Highlander

Небо, даже оно не видело произвола
Таких позорных судей, на седалищах
Поэтических судеб восседает говно,
Кутх-кудахчущих от имени Планет,
Так, будто бы им всё равно, но нет!
Пусть мы бездари, а кто наши судьи?
— Ваша критика ссаньё ссанины,
Как квартет из нескладных стихов
По рублю за символ, цена для ослов,
Чья спина и без слов не мало сносила.

Снесите меня — я, Магомед Кодзима
Спустившийся с гор, был на вершине,
Но не застал там ничего, помимо
Бесконечного одиночества мира,
Где и пиит за паек петухом запоёт,
На таких однажды прольётся лира
Из ширинки моих широких штанов,
Не поверх голов конечно, теперича
Черепов навечно сытых в сырости
Свежих могил бесплатным сыром.

Тмутаракань матерь у этих сирот,
Нищенок, хлеба и зрелищ ищущих,
На руинах Рима третьего не дано,
Вокруг и подавно, кукиш пустошей
Пустопорожних смыслов сплошь,
А вы к ногтю прижать смогли бы
Муравьёв обиды бегущую дрожь?
— Оно и видно по грустным лицам
В темницах, поэт тому пролил свет,
Мните себя богами, поэтому его нет.

John Schnee

Кругом выражения каменные, будто официальные лица острова Пасхи,
Затесались черта́ми грубыми в наш текстовый околопраздник.
Часть в розовых очках, для других на земной орбите паршива реальность,
Но как бы не стало ошибкой выжившего, то, что боитесь прожить ошибаясь.
Над судьями нависло напряжение, проблему легко на деле вычислить,
Разрядить обстановку в составе мешает вам Электрический.
Текстовый баттл, значит, каждый жанр оценят? Это кроется в мыслях,
И я склонен спросить вас: есть ли в коллегии что-то кроме снобизма?
Панчи и рифмы - поставите крест на них, отнеся показательно меня к изгоям.
За словом «баттл», в Независимом ничего не стоит, пока хасслеров клеймят и гонят.
Итог один – уважайте любой жанр, верю каждая особь врубит в уклад:
Мы не найдем грань понимания, если всякий для вас просто круглый дурак.

Mommylover

Устав от тяжёлой учёбы в лицее,
С родительских денег купив микрофон,
Ты целью задался: талант не имея,
Стать тем, кто таким же пример подаёт.
Ты смотришь на головы с ярких экранов;
Они тебе скажут про "верность культуре".
Задача их - выглядеть, как Д’Артаньяны,
Скрывая от глаз ваших тени натуры.
Не думая в целом о творческом вкладе,
Ты жаждешь лишь прибыли, славы, признания.
Но ждут тебя цифры не счёта на карте,
А вновь перечёркнутый день календарный.
О чём ты поёшь? И чего ты добился?
И деньги, и женщины - мнимый успех.
Пускай и включаются треки на вписках,
Но быдло-фанаты - пустой контингент.

Тебя и не вспомнят сквозь годы, декады;
У "верных" фанатов уж новый кумир.
Бит с текстом возьмёшь и закажешь рекламу -
Не купишь ты преданной, честной толпы.
Немного побудешь у всех на слуху.
Концерты, фиты. Не забудь одно «но»:
Захочешь сквозь творчества призму взглянуть
В себя – и поймёшь, что там нет ничего.

Нáннош

Всю жизнь я шёл вперёд. Не отвлекаясь
На развлечения, семью или друзей.
Ведь двигаться сложнее, если в стае
Под наблюдением отцов и матерей

Всё делал сам: обед в одну персону
Квартира люкс, богатство, транспорт класса S.
Соперников пустил ко дну. Присвоил
Все их труды. Теперь имею массу, вес.

Об этом я мечтал: о силе, власти.
Быть на вершине этой пищевой цепи
Сжимать врагов как крокодилы пастью.
Один я в поле воин, в тундре и в степи.

Я прожил больше полувека. Помер.
А мне ведь было же ещё куда стремиться.
Назвать чтоб человека "Первый номер",
Ему быть надо самой важной птицей.

И вдруг очнулся. Вижу дверь, табличка
"Мечта". Я столько шёл, и столько мыслей о
Той жизни, что внутри как в клетке птичка.
Я дверь открыл - а там и нету ничего...

Окно в спальню

И он подсаживался рядом к пятилетнему плаксе
И из-за уха доставал простым движеньем монету.
Он позволял тому, кто в прошлое мгновенье казался
Самым несчастным сыном, по уши увлечься моментом.

"Ну покажи кулак, монета точно здесь, я видел".
Но вместе с нею исчезали все обиды.

И он на плечи поднимал десятилетнего плаксу -
Спасал от страшных привидений в темноте переулка.
И даже чудища, которых парень с детства боялся,
С отцовских плеч переставали быть помехой прогулке.

"Ага, сейчас они полезут, как глаза открою".
Но нет в окрУге никого, и страх уходит.

И вот сорокалетний плакса, но который не плачет -
Стоит с закрытыми глазами у отцовского гроба.
И верит, как и в детстве верил тот зарёванный мальчик,
Что папа рядом, что он всех убережёт от плохого.

"Сейчас глаза открою, и он снова жив и дышит".
Но только дождь предательски стучит по крышке.

17 Сентября

Бежала по парку сквозь заросли мятых аллей
Девица, под гримом ее мягкие щечки алели.
Она была парню с космическим именем
Многих милей
Героинь современных подростков -
Микроблогершъ тик-тока.
И только лишь ночь набросит на город,
Бывало,
Свой плотный шатер,
Шуршать перестанет за стенкою мать,
С неуверенной девственной дрожью
Мохнатой рукой он ласкает себя,
Будто это не он, а она мнет его в междуножье.
Осторожность не лишнее.
Он, наверное, сутки не спит?
Ведь завалена личка
Стихами с поломанным ритмом,
Вопросами: «Что там на личном?»
И хоть Рима богиня с тысячей лиц,
Но готова была обратиться в полицию.
Не успела,
Дрожала, в сей миг
Ощущала спиной уроборос,
Обернулась, а он не прошел все отборы
И сейчас здесь не возник.

КореньиССта

А» «И» «Б» сидели на трубе
«А» упала
«б» пропала
кто остался на трубе ?

Он проявлял к ней интерес
За ним же бегала другая
В один прекрасный летний день
Они на крыше повстречались
Толчок. Падение и крики.
А дальше все в тумане

Нам врали долгие годы , что полегли там буквы две
Я раскрою тему, ещё и тайну века слушать всем:
«А»-там, «И»-нет, ничего с «Б» не случилось
Они убили «И» , а сами скрылись в алфавите
Полиция искал их, но таки не нашла
Но на что же не пойдёшь ради батла, да?


(А кстати Aight внатуре гомосексуал
Он смотрит новый Слово Краснодар
Лично я: «посмотрел минуты две мне было интересно как это работает» )

Nevermore

Закрыл глаза на миг, открыл, кругом темно
Покрыл мрак мой лик, и на руках тремор
Абсолютная тишина, не слышно сердца стук
Неуютная духота, будто кислороду воздух скуп

Бездушная мгла, что даже рук своих не вижу
Непробудная тишь, что даже крик свой не слышу
И прессный воздух не пахнет абсолютно ничем
В какое же проклятое место закинуло меня? Зачем?

Время идет, мне все хуже, что уже хуже не куда
Чувствую себя, как изгнанный из родины-Неруда
Все труднее становилось, держать себя в руках
И во весь голос прокричать, чтобы, не сойти с ума

На секунду, буквально, собрался с мыслями
Выбраться отсюда, казался немыслимым
Все думал: кто я? где я? и жив ли я вообще?
В этот миг я понял что не умер, а всего лишь повзрослел

impervious

Вокруг образы прохожих,
И все они так похожи.
Спрятавшись в кожаный панцирь,
Воткнулись средним пальцем
В розетку
Социальной адаптации.

Где шлейфом
Успешности аромат,
А золотистые лучи, как бахрома,
Украшают светом затылок.
И селфи,
Где солнце над горизонтом застыло,
Отдавая себя моменту.

(Но вечное солнце - это муляж.)
Ему суждено померкнуть.
И закат за рассветом наступит тоже,
Неожиданно для прохожих.

Исчезнет и этот мираж.

Что зовётся стабильность под строгой буквой закона.
Останется пустота с горьким привкусом,
Ранее незнакомым.
А я также искоса буду смотреть, (за облаками)
Как в попытке гореть они затухают.

Не раз замечено:
Чем выше хочешь пролезть -
Тем сильнее давит на плечи.
Такой природный протест,
Такой стихийный процесс.

И толпа, понимая, что погибает,
Становится покладиста и покорна.
А иллюзорность хрустит под ногами
Поп-корном.

Пароль – Тетриандох

Я вижу, как птицы вернулись из далеких земель.
Весна - убийца, теперь и не вспомним о нелегкой зиме.
Она осталась вдали в заснеженных замках сугробов.
Голод вьюг утолив, нрав всем показав свой суровый.
А ныне пока заморозкам, нам бьет по глазам свет солнца майского
Хандру растопить пытаясь внутри, к лицу улыбка крадется, и та наискось.
Хлесткая, и вместе с тем с легким оттенком доброй печали.
Стоим у разрушенных стен в поисках дороги из желтого кирпича.
Где же Гудвин Джеймс, подари нам орган для радости
И в чудный дворец обратись наша каморка-дыра,
Лачуга-душа. Я заплачУ, чтоб дышать воздухом страны твоей Оз.
Петь оды чарам без устали буду, с трепетом замру покорно
Я подарю тебе сотни воздушных шаров, лишь бы стало не поздно,
Лишь бы не было пусто за вратами Изумрудного города.

Гостья грёз

для огромной планеты опасности час настиг,
катаклизмами частыми людям несчастным мстит
матерь природа. вечный гул магистралей стих,
человечеству, жаль, не по силам сей крест нести.

последний из выживших сел за рабочий стол,
последний из выживших молча достал листок,
стопку поставил, налил, после дрябнул сто,
чтоб написать напоследок, как мир жесток.

последний из выживших сильно за век устал,
обидами выжжена боль на сухих устах,
и тут он прознал, что тирады с его листа
никто не прочтёт. ведь земля без него пуста.

чтиво старой газеты, раздел новостей,
где чёрным по жёлтому грязный обман властей:
"опасности нет". жаль, вот, мир опустел.
и здесь он свободен в неволе из стен?!

ему не понять то , откуда хвосты растут,
но крайне паршивый поступок влечёт испуг -
веревка на люстре, записка, да шаткий стул,
последняя стопка для храбрости.
...
в двери стук.

The_Darkest_Rose

Когда вырасту : стану великим,
Пройду по непроторенным дорогам;
Останусь сам собой , отброшу маски-лики,
И подлости не совершу ни под каким предлогом.
Ведь будущее - радуга и алекорны,
Там хорошо, меня там явно ждут ...
Но повзрослев, осознаёшь что жизнь - сомнительное порно,
Где чтоб поймать Пегаса нужно не лассо, а жгут.
Энтузиаст-мечтатель когда-то,
Сейчас - присечён на корню.
Стёрлись из памяти светлые даты ,
Когда бегал с мячом, на верёвки пускал коноплю.
Где, то прекрасное, обещанное нам?
Ради чего мы убивали время?
Неужто, чтобы огорчить любимых мам,
А урбан променять на племя?
Каждый в сердце - аристократ : белый с красным винцом.
А в жизни - свинья : самогон, похмелье с утреца.
Но прихватит однажды :белый с красным венцом.
И уже не важно кто он, работал ли в поте лица.
Я к чему : живите всегда, как будто финал,
Смейтесь громко, за столом не щадите живот,
Любите крепко , сходите уже наконец в спортзал.
Ведь в будущем - нет ничего.

Иссяк Станиславович

Мною выпито пять тысяч пинт
В ожидание ,что б улыбнулся загадочный мир
Мною разгаданы тысячи тайн
В попытках понять только тебя

Но все просто ,
Ты монстр что смотрит на звёзды
Ты космос моей преисподни,
Но только лишь на сегодня

Завтра кофе ,тебя ждёт такси
Я снова один и мой мир не готов говорить
Когда нибудь мы эту ночь повторим
И в тот самый раз я не забуду цветы ,
Обещаю

Хотя ты больше любишь бутылки вина,
А я так люблю твой вкус на букеты,
Мы с тобой смогли вместе достать до дна
Но не достать со дна мое сердце

Я покрыть известью нелепых бесед
Пустых разговоров за тридцать
Даже мои скелеты из шкафа
Решили уйти ,из окна выброситься

Ты только представь ,человека без сил
Человека в котором большой мертвый мир
Человека который спокоен,
Спокоен как безопасное море

Видимо все бесконечно устали
Мы устали идти за мечтой
Мы нашли компромиссы ,что б существовать
А внутри то и нет ничего .

Ink Visitor

Скачет зайцем во поле смерть Кощеева,
Над болотами кружит утицей,
А Иван с Ильей, грязношеие,
Прут пустой сундук по распутице.

Ничего в нем нет, да и было ли?
Но на рынок снесть - дело верное:
Полчервонца им выйдет прибыли.
А потом - домой, с ветром северным...

По пути - в кабак, по обычаю:
До бездумия, до беспамятства,
Чтоб стыдить себя утром вычурно,
Выворачиваться и каяться.

Только зря, Кащей, светишь ножиком,
Ухмыляешься в чахлом ельнике!
Твой придет черед. Песнь сложится,
Сказка скажется - с понедельника...

rebel

А мне корона хоть с троном, со стороны, поровну.
Втирал король подданным, сидя в своей комнате.
Я гордо город огродил от голода,
Я головы врагов наколол на кол,

Но...

