет шанс ухватить судьбу за вымя. Апология, культ труда — это механизм преодоления сопротивления строптивой девки-материи. Только на этом пути возможен быстрый переход от начальной фазы восприятия трудового процесса как способа наполнения организма необходимыми питательными соками к высшей фазе
самоутвержденческого экстаза — фазе бесцельного (в самом положительном смысле слова) преобразования мускульно-мышечной энергии в конкретный осязаемый материальный продукт, который затем может быть легко деструктирован, если будет мешаться под ногами и тянуть ко дну.
- Ваше мнение по поводу того, что искусство шумов ныне расценивается как бездарное звукоизвлечение для "безруких" панков и наркоманов?
Мнение об искусстве шумов как продукте бездарных подростков — не более чем сентиментальная редукция многообразного к упрощенному, которую можно смело игнорировать. Трезвый подход всегда дифференцирован. По мере расширения информационного поля Шумовой культуры всегда появляются люди случайные, пытающиеся следовать сиюминутной моде, втаскивая свою разложившуюся плоть в импозантную эстетику звукового абсолютизма. Примеров этому не счесть. Со временем случайные люди отпадут, и останется небольшое число людей не случайных.
- Большая часть тиражей студии Ultra уходит за границу. Почему? В чем вы видите причину высокого уровня интереса там и низкого здесь?
Причины интереса к Ultra за границей кроются непосредственно в их интересе к Ultra, отсутствие интереса в России — возможно в том, что нет пропаганды и дистрибуций. Лично мне абсолютно все равно, где и кто слушает эти кассеты — кто заказывает, тот их и получает. Главная задача — чтобы производство окупало себя и аккумулировало минимальные средства для дальнейших изданий.
- Ваше мнение: возможно ли дальнейшее развитие культуры человека или во избежание тупиковой ситуации требуется трансформация в иные формы, т. е. в будущем культуры не-человека? Что вы думаете об идее возвращения к первобытнообщинному строю, от социума к человеческому стаду?
Как показывает многолетний эмпирический опыт развитие идет не линейно, от плохого к хорошему, а по спирали, к тому же еще и скачками. То, что кажется сейчас тупиком, завтра может оказаться прорывом к новому (еще более блестящему тупику). Гипотетическому "не-человеку" вряд ли вообще понадобятся некие культурные нормативы. Чтобы держать стадо человеческое в узде достаточно будет лишь супить брови и страшно ворочать глазами в орбитах. Вполне вероятно, что мы уже начинаем жить в первобытнообщинном строе, только вместо дубин, засек и волчьих ям используется компьютерные технологии и пропаганда.
- Способны ли вы на маниакально-страстные поступки, свойственен ли вам фанатизм и ревностное радение за что-либо?
Фанатизм сыграл самую положительную роль в период моего становления, но совершать маниакально-страстные поступки, не имеющие железного логического подтекста, когда тебе около сорока лет — это все равно, что прикидываться двадцатилетним. Каждому овощу — свое время. Единственная слабость, которую я себе позволяю время от времени — это ревностное радение во имя тотального Ничего.
15 ноября 1999 г. ("Последние люди") |
irat: