Прежде, чем проснуться, Никита ощутил жуткий всепоглощающий голод и лишь затем открыл глаза. Дневной свет, пробивающийся сквозь окно, заклеенное газетами "Работа" и "Вестник ЗОЖ", отозвался в голове резкой болью. Никита вновь зажмурился и приложил обе руки к вискам и лишь после того, как боль утихла, он медленно открыл глаза ровно настолько, чтобы видеть хоть что-то. Он огляделся: стены комнаты были покрыты обоями, а обои, в свою очередь, пятнами, надписями, жиром и, страшно представить, чем ещё. Создавалось впечатление, что ленивый хозяин затеял косметический ремонт и покрасил стены поверх обоев тем, что было под рукой, а под рукой было только дерьмо. Если дерьмо разбавить мочой, у него становится вполне неплохая укрывистость. Запах в помещении, надо сказать, был соответствующим. Предметами мебели комната была не богата: одно койка-место, на котором спал Никитос, представляющее собой видавший виды матрац, а также груды хлама, укутывающие пол пёстрым ковром. Однако, сквозь хлам была проложена тропинка к дверному проёму, двери в котором, конечно же, не было. Никита поднялся на ноги, что далось ему не без труда. Чувствовал он себя более чем хуёво. Голова неприятно гудела, а ноги норовили в миг согнуться в коленях, чтобы вновь привести своего хозяина в горизонтальное положение, потому что вертикальное ему явно было чуждо. Шаткой и осторожной походкой парень поплёлся к выходу из комнаты. Благо, тропинка была проложена вдоль стены, но даже стена не казалась такой уж надёжной опорой. И если бы не жуткий голод, то лежал бы он на этом матрасе до скончания века.
Увы, за пределами комнаты не оказалось пышного стола с земными яствами, но то был коридор, а не кухня, так что надежда ещё теплилась. Коридор выглядел не лучше комнаты, но по крайней мере тропинка средь мусора была заметно шире, хоть и воняло здесь ещё сильнее.
Никита проследил взглядом за направлением тропы и увидел висящую на одной петле дверь в уборную, перед которой была развилка. Неспешно доковыляв до развилки парень, пытаясь отдышаться, облокотился на стену и приступил к анализу сложившихся обстоятельств: от туалета тропа уходила на кухню, а он ужасно хотел есть, но, с другой стороны, рано или поздно ему всё таки захочется в туалет, а возвращаться ему не хотелось, он чувствовал, что силы уже на исходе и измождённое тело в любой момент может отказаться двигаться куда бы то ни было. В поисках аргументов, склоняющих чашу весов в ту или иную сторону выбора, он заглянул в туалет: в раковине, в какой-то отвратительного вида слизи, покоилась куча сигаретных окурков, а в унитазе, кажется, смешивали краску для стен (напомню, что она двухкомпонентная - говно и моча) но забыли накрыть крышкой и она покрылась коркой. Решив повременить с естественными потребностями организма, на которых он пока не настаивал, Никита двинулся на кухню. Кухня же, по сравнению с другими помещениями, была относительно опрятной. На плите стояла кастрюля, от которой разило каким-то кислым химическим запахом, на столе были разбросаны закопчённые ложки, шприцы, ватные тампоны, пачки сигарет, смятые пластиковые бутылки с дыркой у основания и комки газет. В раковине, производя впечатление древнего храма, заросшего зеленью в глухих лесах Латинской Америки, возвышалась посуда, щедро усыпанная разноцветной плесенью и населяемая резво снующими тараканами. Всё это зрелище не отбило желание есть и открыв холодильник, Никита обнаружил два куриных яйца и пару бутылей с какими-то растворами. Готовить было лень и парень расколол яйца в стакан, добавив соли и размешав, и опорожнил его парой глотков. Голод, который должен бы был утихнуть, казалось, стал ещё сильнее, но изменился качественно. Поняв, что это никотиновый голод, Никита начал проверять пачки, лежащие на столе, на наличие сигарет. К счастью, в одной из них оказалось три штуки. Никита закурил. После третей затяжки голова закружилась и он приземлился на один из стульев, стоящих возле стола. Кажется, есть уже не хотелось, курить тоже, но чувство голода никуда не делось, но стало более конкретным. Он посмотрел на свои тощие руки, которые были усыпаны следами от инъекций, и понял, по чему на самом деле изголодался его организм.