Вы на престол предлогали клоуна,
Предателя за стол, подсадили нового,
Продались за разврат и монеты золота,
Бродячие собаки, а не стражи города!

Я ведь, не дал вам повод усомниться в истине,
Блистали ваши лица от вина игристого,
Из ста стоящих за спиной идеалистов,
Все сто - хрипящие, зелёные лоббисты!

Осмыслив свой режим тоталитарной власти
Как архипастырь - буду беспристрастен,
Без состраданий и упрека, всем на плахе,
Рубите головы предателей, со всего маху...

По комнате пустой, отчётливо, звонящим эхом,
Летят слова из уст, в рубашке белой, человека,
С поднятой головою гордой при включенном свете,
Нет ни чего и ни кого, кто слушал бы все это...

flober

Пылесос под диваном уткнулся в альбом
Посмотрев на него, я вспомнил о детстве
Родительский дом и как спали вальтом
Младшие братья в сдвинутых креслах

Меня словно позвали вернуться к корням
Знакомые лица на желтом картоне
Собрав все пожитки свои второпях
Через пару часов я стоял на перроне.

Полоса из вагонов устремилась в закат,
За окнами редко моргала погода
Природа меняла настройки для нас,
Пресеты включив, раньше нужного срока.

По приезду, с вокзала я еще долго шел
Туда десять лет как, не ездит автобус
Целую вечность скитался пешком
И вот, что искал – узрел перед носом

Вот чего я хотел, спустя столько лет?
Родная деревня, что с тобой стало.
Видать последний раз здесь был человек
Когда приезжал за ржавым металлом

Вокруг нет ничего, лишь пустые дома
Что не нашел магнит - забирало время
Жизнь словно дух, превратилась в туман
Оставляя срубы из родовых деревьев.

иона флинт

На засвеченном будущем можно поставить крест,
дожидаясь ответом в соседнюю клетку ноль,
если эта игра хоть кому-то не надоест.
Хоть бы кто-нибудь рявкнул: а ну-ка, заткнись, не ной!
Делай фото на память — получится негатив.
Проявляй беспокойство на снимках, зашторив свет
и зашорив глаза — но из комнаты не уйти.
Ты посмотришь наружу — а там ничего и нет.

Даша Тополиная

Выключен вечер, в точку сожмется.
Черные дыры и белые солнца
в калейдоскопе событий исчезнут.
То, что случилось, уже бесполезно.
То, чего не было, тонет в тумане.
Здесь и сейчас никогда не настанет.
Что остается? Грани подтерты.
Как-то неловко быть временно мертвым
там, где живые все время у власти.
Мне б карандаш, кохинуровский ластик,
я бы раскрасила мир в бледно-серый.
Легкий пунктир, превентивные меры,
и, наконец-то, ожившие кадры --
это случиться может не с каждым.

Стопка бумаги съедена с хрустом.
Линии стерты -- в шредере пусто.

ineto4ka

Греческой деревни Лаки
нет на карте Крыма.
Мёртвых некому оплакать:
столб огня и дыма
подымался надо всеми
запертыми в храме.
Как бы ни летело время,
жжётся это пламя.
На земле седой и древней
только сердце стынет
над сгоревшими в деревне ―
за год до Хатыни.
Это пламя станет злее.
И в его завесу
черноты добавит, тлея,
пепел из Одессы.
Жизнь за жизнью отнимая,
превращая в уголь,
запалят в цветущем мае
мирный Мариуполь.
Факел кто поднял и тычет
устрашенья ради?
Нет и не было различий:
сжёг людей ― каратель.
Чернороты. Черносерды.
Пляшка с керосином.
Те же фото. Те же беды.
Тот же нрав крысиный.
Та же тьма, и всё чернее
ненависть и злоба,
потому что не имеют
ничего иного.
Знак дадут ― они натянут
маски без лица. И
генетическая память
как у полицая.
И от рук, и от одежды
так же тянет гарью,
и огонь, и ужас прежний.
Лишь война ― другая.

Angry Kobald

Но́ша горой на плеча́х
Напоминания стали брелоком на ключах
А я в комнате чах
Вызовите врача покраси́вше на час
буду дома, скучать
Пусть пропитаны полностью подлостью по́лости в области сердца
Отброшены но́востей герцы
Когда я почти что почи́л и бороться лень Нет больше сил даже переодеться
Я не жду одобрения
Ведь для них удобрение
Донор обиды, мигрени, жертва плохих потреблений
Нет к жизни стремления
И этот приступ лени
В списке моих преступлений
Последний спор с собой закиньте в мою миску прений
Стали так близко тени
По течению принцип ведь тут приз забвение
Старуха близко, уже три ступени
Я думаю умчусь туда, где вечно светит солнце
Где не знают стронций, где у всех медали с бронзы
Куда летают стаи птиц и где не пали ниц все ангелы небес
Туда где не бывает злых эмоций
На обочине койки лист не дописаный
Неразборчивый почерк вело́ как флюгер неистовый
В конце страницы - "Пока мне давит плед тяжело,
Я так боюсь признать что я умер,
а там и нет ничего"

RhymeBear

Все начал сон вещий
Залпом картечи поднявший героя.
Сюжет этот вечен,
Он был в третьем раунде Окси
Того знаменитого баттла.
У героя жены - две полоски.
Ну зачем ему рваться куда-то?
Но голос из сна непреклонен:
«Ты нужен вселенной, воин!
Ты избран, зло придет в ваши избы,
Так прими же вызов,
Ты теперь все знаешь, ты судьбы хозяин
Враг твой - тот, кто спит в месте полном тоски
Так иди в его скит и убить рискни!».

Герой встал один, вышел в дома двери,
Ведь паладин он, ведомый верой.
Путь ему предназначен:
«Не плачь, жена, я ради нас, я не могу иначе!».

Не беря счет потерь в голову, упорней Логана,
Энакином из Войн Клонов шел герой с боем к логову.

Он дошел, и увидел там гроб, постамент.
«Я успел, мне респект, я сумел!»
Расковырял, а там - пустота:
Не саркофаг - лишь кенотаф.

Тут он все осознал, будто тонкий кинжал
Ощутил, вонзившийся в спину.
Он смотрел на себя из сотни зеркал
Изнутри заполнявших могилу.

Стал драконом герой,
Драконью срубивший шею.
Так погнавшийся за пустотой
Сам в итоге становится ею.

Отголосок

В поисках ответов я позабыл вопросы, вот и стал неведом мир, что здесь, под носом.
Неизвестно вовсе даже то, кем создан, надо мною пропасть: я как на подносе.
Осмеянный числом рутин, особенность свою искал - нашёл тупик.
Сомнения съедят внутри, но мне никак не перестать себя судить.
Рефлексия стала вечной, а внутренний мир тесен, как на манеже,
И у меня здесь встреча, но не с небом, а с гадким отражением.
Отбор 14го - баттл в шахматы с самим собой, только играем фигурой речи,
И поле минное, оно горит огнём, но правду говорят, культура лечит,
Ведь я хотел раскрыть тему, а там и нет ничего, пардон,
Вот и открыл душу, что в себя плюёт, назвав её "Пандорой".
Набросал образов и левых рифм, созвал народ,
Но понял, так нелепо, в миг, что нет во мне плохого,
Я находил изъяны, ища только их, так и стали явью вымышленные доводы.
Вытащив из ямы собственный мир, изменила взгляды моя молодость.
Мечты сбываются и я сам себя создаю, бывает, что поник ты делом,
Пришёл на баттл, всем кричишь "салют", сбывая свои идеи

Cpt.D

Введение: в углеродных нанотрубках есть особенность,
Которая заключается в их эксклюзивном строении.
На химические свойства влияет, форма,
А также соотношение линейных размеров.

У нанотрубок высокая удельная поверхность -
Сотни метров квадратных на грамм порошка.
И может быть ещё больше, наверное,
Даже не наверное - наверняка.

Но просто нанотрубки это ещё цветочки,
Представьте закрученные нанорулоны графита.
Хиральность ломает головы самым творческим,
Самым безбашенным и именитым

Ученым по всему миру. Но мы не об этом.
Что объединяет технологии будущего,
Сковородки, нановесы и бронежилеты?
Возможно, мой рассказ покажется душным,

Но в этом и состоит вся суть науки.
Душные исследования и голые факты.
Измерил, записал, помыл руки,
Снял шапку, халат, респиратор.

И так идут за сутками сутки.
Вывод: за углеродом будущее, но ведь
Нет ничего внутри нанотрубки -
И эту пустоту можно чем-то заполнить.

твоётв.txt

Осень тихой сапою
Вылезла из тюбика,
Как на поле минное,
Прячется во мгле.

Боль из глаза капает.
Драма фильмов Кубрика.
Кто-то чертит линии
На крестах аллей.

Вечер падал с воплями.
Прямо на проспект.
Солнце не гуляет
Вдоль. По мостовой

Над заводом облако
Растворяет спектр.
Кроме этой дряни
Нет там ничего.

Нет ни птиц, ни зелени,
Город тонет в выхлопах,
И людскими мерками
Не измерить лжи.

Город гложет временем
Своё тело зыбкое.
Только неба зеркало
Помогает жить.

Люди людям — скальпели.
Город тянет кабели
К облакам и зданиям,
Обнажив клыки.

Ночью люди скалились,
Но они не плакали,
Вопреки страданиям,
Страху вопреки.

Мы не сдались, слышишь ты!
Сколько боли б не было,
Кто-то до последнего
Будет догорать!

Город скроет крышами
Солнце, птиц и небо. Нам
Хватит и вечернего
Света фонаря.

oxcme

вот стакан. половина — вода,
половина — воздух.
вот твоя жизнь — наполовину осознанная.
вот бежишь — как у быка раздуваются ноздри.
вот реальность, которую сам себе создал:
стеллажи, запах книг, ни шороха в темноте.
миллионы историй на полках — их ты хотел?
ты собрал и под черепом спрятал немало дел
в совершеннейшей из существующих библиотек.
вот — книжонка о детях: чем следует их кормить,
как показывать через игры им взрослый мир.
вот — о флирте и женщинах: как им дарить цветы,
как суметь соблазнить сотню дам и остаться «святым».
вот — о дружбе и чести книга, твой личный кодекс
(ты сверяешься часто — подводит моральный компас).
вот собрания сочинений жане и фрейда —
ты давно изучил алгоритмы душевных дрейфов.

ты бежишь, спотыкаясь о воздух, глотая воздух,
корешков разноцветных плеяда сродни наркозу;
ты хватаешь в агонии книгу с пометкой «я»...
...на пустые страницы ложится тоскливый взгляд.

behind the swamp

1.
Полые люди при полой луне,
зияющей странной дырою в окне,
в лучах отражённого света
живут, но не знают об этом.

2.
Лучи застывают у высохшей лужи,
разрываясь в особенной жажде воды.
Это жажда себя, отражения; уже -
Это жажда Другого. А ты?

3.
Ты же знаешь что всé, кого
помнил ты, сгинули с этих мест.
И ты смотришь в окно, как в распятое зеркало,
на свое отраженье чужой примеряя крест

4.
"Забавно, среди переносчиков жизни
ощущаешь, что сам лихорадочно болен.
Но если Ты есть, то, прошу, покажись мне
и я поклянусь пред тобою здоровьем,

и стану искать, словно прóклятый Вояджер,
обречённый искать не желая найти,
ведь найдя я умру, но пока беспокоит же
что-то ноги мои в пути."

Филипп Гогенгейм

Минута
Секунда
Момент
Ты сбегаешь по лестнице мигом.
Бежишь как в новый день.
Бежишь будто во сне.
Словно там не услышишь ты криков.

Открывается дверь,
За ней пустота.
И, похоже, с обеих сторон.
И вот вроде она,
Объяснить все должна…
Снова шаг
–
снова новый порог

Хоть одним бы глазком,
За пространство двери
И увидеть гостя незваного.
И вот снова звонок
И ты снова бежишь.
И кино повторяется заново.

Минута
Секунда
Момент
Стремленье – продырявленный парус.
Как он приходит ко мне?
Когда меня в доме нет?

(Он находит моменты меж пауз.)

Упивается кровью желаний моих.
Не дав даже шанс,
мне до страха
добраться,
Сколько можешь пространство в себе же творить?
Умещаясь в размере абзаца.

И ловлю вновь момент,
Закрывая дольмен.
Ускоряя бег прошлых минут.
И его вроде нет.
И меня вроде нет.
Лишь секунды, как раньше -

бегут.

Будешь шалфей?

Не верить очевидному сложнее:
вот те же стены: пятна на обоях,
пятнадцать капель в подоконник
и сколько же ещё прольёт?
Бессонница – играет в счёт
всех пройденных поступков, разговоров, –
Вот оловянные герои
шагают в площадь ходуном,
где даже самый невиновный
из мухи выстроит слонов
И будет требовать любовь,
прощений, наказания и насилия
Всё потому, что в этом мире –
Вся боль досталась в его срок.
Из девяти так семь часов;
Потом заря, что эту ночь
так обесцветит в пасмурное утро:
как хорошо, что все минуты
никто не впишет в протокол
И в этот день, – никто нас не найдёт.

Иосиф Впопский

Вечером пятницы я в телек пялился.
Думал: "Сроки поджимают, похоже я в заднице."
Думал, как бы раскрыть мне тему красиво,
Попутно выбирал что посмотреть
"Кунг-фу панду" или "Криминальное чтиво".
Как вдруг я кнопку нажал, руку дёрнул бес,
В эфире "первый канал", шоу "поле чудес".
У Дяди Лёни сверкают залысины,
Барабан крутится, хлопают зрители.
Дальше по стандарту:
Угадайте букву, назовите слово.
Очередь доходит до Сереги из Ростова.
Передаёт приветы любимым папе и маме,
Тем временем "сектор приз" на барабане.
Якубович намекал, что не уместен риск,
Но Серёга был уверен ему нужен приз.
Будь по твоему, получите - распишитесь, хули.
Дядя лёня достает из чемодана дулю.
Говорят, любопытство убивает кошку,
Но об этом поздно сожалеть после
Того, как откинув сомнения тень,
Открыл черный ящик и остался ни с чем.

