Поезд размеренно стучал колесами, разрезая мертвую тишину незнакомых мест. В душном плацкартном вагоне как-то особенно не спалось. Свет давно уже выключили, и можно было спокойно, прислонив ладони к стеклу, смотреть в окно. Вглядываться и вспоминать. Вспоминать и вглядываться.
И я вспоминала…
Вспоминала твоё лицо, измученное и бледное. Вспоминала шесть столов вдоль плаца и шеренги в три ряда по пять человек, напротив каждого из них. Я сначала тебя даже не узнала. Ты стоял у третьего стола в третьем ряду, с краю. И дрожал от промозглого январского холода. Это был совсем не ты. Может, и сейчас это не ты. Просто кто-то вместо тебя – там, а ты – настоящий – всего лишь не хочешь появляться пока дома. Странное ощущение. Ощущение радости, смешанное со ступором.
А потом почти синхронно к каждому столу начали подходить, читать присягу и выкрикивать: «Служу, России!» Почти одновременно, почти сто человек…
И вот, когда настала твоя очередь, небо наконец-то низвергло крупные белые хлопья. Первые за всю зиму. Они летели с каким-то остервенением: быстро, очень быстро. И падали на черные объективы, зеленые шинели и серый угрюмый плац.
На фотографиях так и остались белые точки на переднем плане. Крупные - главнее всех людей и событий…