Никита стал лихорадочно раскручивать комки газет и в одном из них обнаружил чек, на дне которого умиротворяюще покоился серо-коричневый порошок. Первый раз за день парень улыбнулся. Всё остальное руки делали сами собой:небольшое количество порошка перекочевало из пакетика в ложку, в машинку набралась вода из чайника и перетекла в ту же ложку. Наиболее крупная фракция порошка весело закружилась в маленьком водовороте. Ложка взмыла над столом и пламя, любезно созданное зажигалкой, бойко заплясало под ней. Доведя раствор до кипения, Никита отложил зажигалку и помешал жижу иглой машинки, после чего ещё чуть-чуть погрел. Затем, выдернув фильтр из недокуренной сигареты, парень опустил его в ложку, вставил в него иглу и аккуратно втянул всё содержимое в шприц. Несмотря на хуевастое физическое состояние все движения были выполнены с хирургической точностью - не пролилось ни капли.Никита вновь взглянул на свои руки в поисках дорог, но все вены попрятались так глубоко, что дотянуться до них казалось невозможным. На глаза попался край небольшого зеркальца, торчащего из-под смятой газеты. Парень взял зеркальце и поставил его на стол так, чтобы видеть своё отражение. Отражение его ужаснуло. "Бля, и давно ли я так выгляжу?" - с этой мыслью Никита наблюдал человека в зеркале, который выглядел как живой труп: землистого цвета лицо, запавшие глаза с тёмными синяками под ними, взгляд мутный, гноящиеся прыщи. Оскалив зубы Никита увидел копию иллюстрации пародонтоза с сигаретной пачки. Поспешив закрыть свою пасть, парень вытянул голову чуть вперёд и в сторону, так, что показалась довольно крупная вена на шее. С докторским профессионализмом Никита помог игле найти вену и плавным движением вогнал раствор в кровь.
По телу тёплой волной растеклось блаженство. Теперь из зеркала на Никиту смотрел не разлагающийся зомбак, а вполне приятный парень. Кухня показалась очень уютной, а свет из окна, по примеру спальни занавешенного газетами, мягким и тёплым. Все телесные болевые ощущения исчезли в миг и сам себе Никита стал казаться лёгким, свободным и полным сил. Впрочем, силы тратить ни на что не хотелось и он просто сидел на стуле, глядя на себя в зеркало и улыбаясь. Вдруг он почувствовал желание справить малую нужду, но в туалет отчего-то идти страшно не хотелось. Не увидев проблемы, Никита приступил к делу, не прерывая созерцания собственного лика в зеркале. По ногам растеклось приятное тепло.
Именно в таком виде его застал стук в дверь. Но стук не вызвал тревоги или паники, как это часто случается, а напротив, произвёл некоторое позитивное впечатление на Никиту - сейчас он был рад всему, особенно гостям.
Путь до двери больше напоминал полёт над разноцветными джунглями. За входной дверью оказался его добрый друг - Артём:
- Охох, бля, уже вмазался. С добрым утром, братан! Хули так воняет-то, а?
- Хо, Тёмыч! Здорова, залетай! - радостно приветствовал друга Никита. - Да я чет это... Унитаз там. Хуй знает, короче. Го на кухню. Не разувайся.
- Да я и не собирался. После прошлого визита к вашей милости мне пришлось выбрасывать носки. Слушай, ты чо, обоссался что ли? - Тёма пальцем указал на тёмное пятно на штанах Никиты.
- Да не, ебанись, чай пролил.
Тёма втянул ноздрями воздух:
- Улун что ли?
- Улун. - Подтвердил Никита. - Коллекционный.
- Понятно. - Ребята уселись на стулья. - Я вот тут, бля, собираюсь сегодня на собеседование идти, но мне страсть как охота дунуть. Но беда в том, что дудло порождает во мне тысячи сомнений, каждое из которых порождает ещё тысячу и так далее.
Никита смотрел на Артёма улыбаясь. Его-то подобные проблемы не ебали.
- И вот, - продолжал Тёма. - не знаю, стоит или нет? Наверное, не стоит. Но так хочется, пиздец. Может я себя спокойнее буду чувствовать? Но скорее всего загонюсь и двух слов связать не смогу. Слушай, а у тебя фен есть?
Никита, продолжая улыбаться, отрицательно помотал головой. Артём же пригорюнился. Так они сидели некоторое время в молчании, затем Никите в голову пришла мысль, которая затем слетела с его языка:
- Так ты бахнись, Тём.
Артём внимательно посмотрел на друга.
- Бахнись-бахнись. Под феном ты бы хуйни им наговорил с три короба, а тут лишнего не скажешь, но произведёшь впечатление человека приятного, уверенного в себе и уравновешенного. Таких, как я понимаю, работодатели ценят.
Тёма посмотрел на закопчённую ложку, на грязный стол, на фильтр, лежащий в ложке и похожий на мёртвого слизняка, и сказал:
- А давай.
Спустя минуту и раствор был в крови Тёмы и приятное тепло разлилось уже по его телу.