зайчатки разума

Тысячи лет мы смотрели вверх, надеясь, что там кто-то есть
И может быть даже однажды мы сможем на кухне устроить беседу
Пожмем руки или щупальца со стрекательными клетками, например
Как вариант, они захотят нас завоевать, отобрать богатства и запасы
А может там ничего и нет? Теории на этот счёт были разные
Но вчера мы узнали — все эти века внутри живых тварей они проживали
Пришельцы столь мелкого размера, что никому не было дела
Ботаники с сальными волосами только недавно их разглядели
И что теперь? Мой руки, сиди дома, играй в Мортал Комбат
Ты мечтал стать на Энтерпрайзе старпомом, а стал кормом
Строил в офисе планы по покорению космоса
Но аступил «конец детства» и человечества осень
Нет ничего — ни смысла, ни причин, ни решения
Бесконечно чужих не поймет земной гений
Им не нужны запасы пресной воды, поля, леса, биткоины
Ты просто оказался частью пикника на обочине, человечишка ёбаный
Только, отрицание, торг, гнев, депрессия и принятие
Твоего существования отменяется мероприятие


Light Novell

У дна немыми рвами подпоясан
Сосуд без света нищего луны.
Одна лишь лужа зАлита фаянсом,
И толщи льда, что бьется в валуны.

"Момент истомы смертного бессрочен"-
Подагра мыслей тысячи поэм.
Тандемы стонов путнику пророчат:
(Программой жизни с "эйдоса Ф.М.")

1:"Нам муки дали жизни преткновенной
Быссмертный опыт, загнанный в листах,
Науки грани, мыслей дуновенья,
Невнятный ропот в девственных устах."

2:"Нести под красным знаменем морали
Давал нам право бравый легион,
Блюсти закон, отступников карали
Без балаклав восславив регион."

3:"Запляшет кисть у нотного мальберта,
Забьет ключом. Энтлехтия мерцал
Стремится ввысь бесценною афертой,
Взойдет лучом на темные сердца."

"Мне мнится же мешенью в перекрестье
Плеяды душ под Римскою свечой.
Томится вечно вынуждены вместе"-
Промолвил рядом вмерзший по плечо.

Будешь объявлять

Держите, товарищи критики асы, прекрасное многообразие слов.
Чувствуется, раскрываюсь,
Не как большинство.
300-ым грузом зайдем на раунд без вечных и невозвратных,
Ориджинал саспенс, организатор ©
Каждый пятый.

Как тебе все эти тексты? Их там примерно триста?
А тот, кто не сдал - он тему раскрыл
В стиле постмодернизма.
Три сотни текстов в наличии
О том, чего не имеется.

«Косноязычных вычислим!
Долой поколение пенисов!..

..И че, снова пишут про Бога? Опять про Иуду - бля будду!..»
На третьем, для бинго, дай тему урока
КАК ИЗБЕЖАТЬ РУКОБЛУДИЙ.

Этот «апостол» обсажен -
Во второе прошествие верит.
Брюсом быть может каждый,
Но не каждый как Джим Керри.

Тему дали абстрактнее некуда,
Но ваша повесть квадратами - копирка Малевича.
Образование, оно в твоей голове.
Прости, но это не лечится.

Скелеты собрал, крышкой гроба накрыл...
Писатель, прошу, схоронись, не гони.
Спросят тебя, а зачем же гвозди,
Возмутишься «да вот же они!»

Валентин Мирчасов

Словно невролог, который выдал направление с видом серьёзным
В ближайший час пройти МРТ головного мозга.
Или же телепат, использующий дар осознанно,
К примеру, Ксавьер Чарльз – заглянем в голову подростку.

Но только нашему, российскому. Чтоб всё было просто,
К чему нам наблюдать гейропейцев и пиндосов?
Там пустота, нет ничего…

Ward

Заботы мирские покинув, стала богиней,
Путь вымощен намерениями благими
Храмы – стримы и блоги, паства в виде логинов.
Технологии позволяют логику игнорировать,
Истории полные скорби, нелепые образы,
В пределах комнаты появляются попросту.
Дома порядок, в шкафу сотни нарядов
И сотни дней к ряду никого нет рядом…

Реальнее голосов близких стали буквы из чата,
Хоть кого то и кличешь - злые исчадия.
Признание тысяч вытеснило потребность любви,
Впитывая токсичность, начинаешь кайф ловить.
Как наркотик, который делает покорным
Очень скоро ты в это пускаешь корни
Врастая в экраны, всё остальное сгорает
Впадаешь в крайность, что это стало раем,
Который сама сделала,
А что же за его пределами?

КняGGе

В начале была пустота, как гниющая погань,
Раскрыло уста существо, что зовут нынче Богом.
И словом пробив пустоту, сотворило Светило,
В миры и людей, моря и зверей пустоту обратило.
Да только старания зря, погрязла в раздоре земля,
В крови запятналась заря, и господа взору внемля,
Отправился сын его к людям из хлева спасенье несущий,
И проповедь вёл человеку деревьев под сенью у кущи...
И он из народа, что вёл за собой, учеников себе создал,
На небе потом, стал бы святой из них его каждый апостол...
Да только схватили его под арест и в оковы,
Понёс на спине на распятье своё свой же крест до Голгофы.
И был он распят, стал уже доставать оружье из ножен народ.
Но хороненья обряд проведен, Христа труп с креста брошен в грот...

А через несколько траура дней,
Шли тело забрать из груды камней...
Мелькали одежды, что бедной бедней,
К пещере раскрытой пришли, а на ней...

Ангел сидел, перебил его свет плач и вой.
Камень убрав в грот немедля зашли... А там и нет ничего.

XPulsar

Снова вижу в чужих глазах интерес и азарт,
Может даже влюблённость, но давно уж пропел эти песни я сам.
Где каждая строка известна наперёд,
Но, если честно, меня не берёт.
Мой разум твой образ сберёг, так, что не очистить
Я из твоей души отчислен, не помогут и врачи здесь,
Из памяти не вырезать кусок,
Мы выпили любовь до дна, сейчас лишь закусон.
Ты счастье или сон, который однажды проник
В подсознание, ведь твоё лицо – в каждой из них.
Как донести, что просто галочка как-то не льстит
И пустые строчки без души – правда не стих.
И я могу быть с кем-то, но нет ничего там
Лишь попытки раздуть пламя, развеять в ночи холод
И вечный голод до былых чувств, в горле комом
От мысли, как та встреча занесла далеко нас.

kiReL'

Он был столь многогранен, так губительно глубок,
С ним рядом не стояла вся изменчивость Протея.
Продуман до крупиц, но между тем – не строг
И как бы не был холоден, казалось, что согреет.

Он был изящно выточен, словно рукой Творца
Из целостной диковинной породы-заготовки
Прожилками высокомерия, как следом от резца,
Украшен, восхищая красотой работы тонкой

Он был немного старомоден, но при этом – свеж
Невежественно прост местами, да, но в целом – сложен
И, знаешь, словно ножны укрывают красоту клинка,
Весь этот мир был скрыт. ТАМ, глубоко под кожей.

О, этот дивный её образ, что хотел запечатлеть я,
Что вызывал внутри негодование, затем экстаз,
То возносил до неба, то хлестал до боли плетью,
Но как-то раз взглянув, я не нашел его…

…В далёком котловане глаз...

31.75°

Не будет ни запятых, ни точек.
Всякий стремится поставить крест.
Чего стоит ненависть точная?
Если за неё боязно сесть.

Флагштоки, парад, субсидии в урну.
Из бед разве что повальный "психоз".
Усатый барин всех нагло дурит
и хочет, чтоб ты под пятою рос.

Плачет народ, дрожат управленцы.
Нужна помощь? Пойди кубышку разбей.
Неужели весь этот набор резиденций
на деле не нужен тебе?

Барин во всём компетентен. Ему виднее.
Он для любой проблемы решение найдёт.
кого волнует, что показало время,
что любое решение дерьмо.

Кого-то посадит, кого-то отчитает сердито.
Переставит по-новой парочку стульев.
Но когда-нибудь все эти кредиты
отдавать придётся всем ульем.

Замок лжи однажды дотлеет.
Старый барин уйдёт, проявится свет.
Новый заглянет в казну с вожделением:
а там ничего и нет.

Ваш Друг

Дорогие судьи,
так как призовой фонд слишком маленький, я решил не сдавать текст на раунд.
Вместо него передаю вам сообщение человека, слетевшего в отборе.

Я в текст натыкал метафор,
Участников всех оттрахал,
Рифмую сплошными квадратами.
И словом поставив раком,
Пихаю панчлайны в сраку,
И так пройду сотни раундов.

Меняю ритм в каждой строчке,
Да так, чтоб глаз кровоточил,
Ведь гений идёт от обратного.
И чтоб в лимит попасть точно,
Катаю весь текст без точек.
Готово. Пора вас обрадовать.

Сдал.

Но вас мой стих не растрогал,
Его оценили строго,
Вдруг выводы сделав поспешные.
И даже мой юмор колкий,
Не понятый вами толком,
Остался покрытым насмешками.

Теперь напиваюсь вусмерть
И вслух начинаю с чувством
Есенина строки зачитывать.
И пусть вам всем будет пусто
За то, что людьми не узнан
Талант настолько значительный.

Asknyt [СЕРП]

опасности бродят рядом
как сильно б себя не прятал
тревога на плечи давит
пугает гигантский мир -
не пазуха у Христа ведь
итак,
мы на миг представим
что кто-то огромным молотом
тебе пробивает голову:
посыпался крошкой череп
в испуге криви́тся челюсть
конечно же, много крови
но что остаётся кроме
гранатовых рек внутри?
извилистый лабиринт
где ветер гоняет мусор
и спорят Кобейн с Иисусом
о женщинах и вселенных
порой не сходясь во вкусах;
сжимает букет сирени
красавица юных лет
и пальчиком на стекле
кривое рисует сердце;
евреев сжигают немцы
а ты прожигаешь фото
где вы ещё были вместе
смеётесь и влюблены;
сквозь дёрн прорастают сны
сплетаясь витым узором...
но мир этот иллюзорен
ведь кто-то с огромным молотом
тебе раздробивший голову
смотря вот на всё на это
брезгливо поморщит нос
увидев всего лишь мозг
как будто ничего нет, и
пойдёт за вином в киоск

teacher

Я бы чиллил эту вечность
без ошибок моей неудавшейся юности.
Я бы написал только, что здесь мы -
пойми меня и, ради бога, не выпусти,
оставь меня дома,
вечно пьяного и такого невзрослого,
мне невыносимо легко и так просто,
не пускай меня,
я обрывок чего-то действительно стоящего,
пусть неудачный в анфас,
но ночью же,
ты будешь видеть меня только ночью же!
И я, помаленьку обрывок,
буду писать тебе "ну прости"
Ну прости
Господи, я бы вернул тебе эту жизнь
из-за моей неудавшейся юности.

Деликт

«Привет. Ну как ты, решилась уже?
Скажи мне на милость, к чему канитель?
На Южном вокзале сойдёшь на перрон,
Я буду в костюме с букетом цветов.

Водитель, наш столик на пирсе – всё схвачено,
Ночь обещает затмить собой день.
Созвездия светятся знаками качества
Близости связи нейронных сетей»

Запечатанный в прежних надеждах конверт
На этот раз точно в ней гордость подвинет.
Сигарета прожигает щели в ремне,
Вгоняя под рёбра свою дистрофию.

Неспешно зреют в жёлчном гроздья гнева.
По-свойски накрыто: сижу, удобряю.
Прорехи в паркете и гвозди в стенах –
Забытых попытках начать всё сначала.


Промеж москитных витражей
Вдали от майского контраста
Устроюсь в ветхом шалаше
Из недошедших писем счастья.

«Быстрее вещи собирай,
Тебя здесь ждёт сюрприз.
До скорой встречи, дорогая,
Твой нигерийский принц»

Красный СЕРП

Я - ноль в декартовой системе координат,
Я - спутник, заблудившийся на собственной орбите.
На кителе небес сияют звезды-ордена,
Прокладывая путь мне в вечную обитель.

К-ровать больничная меня к себе приклеит,
О-ставив овоща для пролежней на завтрак.
М-оя душа скиталась в клетке-гинекее,
А-безысходностью сменялся вкус азарта.

Я слышал множество догадок и историй
О божествах, их центрах занятости, прочем...
Однако трудно что-либо испортить
Там где как звание ты просто приурочен,

Где ничего нет... Да и не было, по сути, -
Кромешный свет лишь и угарный кислород,
Куда, как в ад, ты без экзаменов поступишь,
И, как в раю, не обнаружишь никого.

К-алейдоскоп событий жизни однотипен,
О-пределен как в книге судьбы персонажей.
М-оя - предательски скитаться по орбите,
А-нсамбль вечности снуя в этом оммаже.

