Открыл глаза, а мысли о тебе,
О чем-то споря, допивали кофе.
И простыни морщинистой Тибет
Предстал, мгновенно, пустошью Голгофы.


И я не затыкал рассвету рот,
Себя желая подбодрить, напрасно:
Кленовый лист, совсем как пешеход,
Застыл на ветке, увидав мой красный.


Как поводырь, вела меня тоска.
И к морю подойдя, почти без боя,
Я втиснулся у самого песка
В заманчивую очередь прибоя.


Но не исчез, и подведя итог,
Одна из чаек заунывной фразой
Мою судьбу, как сорванный цветок,
Поставила в хрусталь осенней вазы.