Друзей размазало по стульям, они блаженно улыбались, изредка выдавая какие-то реплики и лениво похихикивая над ними. Затем Артём достал коммуникатор, который, скорее всего следующим днём отнесёт в комиссионку, и включил какой-то странный мультик, главным героем которого была небрежно нарисованная зелёная мышь. Мультфильм ребятам показался очень осмысленным, философским и смешным. Тёма не заметил, как и сам обоссался.
Идиллию нарушил стук в дверь. Но в этот раз он был настойчивым и недружелюбным.
- Ты кого-то ждёшь? - озабоченно осведомился Артём.
- Вовсе нет.
Стук повторился, но на это раз он был громче и злее. Никита встал и поплыл к двери. Глазок был давным давно кем-то опален с внешней стороны, но Никита всё равно тщетно пытался что-то разглядеть. Стук повторился, парень отпрянул от двери и спросил:
- Кто там?
- Здравствуйте! Это общественная организация "Леонид против внутривенных инъекций героина". Скажите, пожалуйста, находятся ли в этой квартире люди, употребляющие героин?
- Да, - радостно ответил Никита. - Я как раз ужалился пару минут назад!
- Тогда откройте, пожалуйста.
Артём протестующе взвыл из кухни, когда Никита поворачивал замочную ручку, но было уже поздно. Дверь с силой распахнулась, больно ударив Никиту в грудь, отчего он отлетел к стене и сполз по ней на пол. В квартиру ворвались несколько человек в медицинских масках, перчатках и кепках, на которых был изображён перечёркнутый шприц в кружке. Никита, который из-за удара дверью не мог сделать вдох, надеялся, что возникшее недоразумение можно уладить культурно, но тут же получил другой удар ногой в лицо. В глазах побелело, а когда он вновь стал видеть, его уже втаскивали на кухню, где на коленях стоял Артём и затравленно озирался по сторонам. Люди в масках усадили Никиту рядом с другом и начали что-то говорить, но смысл слов не доходил до друзей. В какой-то момент Никита почувствовал, что его обливают пахучей жидкостью, от которой мгновенно стало очень холодно. Его затрясло. Парень поднял взгляд, чтобы увидеть, что на него льют, но ёмкость была уже пуста и отброшена в сторону, а увидел он прямо над собой зажигалку. Он хотел подобрать какие-нибудь слова, чтобы остановить происходящее, но смог выдавить из себя только невнятное мычание. Никита повернул голову к Артёму, друг смотрел прямо на него, в глазах стояли слёзы. Раздался щелчок зажигалки и их обоих охватило пламя. Первые несколько секунд было не больно, но после мучительная боль охватила Никиту. Он вопил, пытаясь встать, но уже не чувствовал своего тела. Осталась только тьма и боль. Нескончаемая боль.

***

Школьный психолог, Лариса Ивановна, сидела на своём рабочем месте и листала ленту новостей в коммуникаторе. Напротив неё, в кресле, сидел ученик 7 "Б" класса - Никита Политаев. Глаза его были закрыты, а на голове закреплена сеть из проводов и электродов, подключенная к VR-консоли. Вдруг парень начал дёргаться в кресле и скулить. Лариса Ивановна поморщилась, недовольная тем, что её отвлекли от созерцания бессмысленного потока информации и выключила прибор. Никита дёрнулся и резко открыл глаза. Около минуты он приходил в себя, привыкая к новой реальности. Лариса Ивановна терпеливо выжидала, пока Никита полностью придёт в чувство, а затем спросила:
- Ну что, Политаев, пяти минут тебе было достаточно?
Никита не ответил, но на глаза его навернулись слёзы.
- Буду считать это утвердительным ответом. - продолжила женщина. - Ну что же, ты свободен. В следующий раз которого, я надеюсь, не будет, мы увеличим время.
Никита поднялся со стула и пошёл к двери, но его остановил голос Ларисы Ивановны:
- Ты ничего не забыл?
Никита достал из кармана пачку сигарет и швырнул на стол психологу, после чего вышел из кабинета громко хлопнув дверью. Женщина улыбнулась.
За дверью Никиту ждал Артём:
- Ну как ты? Сколько минут?
- Пять. Я же первый раз спалился. - грустно ответил Никита.
- Ну и чо там было?
- Да сдохли мы с тобой, вот чо там было.
Артём рассмеялся:
- Ничего, к этому привыкаешь. Курить пойдём?
- Нет уж, спасибо.
- Как хочешь. - сказал Артём. - Пойдём хоть за компанию постоишь.
Ребята стояли за углом здания школы. Артём был весел, а Никита задумчив.
- Слушай, - сказал Никита. - Дай-ка всё таки перетянуться. И это... Напомни мне, чтобы я никогда не открывал дверь незнакомцам.