кова

хочешь раскаиваться? развейся в вечности
или разбуди меня после каждого из имён

/знамение/

здесь не спрятаться
или выгнать себя от всех мелкой пустошью

и попробуешь подойти до меня но что с того

каждый кто был ранен кидает камни острее чем
сможешь перенести
*я давно из под них раздавлена*

хочешь разделим моё отчуждение на нас не-двоих
всё равно такая/себе/трагедия

kotodama

сижу, грущу, одиннадцатый А,
ко мне во сне приходит Рыжий Б.
дает мне сигарету, неспеша
я задымил, увидев в том - "иль де боте"
и потанувши в романтическом бреду
с поэтом мертвым, затянули пояса
полетом мерным разрезая синеву
живого сна, словно заели тормоза
неслись
иль несся я один
над водной гладью, словно голос Божий
лишь Рыжий Б. смотрел с немых картин
но больше ничего там нет
меня нет тоже

Успех Финансович

Полупустой перрон, окурок, летящий вниз
Гора нажитого трепья рядом стоит в тюках
О прибытиях снова диспетчер поднимет визг
стою в выглаженной рубахе будто только из под утюга

Сухой кашель из-за спины, слева голос милой мадам
Где-то раздался звонок, норовит выпасть из рук мобила
Обстрагируюсь чуть, дни мысленно промотал
Увидел, как из урны в небо тянется струйка дыма

Рекламы, афиши, ленты и строк бегущих поток,
Стоит тощий студент весь в думах над сопроматом,
А сзади него юнец, талант, ведущий свой блог
С мечтою, что "моргенштерн" приобнять вдруг сойдет с плаката

Сотни людей – фломастеров, разных на вкус и цвет
Видел , листал как слайды их шаркающих подошвами
Где мои дни упущенны? Там поищу где прошлое
Томно взглянул в то прошлое – там ничего и нет

белый иван

Смертность отбора - семьдесят
восемь процентов;
Судьи жёстче короны. Благо, я выжил в первом!
Думал дальше писать образАми, сменить свои схемы,
Но лучше остаться собой, чем кривляться, как эти плебеи:

Они - улиточки в поле ромашек!!!
У них облачко в небе без тучек!!!
Утром мамочка рученькой машет!!!
Ночью звёздочки голову кружат!!!

У других - траур чернее погоста...
Пустота разрывает их взоры...
На душе макияж весь растёкся...
(Не поймут мужики на заводе)

Третий автор порвался от злости -
Он сношал там кого-то куда-то,
Позабыв что здесь творческий конкурс,
А не заёбший всех оффлайн баттл.

Тезис в итоге понятен давно-
Достойных здесь лишь единицы.
Я-то, ясное дело, тупое дерьмо,
Которое должно было слиться,

Но не потонуть.

И здесь много людей,
Что прогнутся под тяжестью эго,
Ведь оказаться на дне довольно легко,
Возомнив себя клёвым поэтом.

F8ST

-Дайте Винстон, с двумя
-Ваш паспорт!
Подаю ей,в обложке кожаной.
Продавщица, бубня:
«Восемнадцать...
Развелось курильщиков, Боже мой...»

****

Сигареты облегчают работу мозга.
Становится гораздо спокойнее.
Мечтать о том, что ещё не поздно,
Что жизнь лишь игра, и не более.

О том, что когда-то ты сможешь достичь его:
Успеха в своей профессии.
О том, что та девушка выйдет с больничного:
Уехать бы с ней в безвестие.

О том, что вернутся твои друзья,
С которыми ты так недолго пробыл.
«Когда прилетит что-то в спину, я
Уже не умру от потери крови!»

****

Тот знакомый советский сервис.
Скрипящему ящику не счесть лет.
Продавщица- щекастая стерва.
-Сигарет нет!

****

Об июльском солнце здесь можно, о белых ночах,
О чистом, непыльном, едва освещённом Питере,
Хоть об узком оконце (мне это работник весь день обещал).
Но нет того дыма, который позволил бы видеть их.

Да, Тая

Мы сражаясь за космос, впивались сознанием в небо
Вычисляли маршрут до планеты «С.А.» наобум
Ты бросал в невесомость изношенный, старенький невод
Вместо пригоршни звёзд доставая сплошную золу

Подводили сердца и мы шли на предсмертной тяге
Колебались в пути, находя лишь остатки планет
/Пару лет световых мы, конечно, ещё протянем
И падём на окраине мыслей в увядшей траве/

Не сверкают вдали ни блазары, ни хвост кометы
Мы плывём в темноте, и души берет усталость
Я устала, мой друг, ничего в этой жизни нету
Ничего/никого в нашем мире уже не осталось

malewich

Если зá год сменить городов эдак шесть-двенадцать,
Поменять и страну, и язык, и размах идей,
То однажды тебе непременно начнет казаться,
Что ты (прости, Господи) можешь читать людей.

И тогда, оказавшись в каком-то столичном баре,
Среди черных бутылок и огненно-красных знамён,
Ты начнешь объяснять прилично подвыпившей паре
Сакральную значимость сказанных вслух имён.

Ты расскажешь немного про магию тёмного рома,
И какой на писателя можно повесить ярлык,
Но лишь ближе к рассвету, добравшись уже до дома,
Ты расстроено вспомнишь, что выбрал не тот язык.

Если зá год сменить городов эдак шесть-двенадцать,
Поменять и страну, и язык, и порядок дня,
То однажды тебе непременно начнет казаться,
Что в твоих же словах уже нет ничего от тебя.

maruyama

Заблудившихся стон, сгорающих треск
Среди белого шума она - чёрная невеста
С витрин шоурума проданы, потеряны, да просто так отданы ее чувства и эмоции
Когда то в груди были жемчугом, теперь по закоулкам россыпью.
Мать просила «Заройся в себя поглубже, наполни реки русло»
«Не трогай меня, там пусто».
И вместо глаз бездонные скважины глотают осуждающие взгляды
И в этот раз и в другой в неё сольют утехи после пьяных контузий приматов стадо
И вот Салем восстал под светом Луны под вопли блаженных
Блуждают тени по подворотням, по душным барам,
Травятся порошками и травами
Она среди них единственная, ведь там где у всех душевная травма у неё вакуум.

Вехотка

Мы пили с казахом он оказался русским
Вот так наливаю даже не разберу с кем
На закуси я говорю ври меньше
Он отвечает ты видел казахских женщин
Чтобы казахские были у женщин дети
Знаешь чувак проще взять и поверить в йети
Там под россией нет казахстана честно
Ни трёх китов ни архангелов ни гефеста
Фантасты изобрели США белый дом и трампа
Чтобы рассказывать взрослым при свете лампы
Социологи знают как создавать сенсации и скандалы
Но ни греции ни непала
Ни индии ни китая
Никогда не существовало
Зомбоящик вправит кому-то зудящий хрящик
Не можешь уснуть перед сном наглядишься всякого
А утром выходишь под вишни во двор в балаково
Берёшь и живёшь с суеверным каким-то страхом
Что бывший казах не окажется вдруг казахом
Что нет ничего но иначе бы мы скучали
За этим придуманы англичане и их печали
Экономические качели
Белло и Боттичелли
Там нет ничего
Россия была вначале

insecta

майский вечер на ощупь, как мягкий велюр.
в полотно завернувшись, под ноги стелюсь
полумесяцу на подоконнике —
сходит нимбом с небесной иконы и
горло стягивает в петлю́.


я смотрю, как в окошке напротив горят
и мерцают огни новогодних гирлянд,
темноту оплетающих жилами.
интересно, хозяева живы ли
и когда уберут наряд?


может в странной квартире давно никого.
может вышли салюты пускать в новый год
и увязли в сугробах за городом;
отравились паленым кагором и
перепутали поворот.


или может на святки их дом обнесли,
перерезали глотки, разбили виски́
и ушли, бросив трупы под лампами.
и пока я способна угадывать,
месяц не сократит петли.


может им просто лень убирать этот хлам.
может рама — алтарь, а за стеклами — храм,
и мне стоит молиться на свет его,
видя контур созвездия лебедя
в габаритных огнях гирлянд.


мох, проросший под кожу, на ощупь как мех.
в толще мутной воды мне не важно /за всех/,
смотрит кто-то из окон напротив
на останки в студеном в болоте


или вверх.

marxdemiurg

Матрица, отстань – я нормально спал, но
Ощущение, будто всё реально,
Растворилось, как цианид в вине.
И за что возьмёшься – того и нет.

Всё так эфемерно, неуловимо –
Ни России нет и ни Украины.
Шарм-эль-шейх, Анталья, Тунис, Пхукет…
Всё – шиза и бред, ничего там нет.

Храмов, жрален-спален, других объектов,
Обезьян, копающихся в объедках,
Как в моём мозгу антиестество.
Ничего там нет. Слышишь? Ничего!

Ничего там нет, я признаюсь честно.
Вместо игр и порно забит винчестер
Всякими отрыжками бытия
И неверием, что умру и я.

Это неизбежно, неотвратимо,
Что за утомительная рутина –
Самому себе врать, что что-то есть.
И неважно, что – хоть бы этот текст.

Ничего в нём нет, это просто буквы.
Словно морс из клюквы со вкусом клюквы,
Это морс из букв с привкусом чернил.
В нём был смысл, но я его уронил.

И он покатился и развалился
На пустые смыслы, слова и лица,
Валится,никак не спасёшь его.
Там, куда всё валится – ничего.

Артауд Терранова

Услышь, тварь!

Мне срочно нужно твоё присутствие!

Ведь я страдаю
И скоро буду биться в конвульсиях
От конченой несправедливости,
От срочных порывов мыслить;
Нет больше тех старых стимулов,
Что заставляли меня здесь двигаться.

Любимая, брось!

Я был нежен с тобой все эти годы!

Ты мой наркоз
Из времён, когда каждый стих был особым;
И всё было пропитано молодостью,
Мысли будто с прокуреным голосом;
Ты мила и совсем не испорчена,
Но наши желания стали все порозень...

Прости, эМ.,

Я растратил твой дар понапрасну;

Заглушал свет,
Что делал полёт моих мыслей прекрасным.
И растратил его, освещав темноту,
Облепившую нас на мили вокруг,
А ты мне кричала:
"Светить надо внутрь,
Познавая себя, это правильный путь!"

Но я по глупости снова убил своё солнце,
И лишь кладбище муз внутри остается.

MarquisOdesy

Ночь.
Одеяло из звёзд укутало томную землю;
В сон
Погрузил биосферу старый уставший божок,
И только грустные души идут к своему побережью;
Их печаль от того, что в сумерках кто-то умрёт...

Штиль.
Не желает мешать даже матерь природа;
Мир
Сделал всё, чтобы таинство произошло.
Этот момент и поэт, и искусснейший воин
Оценили б на пару, стоит нажать на курок!

Пал
На колени дошедший до темного моря,
Там
В лунных лучах дожидался его оппонент.
Резко память откликнулась жёсткой, но милою болью -
В ней увидел всё то, почему же пришел на дуэль.

Сил
Смотреть в отражение вовсе в нём не оставалось.
Миг
Отделяет висок от того, что он в тонкий тоннель
Превратится, оставив владельцу на вечную память
Радость отсутствия на этой бренной земле.

Щёлк.

У вселенной всегда свои грязные планы.

Щёлк!

Купить ствол без патронов - это же надо уметь...
Не мог он прожить в этом мире сером нормально,
Как итог, нормально не смог умереть.

White Knight [SoR]

Ну а может пройдёмся?
Не будь недотрогой. Не делай вид, будто вокруг не души.
Ты замкнулась от мира стенами острога
Наивно считая, что он нерушим.

Я на белом листе
Синей гелевой пастой, делюсь с тобой чувствами, с красной строки.
Каждый раз, замечая тебя в этих красках.
Твой образ всегда представлялся таким.

Эгоистка.
Ты скажешь:
«Мне нужно учиться, усердно работать, подняться с колен»
Но я вижу, в твоих глазах что-то не чисто.
Но что? Не пойму, сколько бы не смотрел

Я всё рвался наружу.
И пламенным сердцем, давно уже сжег между нами мосты.
Хоть и общий язык мы нашли вдвоём с детства.
Нашим чувствам пришлось безвозвратно остыть.

Увы
Но вот ты мне скажи
Кроме мнимо широкой и щедрой души
Что ты можешь вообще предложить?
Молчишь? Так и знал. И я знаю, не будешь
Всё равно, не звони, не пиши.

Хор дворецкого

Если с памяти вычленю только плохое,
Как вчера помню только открытые двери.
Пока жизнь не попросит оставить в покое,
В то, что мы постарели, не хочется верить.

Если с памяти выкинуть то, кем мы стали,
И представить на миг, что остались кем были...
Дула ружий бы были набиты цветами,
Остальные - в подвалах ржавели б от пыли.

Если нет ничего, что хотелось бы помнить,
Нет причины бежать, наплевав на усталость.
Если больше не будет счастливых историй,
Значит в памяти счастья совсем не осталось.

Ночная прачка

у меня давно из нового ничего,
у тебя из старого одна усталость.
заплутаю на день и не вспомню год,
не подскажешь, куда идти,
зато знаешь,
сколько
идти осталось.

в чужой огонь ни ногой, ни разумом,
разве что руки греть,
чтоб вконец не остыли.
движению за запрет смертной казни
надоело жаловаться,
что всё еще принято жечь костры.

книги теней обернулись поваренными
и слова внутри поломали,
мне заняться нечем теперь - научи разговаривать.

так, чтоб складно
и было с кем
не найти общего языка
и лезть на стенку.

между нашими двумя каруселями никто не поселится,
кнопка выхода то красная, то зеленая.
сколько не вращайся - не заметят потери,
но спасибо, что хранишь и помнишь себя всего.

помнишь имена и привычки больные,
хранишь всё: от узоров стоп и до последнего банта,
мой взгляд на мир не удастся реанимировать
ни в бюро ритуальных услуг,
ни одному из тех чудаков,
укутавших себя в черную мантию.

проклятия давно все истрачены, полно.
а я всё еще если и лгу, то по-доброму.

rotvein

я нашел одинокий причал
и на нём тебя ждал по бессонным ночам.
в пене черных морей хлябью выла печаль.
в моем сердце родилась
искрой мечта.

