нашёл у себя такую хуйню... недописанную:

A Zed & Two Noughts. П. Гринуэй. вольная экранизация одного из самых ярких стихотворений Ш. Бодлэра - Une charogne /Падаль/
распад, разложение, декомпозиции, опарыши, очень много опарышей, опарыши в ускоренной перемотке, вжжж. при распаде тушка то чуть вздувается, то чуть сдувается, и у особо болезненно-раздражимого воображения может сложиться впечатление, что тушка дышит - такое впечатление сложилось у внимательного Бодлэра, когда он одним прекрасным летним утром, гуляя со своей la reine des grace, на повороте тропинки наткнулся на падаль, которую позже виртуозно зарифмовал и дал громадный пинок эстетике отвратительного. тщательно и в узком смысле плодотворно всматривающийся в бездны Бодлэр, однако ни разу ещё не был так далёк от их тайн, как тем летним утром, как в этом тошнотворно-фасцинативном версе, вся живописнейшая, витиевато-нюансированная и ритмизированная картина которого годна лишь на то, чтобы привести в бесчувствие впечатлительную барышню. от узловой загадки такой подход далёк.
так же далеки от искомого и двое братьев, главных героев Гринуэя, которые пытаются раскусить СМЕРТЬ, зондируя распад и просматривая километры киноплёнки с документальными передачами об эволюции - от простейших, к более сложным, блаблабла, чтобы в итоге - ЧТО?
ну допустим, что можно сложить прошлое с настоящим и получить эскиз будущего, но никак не доступ к тому, в чём нет ни одного, ни другого, ни третьего. и никакие эксперименты, никакие сверхточные фиксирующие устройства не дадут НИХУЯ, и остаётся только один способ, самый верный... и когда они на него решаются (герои Гринуэя отличаются удивительной последовательностью), вся аппаратура истухает от чудовищной натуги и перенапряжения, силясь запечатлеть то, что ей и по замыслу не положено. органическая аппаратура истухает следом в холодном объективе слепой видеокамеры.

а жёны братьев кстати гибнут в автокатастрофе из-за сбежавшего из зоопарка лебедя, а это тоже бодлэровский мотив, один из самых запоминающихся его образов.

короче говоря