тучи нависли, как серый металл.
шторм бригантины по волнам метал.
хоть не виднелись твои паруса,
в моих венах смешались
кровь и мечта.

в перигее нависла седая луна.
земли спутница близко. но где же моя?
видения, мысли, твой облик во снах.
вместо крови вскипела
одна лишь мечта.

я воздвиг одинокий маяк
и в нём факелом данко я начал сиять.
холодным костям не хватало огня.
в моих жилах струилась
магмой мечта.

моя вера надрывно кричала с креста -
ей мучительно гвозди вонзились в крыла.
воплем я рвал сердца небесам.
в моих венах в агонии
гнила мечта.

и вот наконец ты сошла с корабля.
запылали вновь шрамы от слёз на щеках.
холодный и бледный, тебя я обнял.

твои губы подобны кнуту палача.
сердце ласково, нежно открой без ключа.
прости, там паршивенько
сдохла мечта.

ты пришла, но твоя
теперь лишь пустота...

Kr1one

И никого не стало.
Ни странного, ни печального,
Отчаянно на причалах нас умоляли отчаливать.
Пустые чаяния, как чайки за горизонт
И новые планеты встречают меня лицом.

Покуда на Земле был последним из подлецов.
Окольцованный колесом, колесованный за кольцо.
Я пополняющий когорту презирающих отцов,
Взращённых поколением ненавидящих сынов.

И никого не стало.
Иль стало и сразу много.
Всеобщая санация, санкции, перемога.
Победа вопреки по заветам господа бога.
Сегодня танцы в храме и пляски на синагоге.

Панельные дворцы опустеют ближе к полёту.
Отдельные творцы ищут Воланда, да Фагота.
И не помогли петиции, митинги - это фикция.
Идея фикс, полиция, сдохнуть, чтобы родиться.

И никого не стало.
И мир дрожит после фрикции.
Заходят на посадку последние первые лица.
А ты стоишь как спица, с натужным лицом убийцы,
Надеясь, что банка пива поможет скорее спиться.

у н о м е р а

Внимание!
Только сегодня!
Ради ваших стонов и глаз на лбу.
Проколесивший
от Вашингтона до Катманду.
Неповторимый
мастер иллюзий
с репертуаром богаче чем эльдорадо.
Делайте ставки:
что нынче вынет он из своего цилиндра мага?

***

Вы только гляньте!
Новая вылазит!
А публика и так пару часов в экстазе.
Одно.
Ещё одно.
Ещё.
Ещё.
Круг вокруг шляпы.
Взмах.
И щёлк.
И щёлк.
Вниз лопасти —
и он плывёт в реке искусства.
С той ловкостью,
Что звери не несутся.
Всё без огрехов
и помарок.
Чудес так много,
но их всё мало.
И так хотелось посмотреть всё занов-
-ес

***

На реальную магию это лишь карикатура.
Все что было тут -
собрано мной из соплей на скорую.
Я вам открыл
столько
стихов-шкатулок...
Только жаль,
там только стенки.
Совсем голые.

Armoracia

Настало утро. Час воспоминаний.
Я каждый день боюсь понять, кто я.
Ещё не осень, но восход туманен,
Ещё не встал, а мёртвые стоят.

Патлатого уже почти не помню,
Та рыжая игнорила меня,
А с жирным как-то присосались к пойлу,
Блуждали, протрезвев, по ебеням.
С очкариком мы не читали книги,
Он говорил, что их и не читал.
А у костра как одичалый нигер
Пускался в пляс обдолбанный сектант.
Чесотка в памяти, как россыпь новых пу́стул.
Опомнился. Но как теперь забыть?
От полной жизни почему-то пусто.
Прыжок в загул - гробы, гробы, гробы.

Я заслужил "прекрасное далёко",
Уверил всех, что нет вины в смертях.
Но вспомнив звуки лопавшихся стёкол,
Себя бичую снова: "Как же так?!"
Тогда проснулся и зашёл на кухню,
Там двое спали прямо за столом.
Поставил чайник, вышел. Домик рухнул:
Курнул, заснул в беседке и тепло
Меня с трудом заставило проснуться.
Истошный крик и запах шашлыка…

Схожу с ума от ярких реконструкций.
В уютный гроб согласен, но слабак.

Ostalex

Вот настал тоскливый вечер.
Я мрачный, я жертва потёмок.
Как понять, насколько я беден,
Если умер внутри ребёнок?
Тень меня обессиленно плачет
Рядом с гробиком детства и юности.
А там и нет ничего: полый мальчик,
Гниющий труп - жизнь и не сунется.
Вокруг гро́ба трава почернела,
С ветхих деревьев упали грачи.
Вечный морок окутал победно
Ветки будущего и листья мечты.
Они быстро вянут и опадают -
Летний сад уже страшное кладбище.
Лужа крови от слёз под ногами,
Я лишь мозга сосуд умирающий.
Чувство, что с каждым часом
Я распадаюсь на много частей.
Буйство всех ярких красок
Не скрасит траурный день.
Мой дух садист, он меня не бросает,
Он заставляет выть снова и снова.
Мой дух парит мёртвыми лепестками
В закрытом саду с железным забором.

Мёртвое тело Киану

Смотрю в её глаза раз (1) (год старый, лет десять назад)
- преданность щенячья, глупая ласковая
люблю её как в сказке, она кусает в поцелуе губы мои, страсть, прекрасно

( змея заползает за пазуху, звезда солнце - гаснет на закате
Не хочу ни думать ни знать
о том кто целует её и с кем она делит кровать)

Смотрю в её глаза два (2) - злая, снова всё обоссал
Усадил в такси, не позвонил не спросил, поздно для “прости”
Виноваты звёзды, сквозь снег проросли - мёртвые стихи

Стасовал март карты, по лицу асфальта солнце
Расплывалось, ножом под рёбрами - искать сердце
Было целесообразно (как мне казалось)
Лучше чем остаться
Безобразной мразью
Полоскаю дешёвым пойлом пасть, выцарапать бы своих плакс
Вода с неба в лицо, май ласковый улыбается, социум через ватсап
Маска приросла не содрать,
кап кап (в ебало) кап кап
..
“Случайно” встретил её в сети - (смотрю в её глаза три (3))
угасли нежности блики, и злости уже не найти
(страшно) ведь там совсем ничего (кретин)

HELLIANTHUS

Закат освещает багровым и красным
Тучам заказаны неба штрихи
Тучам размоют оковы приказы
Свиста весеннего ветром лихим

Дождь городА не оставит в покое
Дождь до конца своё дело ведёт
Лихо струями пространство покроет
Головы
Доки
Жильё
И комфорт

Снова бежать - это ж надо!
Приступим.
Я как преступник, ступивший в Везувий
Дряхлый, беззубый, без левой руки
Не в силах уйти и быть кем-то другим
Бесценный рубин!
Меня жаждешь ли ты
Как жажду тебя я все долгие годы?
Прогорклые cоты столетий литым
Железным клинком вспороть бы до горла
Не в силах.
А в силах лишь вечно идти
В слепом предвкушении химической свадьбы
Пока черный клин пяти меченых птиц
Сполна не покроет сизифовы страсти

Я шел! Так чего ж тебе надобно, Боже?!
Вовек вознесу тебе радость мою
Отрада! – вручил ты мне свадебный ножик
И ценность - ларец капитанских кают
Ты знаешь, как долго я ждал сей минуты
Рукой беру ножик.
Свободой несет…
Подцеплен замок (поскорее бы внутрь)
Открою
Там пусто.
Ну, что ж
Вот и все.
mr. Коричневый

Подъездные стены встречают обрывками слов,
Бетон под ногами рыдает разбитым стеклом,
Дорогу к родному осилю глухим и слепым --
На этих ступенях следы поколений и пыль.

По лестнице вверх, мимо ставших чужими дверей,
За каждой давно был товарищ в дворовой игре.
Дрожащие руки как знак, что вернулся домой,
Ключи открывают замок, но порог -- Рубикон.

Толкаю себя манекеном вперед в темноту,
Тяжелый прокуренный воздух при вздохе потух.
Отец по наследству оставил проблем и долгов,
Хотя научил отличать, кто чужой, а кто свой.

В квартире все вещи остались на прежних местах,
Зеленые банки, окурки, лежак для кота,
Но все же пустым остается мой собственный дом.
Лишь память живым сохраняет родное гнездо.

Энкор

«Яти» да «ижицы» всё еще пыжились с вывесок,
Выжженный строй, словно солнцем и линзой,
Витал лишь несмелою примесью гари из примусов,
В воздухе высились истины Социализма.

Московские будни с французским прононсом
И город в поход снова трудный понёсся,
Осколками утро скатилось с крыш мокрых,
Асфальт заразив сыпью луж малахитовых.
Там в общежитии друг лежит мёртвый
Герой наш увы не почтит панихидою,

Хоть и купец первой гильдии и позади N афёр,
Мнений давно он не лидер, давно не противник реформ
Убийца и врун он, и жалкий воришка
Шел мимо цирюлен и жилтоварИществ,
Что Э’та тварь И’щет по факту вторично:

И через пенсне,
их диоптрии,
тот идиОт прИнял
что его цель –
есть бриллианты
мадам Петуховой,
Что в шахматном холле
клуба припрятаны.

Пренеприятное
Он испытал:
Будто дефибриллятором
Сердце разрядом ушиб,
Над стулом рыдая
И в ступоре паттерном:
Не может быть! Не может быть!

Так он стоял сникший духом
Паника сворачивала пищевод
Ведь как в английском ситцевом брюхе
Уже и в себе не нашел ничего

ddsft

Сколько дней иль столетий столь разумнен закон:
Найти путь к сумасшествию - и обнаружить покой,
Лабиринты, планеты я создаю вновь по кускам,
Тело было нелепым, но раньше им мог ощущать,
И дрожь, и боль в день, когда решился оставить путь,
Теперь какой там увидеть свет? Увидеть хотя бы тьму.

Только взгляд я потерял, были мысли "я не умер?"
Понял, самый важный дар - не слышать этот плач у урны,
Не чувствовать тяжесть земли, проросших вонь сорняков,
Сколько сменилось цветов - остаётся всё в одном,
От траурной чёрной одежды до быстрой смены галактик,
Душа оказалась бессмертна, бессмертие - это проклятье.

Не понять одиночек, что дружбой грезят невольно, оскалившись,
Воображаемых новых я схоронил в чертогах со старыми,
А воображаемые правила в мыслях сгладил туман,
И воды сотен Солярисов топили ясность ума,
Себя стереть бы к утру, утратить боль на восходе,
Когда мои мысли умрут - я наконец стану свободен.

ZELENSTROY {da.vinci}

Под окнами собака лает громко,
Грозится разнести забор железный,
Как бешеная, скачет, воет волком,
Но в холку метр - наружу не пролезет.

Как Хатико, акита по породе.
Одна беда - не предан ей владелец.
Наверно, пёс щенком ему был продан,
Гигантом вырос - что теперь с ним делать?

ЗВЕРЬ

Подобно той собаке, дохну в клетке,
Хозяин на замок дверь крепко запер.
Снаружи так красиво, вечер летний,
Закату глядя вслед, зальюсь слезами...

Не кот я, чтоб меня сажали в ящик,
Мой вид нельзя найти и в Красной Книге.
Я - это ты, но только НАСТОЯЩИЙ,
Жестоким заточением унижен.

ЧЕЛОВЕК

Я прячу здесь тебя от оскорблений,
Ты неуклюжий, несуразный, страшный.
Из клетки выйдешь - наживешь проблемы,
"Пшёл вон!" тебе прохожий каждый скажет.

ЗВЕРЬ

Не слышишь ты, как я прошу свободы,
Годами ждёшь моей голодной смерти,
А зря: меня неволя лишь заводит.
Нет НИЧЕГО в твоих жестоких мерах!

***

В тот день порезал в ванной себе вены
Внезапно ЧЕЛОВЕК: проснулся ЗВЕРЬ в нём

Visavi

Перед выходом, перво-наперво,
прильни к дверному глазку
с аккуратностью снайпера,
смотрящего в прицел.
Подъезд пуст.
Подъезд по свадьбам тоскует
и прячет по углам неряшливо шприцы'
с отсутствующим кайфом.
Бардак.
Ступай ты вдоль перил,
утягиваемый лестничными маршами.
Туда, где бездна
притаилась в страшных ртах
проголодавшихся почтовых ящиков.
Иди дорогою из жёлтого кафеля,
уложенного средь подъезда
бездарем
в кривой стык.
Улица за дверьми не пуста. Люди есть там.
Люди как люди.
Но внутри они тоже пусты

Дальше двигайся по локациям.
По затёртым до дыр
кнопкам с цифрами клацай,
вызывая пустые лифты.
Ими пустота не заканчивается.
Она всюду, в пакетах и свёрточках.
Пусто даже под всеми стаканчиками
в ловких руках напёрсточника

Не ищи меж скамей церквей и вокзалов,
в вине, и под блузами дам, и пониже.
Содержание всё осталось
на последних страницах книжных

Каждый поиск - затяжной спуск,
не оставит от тебя ни рожек, ни ножек.
И стакан, что наполовину пуст -
на вторую половину пуст тоже

XXLVISX

Наращиваю по слоям себя, Заряжен мой лук и пора стрелять:
Акрами лягут раймы на площадях, Дабы воедино два пути стали трассой в рай;
Сняты знаки запрета к облакам, Есть только взлётная белая полоса,
Та же - посадочная - но лишь тем, кто летал уже и Справился с заданием, неба не побоясЬ.
Оберну твою руку ладонью, Сам укажу, куда путь построить,
Я буду курс править круче чем доллар, Если речь о будущем, то будем достойны:
Щёлкну пальцами раз и расширен горизонт, Йотой миля станет и далеко до низов,
Ежели высоту набираем, то для того, Чтобы сверху замечать весь наш калейдоскоп;
Едкий выхлоп дыма шлейфом как платья подол, Астероид с небом друг друга прожигают насквозь,..
_____________________________________________ Смотри вперёд, покуда сзади тропы объяло костром

ОгурчикРик

Мы здесь чтобы ваши постулаты менять
И нет никого только пустота и я
Вор в законе теперь герой без галстука
Вчера юный проказник
Завтра казнь из-за пустяка


Я так еще молод, но, кажется, просто шагать - большая проблема
Кроули скажет: "Волей оставленный - не волен решать. Сын, в тебя кидают полено"
Пленум вечных генералов, серых кардиналов в масс-медиа - бредни!
Тебе здесь не место! Ты серый как твои тени
Бросайся с балкона или пал на колени!
В тебе ничего НЕТ!
Прощайся со светом! - не уплачено сверху
Заплаканный гетеро или отсекший гангрену
Смещение центра моралей - эклектика
ВНД - это эпика. Эпикурейская этика
На деле: Мы все лишь этикетка от жвачки. Конкретика
Не в духе современников


Я бы прошел мимо, не будь эта тема столь язвительна
Можно долго говорить о том, что культура в России слизана.
Ты вбиваешь 17... а там мгновений весны ниже, чем независимый

15-183-2

Ничего уж там не будет, ведь аптечка истощилась.
Столько пакостных фамилий, скоротечных, без почина.
Индустрией овладели конформисты имбецилы,
Для лечения не хватит достижений медицины.

Резко взялось очень много школьных олухов за дело.
Дальше: счесть не удаётся, скольких опухоль задела.
То, что слушал только форум, стало очень знаменито.
Рэп поднялся строго в гору с влажной почвы лабиринтов.

Рэп с приставкою анархо-. Кто-то искренне стебался.
Войны кланов и монархов, время выскочек и баттла.
Кое-кто ебал соседей, наконец двойные рифмы.
Был прогресс едва заметен, на коне поныне фрики.

Рэп, что слушал, что исполнил тут наплыв энтузиастов
Текст детсадовский содержит, пруд воды артезианской.
И подавно не Европа: переростки и разини
Принесли исток хип-хопа в девяностые в России.

MercilessMaestro

Возбуждённо светит телебашня;
Рукотворный проводов мицелий;
Пачкают неоном мне рубашку
Вывески стрипклубов и борделей.
Но простолюдинам там не место:
Фейсконтроль проходят только те,
Кто владеет бионическим протезом
Сердца, не подверженного теплоте.
Сливки общества беседуют фривольно,
Споря, кто же лучше в воровстве,
Пока отпрыски бомонда на танцполе
Жгут под оглушительный дабстеп.
Люди – поселенцы современных гетто,
Мы теперь лишь бледное пятно.
Затянувшись мятой сигаретой,
Я мечтаю только об одном:
Однажды блэкаут объявят утром,
Вернётся назад бумеранг.
Кто не сдохнет – поверит в чудо!
Так закончится киберпанк.

TexTesT

^
Однажды один ученик тайком сфотографировал Учителя,
Что было весьма непочтительно,
Но на снимке виден лишь фон !
Вместо Мастера - нет ничего !

^
Учёные решили подключить к голове Гуру датчики,
Но вот незадача -
Эксперимент окончился неудачей :

Там, где у обычных людей мыслей вой,
У Свами - никакой активности волн - Только лишь пустота, тишина, ничего...

^
Исследователи хотели выяснить, почему так "прёт" прихожан,
Что аж плавают узоры в витражах ?

Добавляют в чан с едой какое вещество ?
Провели экспертизу - а там и нет ничего !

^
В слегка грязной рясе Саньясин висит над землёй,
Взор ясен, мудрён и силён.
Подбегает к нему прохожий, орёт, мол
Похоже всё на обман или трюк и фокус,

А сам водит пальцами рук в области
Над Монахом и под ним в поиске Механизмов скрытых опор,
Но там ведь и нет ничего, что за вздор !

Танатонавт #davinci

Этот морг пропитался приятным смрадом от гниения бренных тел. Тишина — то, что мне для работы надо; то, что я так давно хотел. Достаю не жалеющий плоти скальпель, погружаю под кожу вглубь: заблестели рубиново крови капли, украшая бесцветный труп. Раскроив тела тонкую оболочку, вынимаю начинку, там: сердце, что, барабанный концерт окончив, навсегда замерло, устав; пара лёгких, желудок да почки, печень — всё мертво, отработан срок, время вышло и раны уже не лечит. Лишь остался один вопрос:
Почему же мы люди?
Внутри, снаружи — где-то в плоти ищу ответ.
Я так долго пытаюсь найти там душу,
только в людях души и нет.

Белка в Кедах

Вольфрамовые нити, горящие в стекле
Раскинулись над стадионной пустошью.
Они - мой Млечный путь. Как белое суфле
Разрезан лезвием каток искусственный.
Пунцовые отёки на ногах. И выходить на лёд.
Соль слёзная из глаз смешалась с снежной крошкой.
Падение улыбку болью вновь с лица сотрёт.
Перед Гран-При нельзя собой других тревожить.
Короткая и псевдо произвольная программы.
Отрепетирован и каждый взмах, и поворот и шаг.
"Я буду за тебя болеть" - шептались за углами.
"Я на тебя смотрю" - слова, которые на слух пустяк.
Дорожка из шагов, в спираль и Ина Бауер,
Заглушен ветром в барабанных перепонках звук.
В прыжке ритм сердца лишь больной кардиограммой
И Морзе азбукой из тела скорость выбивает дух.
Пропитанный презреньем воздух, фальш оваций,
Объятья тренера, скамейка, оценки на табло.
Петля на шее с золотом для фото иллюстраций.
На пенсию до 25...
- А дальше?
- А там и нету ничего.

Вася Сириус - 898

На пропитой прокуренной кухне,
вытирая сопли котом,
рассказала знакомая вслух мне
то, во что не поверит никто.

Как неделю назад на концерте
идеально подмыт и побрит,
эротично по пояс раздетый,
к ней подкатывал сам Егор Крид.

Устоять ни одна не смогла бы.
И Харламов, и Жора поймут.
И девчонку накрыло масштабом,
в брюхе бабочки, в жопе салют.

На квартиру приехав к кумиру,
там поддавшись на похоти зов,
побыстрее, чем прыгает вирус,
обнаружилась вдруг без трусов.

А когда наступило мгновенье
поп-светильнику сдёрнуть портки,
подкосились у девки колени
и расширились втрое зрачки.

"У него же там нет, понимаешь,
ни хрена" - продолжала она.
"Ни кусочка плоти, ни краешка.
промежность как отполирована."

"Погоди-погоди, он что, евнух,
трансвестит, бизебани, еврей?
Может от вечерин повседневных
он подстёрся пиписькой своей?"

"Он как Кен, как архангел из Догмы,
там затылок Дружко между ног.
Ни один протезист не помог бы"
- продолжала она диалог.

"Улыбался фаянсовой пастью
и шептал "Детка, детка, я твой".
Не пойму, как оттуда съеблась я
и как после попала домой."

ОрФей

Дрожащая рука слабея держит рваный клок души.
Этот - последний, и цена ошибки много хуже смерти.
Весь опус тленом станет, смысла жизнь творца лишив:
"Хоть самого себя убей, а надели бумагу сердцем!"

...

Прошли века.. И не пылится фолиант во тьме на чердаке -
Известен каждому ребенку гениальный магнум опус,
И в весях даже всякий пьяница, спроси его, на пьяном языке
Расскажет полунебылицею про книгу с гордостью особой.

И "знает" каждый, что внутри в ней спрятано среди листов,
Но сердце, что вложил туда сам автор, так и не увидел...
От смерти его толку нет, ибо не существует то,
Что видеть мог при жизни лишь и только сочинитель.

Тубус

- Разрежьте моё сердце, патологоанатом,
чтобы обнаружить только пустоту;
скажите, оно цветом как Барак Обама,
холодное от стужи, застывшее во льду?

Я не страдал пороком, инфарктом миокарда,
не мучили блокады и кардиосклероз,
однако, лишь у б-га просил неоднократно
«раскрыть» мой мир зажатый, перемешав в компост.

Я видел женщин разных, покинутых мной утром,
чья плоть меня не грела, с кем «нам не по пути»:
одним «дарил» я праздник, вторым – быть повод умной,
но юным или зрелым не смог их полюбить.

Знавал я недоступных, загадочных как космос,
сбегавших из объятий при сумерках в заре,
но были и для блуда - забывшие про гордость,
скулящие как бляди, когда я был нетрезв.

Твердила мне мамуля, что сердце моё глухо -
ослепшее как старость, не знавшее любви;
верёвка - узел - стулья, внутри - как будто стухло,
порвался ветром парус, пока я лихо плыл!

Разрежьте моё сердце, патологоанатом,
чтобы обнаружить вакуум в груди;
песня моя спета: могила - всем горбатым,
по мне никто не тужит, пора и уходить.

шамбала

приколото в памяти, как необдуманный пирсинг:
вдвоём растворяемся в танце на маленьком пирсе,
и волны, вокруг разлетаясь искрящимся жемчугом,
вплетаются в волосы незабываемой женщины.
сливаясь с застывшими, словно картонными, чайками,
мелодия в мыслях играет как будто случайная,
стучит под неё на волне оказавшийся камушек.
напротив, представьте, звучит абсолютно такая же.
но стоит на небе едва появиться багрянцу
приходится в свете заката, увы, растворяться
сжимая руки самой ласковой из женщин,
и только ветер,
извиняясь,
что-то шепчет.


под вечер, соседи, конечно, скандалят.
тут муж надевает с носками сандали,
тут сын не соберётся в школу сам.
тут бабушке снова не хочется кушать,
а тут, убирая от уха ракушку,
я вслушиваюсь в эти голоса.

Ничего Особенного

Под окнами скопом подогнаны
кредитные форды и хонды
Так влекут новые опыты,
Что в маске чумного доктора
Гуляю по безлюдной дороге
Ещё полгода назад стоял паноптикум
из грозных морд гопников и орд колдырей
Теперь спустя время не осталось людей
Одни, испугавшись жизни сидячей,
пораньше сбежали на дачи
Другие пока совсем не стемнеет
Не покидают бетонные стены,
Толи бояться репрессий системы
Толи всерьез поверили в эпидемию
Вот и я в период карантина
насидел тело мешковидного типа
Зато меж ковидом и гриппом
Теперь знаю отличия
И вся эпидемическая суматоха
Не нарушает мой порядок особо
В неопрятной подсобке - все:
от сухого пайка
до дырявых кросовок.
Взглянул в окно - ни души ни видать
Виват, новой жизни уклад!

.арианов

сильнейший
иррациональный страх:
не вырисовать дочерна листа
собой,
с десницы выроненной кляксой.
осколок света,
феникс,
фаллен стар,
твой рок –
кончать и начинать коляской,
отдав во власть крутящему моменту
окружность нулевого километра.

дорога краски,
эгоценрик-ритор –
твоя лабиринтимная коррида,
где бык и стены –
плод воображения.
ты с головы до ног парализован
от своего бесцельного брожения.
и алый плащ на ниточки изорван.

за разум ум,
дороги за пути.
не лучше ли остаться взаперти
и в стороне от путаных интенций?
цедя сквозь губы, кожей слов облезь,
ведь энтропийный наговор
– болезнь,
большая грёза хэла инканденцы.

твой главный вывод –
вывод из себя
токсина
протосимвольной холеры.
ведь всякий слог –
заведомо хвалебный.
во всяком полном –
полые свербят.

отсутствие пути пусть расползётся
надколотою вязью черепной,
и белизной застывшие озёрца
сомкнутся,
разомкнувшись
через ноль.

Ежевичка

Смотрел на гусиные гнёзда
В осоке, полз глянцевым полозом,
Игрался с хвостом Уроборосом —
Уже обесценивать поздно.

Хлопочет на кухоньке Гладос.
Считает, что это ребячество,
В ответ я надсадно выпячивал
До дна захламлённую кладезь.

Акрил, муравьиная ферма,
И я в ней — такой неприкаянный,
Потчую бездушье ёкаями —
Почувствую: лучше... наверно.

Последняя наша ужимка:
Мы в поисках пятого уголка.
Резная шкатулка — в ней куколка
С поломанной ножкой-пружинкой.

Гэнкан, босоножки, накидка.
В корнях лаз под деревом камфорным.

А мама роняет метафору:
Шкатулка, где гнута пружинка.

shourai

Здесь нет лохам пощады, все кто слабее как в загоне.
На каждый блок найдётся здесь «авторитетный» враг.
И мукус с кровью отхаркнув, ты скажешь, что всё в норме,
А руки свои в кровь об стену сдер от дури, просто так.


Тут места нет мажорам и заядлым бонвиванам, сорри.
Обычным делом стали тут ВИЧ, язва, смерть и рак.
Забыл тут поголовно каждый о понятии «совесть»,
И это быдло в каждого вселить желает страх.


Каждый второй пиздеть горазд «нас каждый уважает»,
Мол «сколько лиц талантливых от нас увидел мир».
Тюрьма искусств, как скорпион, убьет смертельным жалом,
Не дав-таки понять юнцам извне, что это крик.


Но я до сей поры надеюсь, что все те, кто сказку видит
о хулиганах и принцессах, чью речь сожрал жаргон,
Поймут в конечном счёте, что в романтизации бандитов
как оказалось, вовсе нет крутого ничего.

Ремарка Господина Ремарка

Я далёк от самадхи, как преданный воин от дома,
От которого ждут выполнения сложных команд,
От меня никаких ожиданий, от веры оторван,
И как сладостный плод я вкушаю искусный обман
На тропическом острове, в центре свободы для нищих,
Познаю, как быстрее уснуть под тревогу внутри,
Разжигая огонь сновидений блистательным Ницше.
А на утро опять пустота водопадом бурлит.

Но сегодня вся жизнь засияла упавшей звездой:
Подошёл незнакомец, вручил жестяную коробку
С чудодейственным знаком судьбы, — амулет от невзгод,
Не вскрывать! А иначе вкус жизни вновь станет прогорклым.

Заиграла жизнь солнечным бликом — легко на душе,
За мечтой не гонюсь, позабытая родина, здравствуй,
Я смотрю на детей, и улыбка растет до ушей.

Я коробку открыл — ничего, там — пустое пространство.

умклайдет

Ну только представь, как будет все потом предельно круто:
Наше фото у закрытых пабликов в новом посте.
Там с тобою мы лежим, уснув холодным ранним утром,
И нашу любовь ещё попробуй отскрести от стен.

Ну скажи мне, разве не о том ты так мечтаешь дико -
Громко хлопнуть дверью напоследок и сломать засов,
Показать как можно раньше перечень финальных титров,
Чтобы все вокруг хотели это принимать за сон?

Ну и пусть мы не предусмотрели даже сцену после!
Кто сказал, что вообще обязательно ее наличие?
Почему это так стало важно? В твоем голосе
Я все меньше слышу бодрости и больше взвинченность.

Снова странная-странная музыка.
У тебя в голове всё не вместится.
Эй, выкидывай весь этот мусор.
Ну давай же мне руку, и треснет залп.

Смок Восточный

После словесного размена
Стакан влетел в стену
И осел на полу брызгами.
Здравствуй, истерика, визг.
Пальцы примяли виски.
И мы уже не так близки,
Как ранее. Речами ранены.
Всё в кучу свалено.
Планы плавно летят в урну.
Нервы натянуты в струну.
Струхнул...
Выдохнуть.
Перекурить.
Выпить.
Всё к черту, ведь.
Всё стерто в труху.

Она бросает трубки.
Наматываю нервно круги.
На матах монологи.
Броские уколы
Бестолковые.
Бесконтактная война.
Бесполезность
Как она есть.
Блеск!.. И пустота.

Mystery Magic

Белые дыры закружат бостОн, и земля разлетится на стёкла
Мы жили по Кеплеру весь наш сезон, оставаясь ментально в потёмках.
Мы остались на тесном, пустом корабле. Но заботит лишь то, что ты рядом
Это наш первый ряд, и последний билет. Не смотри, как уйдут мириады...

Моя длань прижимает тебя за плечо, и я вижу пустые глаза,
Что искали надежду, но взор омрачён. По щеке вниз стекает роса...
В ожидании мёртвом теряем мы счёт, но не в силах вернуть всё назад,
Подытожив на том, что наш мир обречён, разорвётся сверхновой квазар.

Теперь будто пленники в ваакумном мире, мы заточены на орбите.
Космический мусор - последнее что за бортом мы способны увидеть.
Там нет ничего, мы в огромной пустыне - темна и опасна как Припять.
Но вся Млекомеда теперь для двоих - это наша родная обитель.

Fanjke

Я не знаю как писать с температурой под сорок,
И быть мнительной грубой обосой,
Где победителя кубок позорный
И оппоненты – груда засоров,
Но рупор мой сломан.
На койке прикольно,
в ожидании анализов.
Желания скалятся…

Диагноз или пробел?
Без сомнений быть-бы смелее.
Где тест? Никто не дает мне.
Нытье – не гротеск, не билет от проблем.
К счастливому завтра и числам пиздатым...

Это ебёт сильно внутри.
Под ребрами тихо зудит ебанный Covid.
Что? Как жить? Шторм или штиль?
Но мозг мой притих.

Терпеть и дорожить паникой?
Втереть за жизнь в страданиях?
Соседи заразили в режиме Party Hard.
Без самоизоляции за наживой шатаясь.


В мыслях только бациллы, 
визги, холод и цимес:
«солдат – без эмоций, боли и паники,
вулкан в себе скорчит новым созданием».

но…
Паническими атаками боль ночью опалит.
Рассвет – контрольная точка страданий.


У меня пневмония – её вроде характер
Вижу как врач заходит в палату.
Ему «Салют», время бить челом.
Смотрю в бумагу, а там нет ничего.

Эвтаназия

Так странно. Боль вбирая в память,
В пространстве строишь многогранник.
В нём - страсти пройденных баталий
И сердце за семью замками.
В своих пустотах тусклый странник.
А кем ты был? И кем ты станешь?

Так корифей в дороге дальней
Котёнка грел подолгу в дланях,
В котомке нёс, не спавши днями.
А толк от некормящей няни?
Потомка в небо предок тянет...
В подкорке крепнет след от раны,
Подорван, глубоко отравлен:
Под рёбра встроил короб тайный.
Свихнулся. Куб на стол поставил,
Эксперименты вёл с котами.
Но он колосс. А ты тотально
Поломан, прост и неприкаян.

Искал в глазах ты души, глупый,
Но там зеркал нет, - стёкла лупы,
Преувеличат, чтобы спутать,
Раскрошат сердце, ранят губы...
Заброшен всеми, как Иуда?
Ты выбрал сам бермуды куба.

Ком в горле? Прыгай в петлю, лупер.
Дождь тело мокрой плетью лупит.
По нраву мёртвый хоть кому-то -
Шакалов манит вонь от трупа.

Съедят, сметут, и ни следа...
А может, не было тебя?

webben

город спит, пока в мастерской горит свет у станка
вторые сутки без сна, но времени нет уставать
в "ушедших людях" уже считают в цехе расход
мастера делают форму сложнее, никто не оценит простой
"говорят скоро принца поженят", "заказ для королевских особ"
сколько унций золота в крышках? им в пору весить под сто


"жених во дворце" ходит слух, и ринулись сотни во двор
но там лишь старый пастух в одежде, что стерта давно
принцесса морщила нос, пока перед ней не возник
ряд из десятка шкатулок - "бери любую из них"
все с виду прекрасны, любая скромность - вранье
если под золотом виден слой лака, то только двойной

"этой не хватает изящества, а здесь нет новизны"
капризно кричала она, метаясь меж стенок резных
битый час измеряла алмазы с рубинами
потеряв среди них то, что глаза не увидели

схватила ту, что крупнее
под тяжкий вздох пастуха
камни посыпались вниз
а блеск резко стал потухать

жених покинул замок в том же рваном старье
забрав лишь неприметный чехол
принцесса открывает ларец...

Кошка

Тот чувак из галактики по соседству
Назвал тебя странной.
Но странное дело:
Ты хочешь "нормальной" быть ему, честно!
Вот только тарелочка бы не взлетела.
Нормальные не виснут на бл*дских сайтах,
Не помнят всех косяков и слабостей,
Не плачут,
Не тащат беседы на матах,
Не коснутся "спидов" и прочих гадостей.
Вы с ним пересечётесь на третьей планете
Вопреки всем обычным житейским радостям.
Относительно всё, чёрно-белого нет,
Как и нет ничего в этой самой нормальности.

Белли Факинг Эдиссон

Будь осторожен, тут скользко,
жизнь приготовила козни:
дама с косой рвется в гости,
чисто отбелены кости,
черным расписанный космос,
плакать становится поздно,
но в рукаве спрятан козырь,
так что остынь, успокойся.

Даже когда весь облезлый,
в язвах и с сотней болезней,
в страхе трястись - бесполезно,
не увернешься от лезвий.

Не приготовившись толком,
курам на смех, да и только,
правда, подтолкнутый долгом,
будешь поглядывать долго,
как бьет твой фатум жестоко
в сердце бессильное током,
смерть разрезает на дольки
то, что зашил прежде доктор.

Губы беспомощно сморщив,
сдохнуть любой дурак может,
умный простится же молча,
а не вопя, что есть мочи.

Там, где просили оплату,
договоришься по блату,
снимешь венок похоронный,
крепко обнимешь Харона,
к року готовясь годами,
скоро, ничуть не гадая,
сделаешь шаг в неизвестность
и упадешь прямо в бездну.

vvrkh

Среди тёмных змеиных тропинок
В темноте я подвязывал вязы
Лунным светом, тугой паутиной,
Чтобы в бурю не начали пляски.
Чтобы люд меньше верил в легенды
И не мог напридумывать новых,
Страхи леса - как хобби для бедных,
Чтобы было, что рассказать дома.
Из историй кого только нет тут:
Хоть нечистая сила, хоть цербер,
Здесь оставили каждый по следу.
Но для бедных должна быть лишь церковь.
Как кричит, подорвав свою печень,
И про порчу, и сглаз тупой шизик.
Они думают здесь живёт нечисть,
Я же знаю - за лесом нет жизни.

Fillister NN

Ты герой и цель начертана судьбой.
Эгрегор - слиться с толпой, но напор
Внутри не даёт покой. Был ли это рок,
Но методом ошибок и проб, казалось,

нашёл свой троп, среди букв и строк
И как на посох пророк - упирался на слог
В этой пустыне слов, в поиске той самой идеи
Но для чего? Ради славы и денег? Что это на деле

Тебе дало, по сути, лишь выписать, что накипело
Смысл в этих текстах, что они есть, что сгорели
Теми же словами и образами, но всё же “другими”
Как отодвинуть занавес, зашорив сознания
В вас нет ничего, перед вами только задание.

Lexer[da.vinci]

В пустоте, обожженная солнцем комета,
Пронесется, разорвав покров тишины.
Мелькают созвездия, кольца размеров
Различных в диаметре.
Вдоль одиноких пустых и порочных живых
Планет
Свой хвост тащит пламенный.

Навстречу астероиды-братья и близнецы-доппельгангеры.
Обзор застилает вечная пыль.
Рисуют орбиты шары, сателлитами опекаемые,
Поглощая лучи сквозь светофильтр
Атмосферы.

Космос, рисуемый пустым и бездушным,
Скрывает в бездне вакуума мириады граней
Чувств и эмоций.
Одним одиночества тоска до удушья,
Для других старт нового дня - радость,
Согреваемая солнцем.

Как любовь Кассиопеи с Цефеем создала Андромеду,
Так две влюбленных вселенных,
Гравитацией навстречу влекомые,
Коллапсируя, породят новую жизнь.

JohnAntraum

Жили-были на районе рэпперы,
Читали, баттлились, снимали на ютуб
И вот прекрасным вечером,
Один доверчивый подсел на Боно из U2

За ночь прослушал все альбомы, клипы,
К утру перечитал свой тощий рэп
Оказалось, что воды и понта литры,
А читочка такая, что прямо проще нет

Немного пораскинув извилинами мозга,
Попив немного кофе с грустным видом у окна
Юнец вдруг понял, что временами острым
Рифом можно ранить больнее кулака

Он ураганом нёсся по аллее Гуфа,
А на проспекте Касты чуть не сбил трамвай
Так бежал, что скоро на колени рухнул,
Услыхав знакомый звук их vst drum vibes

Ребята! - крикнул тонкий голосок надежды,
Хватит нам по обезьяньи байтить стиль
Я ночью понял, что мы выглядим потешно,
Если об изъяне ближнего в текстах шутить

Я понял, что писал пустое
Не трогал то, что у людей находится в груди
А музыка нас любит без условий,
И без условий нам дано ее вкусить

Все осеклись, услышав странный вопль,
Мрачнее черного нахмурили чело
И стали молча, как бараны, хлопать,
Ведь в головах их нету ничего

Андрей Счастье

Ни крепкий алкоголь, ни наркотики
Не подходят мне,
Чтоб от пробле́м сбежа́ть.
На табакокурение
Как-то жалко времени мне,
И здоровья, коне́чно, жа́ль.

Мой же стиль по жизни всей
В блогерстве и бизнесе —
Это, как пчела, пахать на износ.
При такой нагрузке я,
Чтобы быстро грусть унять,
Разбавлял постель свою новизной.

Девушек менял по одной,
И по две, и по три…
Доходило и до четырёх.
Нет, не применял алкоголь,
Чисто трезвых кадрил —
Память им о той ночи берёг.

Однажды я решил,
Что всё это не серьёзно,
А опыт был получен мной неспроста.
А для души пожить бы мне
Шведской семьёй втроём.
Сказано-сделано, момент настал…

Всё было кратко и мощно
В нехилой трате эмоций.
Как вспоминаю — ще́мит тоска́.
Того, что ожидалось,
Не встретил и следа.
Свою мечту я зря в той схе́ме иска́л.

По-прежнему красив,
Но перенаправил силы,
Внимание сместил на жену со всех дам.
Теперь я с потрохами
Под прессом моногамии.
И честно полагаю, что навсегда.

Застенчивый Никто

У всех моих кактусов есть имена:
Георгий, немного кривящийся влево,
Светлана, из Африки привезена
Сухая и круглая девка Елена,
Борис, ядовитый, как мне говорят
И молочай — Иван мой.
У всех моих кактусов есть имена
И только один — безымянный.
Он явно не самый красивый из всех
И точно не самый редкий:
Вот Ян, например, устремляется вверх,
А Коля — забавной расцветки
А мой безымянный — стоит у окна
И смотрит на медную кровлю.
У всех моих кактусов есть имена
Я только своё не помню.
У всех моих кактусов есть имена
И всех нас одно роднит:
Убогая внешность, отсутствие сна
И пустота внутри.

Mad-Navu

Ночью, на отшибе мира,
В грязной квартире,
Лампы потухли, горит светильник.
Под вином и витаминами,
На широких шизокрыльях,
Во сне я парил над планетой,
А проснулся в углу на ковре,
Под плафоном, в кругу света,
Обосравшимся в штанину,
На футболке куски рвоты,
Вкусная была шаверма.

Вокруг, во мраке, бродят тени,
Когтями цепляясь за стены,
Желают сожрать мое тело,
Шепчутся тихо во тьме,
Начинаю бой первым,
Бегу во мрак на тварей,
Хватаю за шеи, ломая планы,
Грызу и вбиваю в пол головами,
Вероятно, рву и грызу свои руки,
Но больно будет только на утро,
Мне похуй, я зверь, я воин!

Там, за окном - пустота,
Бессмысленные люди, толпа,
Бесцельные жизни, дома.
Тут - вся вселенная,
В закрученной воронке времени,
Кипит сражение с армией тени.

Ночной плач химеры(НПХ) ака Сентиментальный синоби [имPULSE]

Мгла и морок, в мраке город, звёзды в небо Бог посыпал,
Снова ночью вельзевулы свои цепи покромсали.
Утоляет свой животный голод демон ненасытный.
Мимо улиц, вдоль аллеи, трёхэтажный дом под красным
Фонарём, здесь измеренье современных "кукловодов"
Толпы "барби" с нетерпеньем ожидают своих "кенов"
Нет проблемы со смекалкой, ведь "работать головою"
- Они асы, кукла сможет затянуться с каждым кентом//kentom
"Погружаться с головою и руками"- баттерфляй//butterfly
Даже если снимут форму, всеравно все будут в форме
Даже если скорострел ты, с ними долго постреляешь,
Это средство от депрессии, ты почувствуешь комфортность.
Но у кукол нет душонки, хоть они и стонут, дышат
Не имеет человечность, своей чести манекен
Они "сосками" казались, а по факту лишь "пустышки"
Из-за денег в этом мире очень просто стать никем

SCALD

В закрытых глазах отпечатки из прошлого - жалят порой как холодная сталь,
Нас не станет вскоре возможно, все меньше возможностей кем-то нам стать
Я устал копаться в глубинах сознания, мне бы создать себя - нет больше сил
Я просил у Создателя помощи, на что Создатель просто простил...

Я искал себя в каплях дождя, в шуме машин, в одиноких глазах,
Но лишь камни летели, копились морщины - осязал кожей страх
Истязаемый мыслями будто плетями плетусь в никуда в свою цатую зиму
Лишь меняются шумы на фоне - то мантры брахманов, то крик муэдзинов...

И однажды проснувшись с утра, под бранные крики соседей
Ты поймешь, что все суета, а внутри мы еще просто дети
Ты пойдешь за блокнотом в прихожую, чтоб найти близких номер
Взглянешь в зеркало, а там нет ничего...Оказалось, что поздно все понял…

СтильNo

Почему же так в жизни обидно бывает - разбиваются вдребезг сердца?
Ведь сперва на «ура» заходил их «спектакль», и был полон оваций весь зал.
Они были здесь самой счастливою парой, и внутри у них - явно весна.
Обещал он, что ради неё хоть в Сахаре, возведёт, однажды, ей сад.

Шло время - прошла и «весна» у них в сердце, вместо счастья - лишь серость, рутина.
И там, где царили надежда и радость - лишь ругани полна квартира.
Она дома всё время - уборка, готовка, он - допоздна занятой на работе.
Подружился с сотрудницей ради новых эмоций, «любовь» дома ждёт - мало заботит.

Она понимала, она ведь всё знала - чужим уже стал он, неверным.
Вернулся он как-то под утро домой - от помады виднелся след чей-то.
Сознался во всём он, она не заплакала, убедилась в своих лишь догадках.
Где должен быть сад - а там и нет ничего, лишь сухость, песок, зной, Сахара.

Yourodivy

Все мы представляли последний аккорд, он
звучит,
будто скрим под инфаркт миокарда.
А может, припев
в «Black Hole Sun» - Soundgarden
Заставит прилежным быть, в меру покорным,
Пока несут гроб,
Да и впредь — смертеть.
Звучат барабаны в
«Welcome to the Black Parade».
Я хотел, чтобы в этот день на мне был берет.
Но я знал, не одобрит мать, его уберёт.
Мой костюм. Я и сам костюм. Помаши рукой
Тем друзьям, что сейчас пришли, мама, широко
Не открыв глаза, слышу, как Беннингтон орёт
«No More Sorrow» из наушников подруги. Рагнарёк
Уже здесь. Слухи обо мне травят знатоки
В уши тех, кто готов и тут слушать о таком,
И за жизнь каждый мой зашквар ляжет в протокол
Местных сплетников. Срываю голос в «I Am Not Okay».
Но и голоса-то нет уже, слышен только скрип
Под ногой иглы. Корчится винил. Граммофон искрит.
Мой альбом закончен, outro последнее сыграв.
Смерть хитра.
И забвение звучит, как HIDDEN TRACK.

Граф Дуку

На темной простыне космических просторов
ютятся звёзды, их холодные тела
блуждают в бесконечных коридорах
и образуют свой архипелаг.

От взглядов их скрываясь, чуть поо́даль,
готовый взвыть по-волчьи, как пассат,
Обрушится кромешной непогодой -
лазутчик. Его имя коллапса́р*.

Он целые планеты поглощает,
но голод непомерен чересчур.
Не зная состраданий и пощады,
смертей кругом оставит череду.

Скитается так вечность напролёт_он,
себя наполнить жаждет до краёв.
Но аппетит не стихнет ни на йоту,
и горизонт событий окаймлён.

Внутри как прежде - бездна, ничего,
лишь эхо приглушённой рефлексии́,
а после - вновь урчащий пищевод
заставит его душу обессилеть.

____________
*коллапсар (collapsar) - чёрная дыра

Красный колпак

В некотором далёком царстве,
Жил дракон, вволю властвуя
Над людьми, неплохими, но
Не знающими о счастье.

Но тирану осталось недолго!
Слух прошёл, что там, за кордоном,
Объявился герой, чья дорога
Идёт прямо к замку дракона!

Одинокий солдат бумажный
Против мира из гипсокартона
Но он знает — одно лишь важно -
Он должен убить дракона!

В одиночку штурмует он замок,
Там и нет ничего. Только эхо,
Только страх, что живёт в тронных залах
Да скелеты в царских доспехах.

Не поверил глазам своим воин:
«Раз дракона уж много лет нет,
Значит каждый из нас свободен!
Надо людям раскрыть сей секрет!»

Разослав эту новость по свету.
Вышел к людям – вокруг лишь раздраи
«Ох, дракона на вас всех нету!»
«Эх, какую державу просрали!»

Истоптал наш герой свою обувь,
В сёлах да городах жил, на выселках
Везде слышал злорадное слово:
«При драконе тебя бы высекли!»
_

То ли каждый
Хотел бы вернуть самодура,
То ли жажда
Власти героя тут обманула.

Уедине-
ния он искал долго,
Но не
Нашёл его
Нигде,
Кроме как в замке
В своей чешуе.

Это я – Веничка

Лился спирт. Протирались законы.
Под рукой, в суете заоконной
Падший ангел копается в урне.
Умер Бог, а убогий не умер,

Он растаял, как втулка в сортире.
Небосвод посеревший застиран,
Ширит хляби, не видя преграды.
Глаз мой если не слеп, то ограблен

Беспросветною мглою соленой,
Ядовитым туманом паслена.
Кровь густа, как смола. Отрезвиться б.
Лился спирт. Простирались границы

От угла до угла. Вздор и гомон
На людском языке незнакомом.
Бьется в стену волна логореи.
Льется спирт, размывая коренья.

N@t¤n

Это был хмурый день.
Дождь лил как в последний раз.
От мокрых деревьев тень
Проникла в холодный класс.
Всего пару дней назад
Здесь было полно ребят,
Теперь старый школьный фасад
Стоит тишиною объят.
От школы идти полчаса
До места, где все собрались,
И дети и взрослые тут,
Их головы подняты ввысь.
Молчат уже много минут,
Они ждут ответа небес,
А струйки дождя всё текут
На рваный потёртый навес.
Стекают на пёстрый гранит,
Где свежая надпись видна:
"Погибшим в тот страшный день;
Двадцать шестого числа".
Огромный дымнящийся зал,
В нём заперто много людей
Он, будто послушный вассал,
Огню принёс в жертву детей
К ним помощь ведь шла, поверь,
Но смерть не щадит никого,
Спасатель откроет дверь,
А там уже нет ничего.
И кто же во всём виноват ?
Ответ дать на это легко:
"Имея пол сотни наград,
Умеют лишь пить вино".
Таков почти каждого облик,
Я понял когда-то одно:
У них, где должна быть душа,
Уже давно нет ничего.
И люди у пёстрой плиты,
От Бога хотят одного:
Вернуть бы детей назад
Но там тоже нет ничего.

Старый душнила

Утопает мой дом в чёрном бархате бусинкой.
Продолжаем держаться начального курса.
Образ сына сидит в моей памяти узником.
Твой отец улетел, обещал не вернуться.

Белый кит - наш корабль в чужом океане,
Всё плывёт для себя искать новый планктон.
Окружающий мир окружённый мирами,
Замыкается точкой за круглым окном.

Перевал в марсианском отеле "5 звёзд"
Экипаж поджигает сипуку со льдом,
А я пьян вечно тем, во что верю всерьёз -
Наша миссия. Скоро Нептун и Плутон.

Сон рисует узор, в нём остались одни,
Но, я верю, вдали есть места каких много,
Где, взирая на небо, мой странный двойник
Наш корабль увидит, назвав это Богом.
*
Разрезаем глазами лазурный пирог.
Между строк журнал записей прячет ответ,
Снимки врут вырезая всю суть из него,
Ничего кроме надписи: я - человек.

*

Пора возвращаться,
но тут откроется шлюз,
и в космическом танце
я продолжу свой путь,
описав его просто и ясно:
корабль ваш, а я
к звёздам
(Ad Astra)

KozzyanAPL

Говорили, что счастье наступит.
Холодильник два дня уже пуст.
Крик души - прорезаются зубки -
Хоть кусочек бы жизни на вкус!
Тишину так надеясь услышать,
Выбивается мама из сил.
Накормила младенца пустышкой -
А младенец доволен и сыт.

Хулиганы жестоко и грубо
Избивают подростка в кустах.
У зачинщиков цепкие зубы
И наполненный яростью взгляд.
Пареньку бы смириться с потерей,
Улепётывать в рваных штанах.
В кошельке хоть и не было денег,
Но сыта и довольна шпана.

Не всегда ты уверен в ответе,
Кто сейчас перед нами стоит.
Ты узнаешь в таком человека,
Но души не увидишь за ним.
Но такая у мира основа -
Не всегда и не всё хорошо.
Да и каждый, кто кормится злобой,
Снизу доверху опустошён.

уроборос рынка

Скрип кровати пугает тебя наравне с темнотой,
Но силёнок не хватит ещё выбираться самой.
Агрессивно вопишь, но едва нарушается тишь.
Руки мамы качают под тон колыбельных вирш.
Успокоилась? Славно, взгляни в окно:
Жизнь снаружи - школа, друзья, кино.
Интересно? Спи, поживёшь ещё.
--
На высокой ноте закончив песню,
Иронично смотришь на бонз с их лестью.
Черт бы побрал их розы!
Едешь в центр домой. За окном морозы.
Грохот чашек - невроз. Снится загранпаспорт.
Отрицаешь страну, где чучхе на царстве.
--
Надо ль верить в свободу? Мечтать о мире?
Если мир для тебя - лишь враньё в эфире
Телевизора? Знаешь, снаружи - пусто.
У страны, где карцер за томик Пруста.
...
дорогая, перечитай первые буквы этих строк ещё раз, если не веришь.

Как с Гуся вода











































.

твой Марк Гличе

Тяжелый чемодан, в нем воспоминания
о счастливой жизни и недопонимании
лёгком, там память о бочке дёгтя
и о невзрачной кривой ложке мёда.

Тащусь по безжизненным улицам города,
почему вокруг обездвижено, холодно?
"Прямо, прямо, направо, половина квартала" -
вот то место, о котором она мне писала .

Двери, обитые краденным золотом -
погубит богатство, если раньше был ты холопом.
Владелица - девушка в темно-красном наряде,
много комнат, но в каждой второй из них бляди.

Яркий неон на вывеске так и манил,
но нет отражения в лужах подле дверей.
Она, как хозяйка, хозяйка - вампир-педофил
нагло пьет кровь своих дочерей.

Торгуя телами, не зная, та себя продала,
под маской улыбки фраза "сдаем паспорта",
но сейчас все равно на любую мораль
я хочу лишь взглянуть на весь их товар.

«Этот бордель – единственный шанс
отыскать мою дочь, но один есть нюанс:
опять среди всех этих маленьких шлюх
нет той девчонки, которой ищу.»

Айоу #Тривиум

Коробит, мурашки бегут на вуаль ключиц,
Мимические морщины съехали на виски.
Прогон фееричен - секунда! - кураж бар-мицв
Может на юноше света клинья свести.
А, может, и нет - и глаза наполняются влагой:
Не промолвит и слова негодному сорванцу
Мать. Она пьёт - и стакана вонь пьянице старой
По нраву - подпитие помогает выстоять на плацу.
Ведь это война - деревянные гильзы ниц
Падают от акционного да советского.
Петь Летова о трех сторонах монет, на визг
Мальчишки не реагировать, по-матерински брезгуя.
Веришь ли, парень, легче не будет -
Ни на плато твоей рваной судьбы, ни в стакане.
Ниже не будет градус – твари пешками судеб,
Отравленных спиртом, жертвами догорают.
В жерле святого пламени – Господи, маменьку б
Вразумил – но Боженька падает снегом
На матери капюшон, на тертые об асфальт валенки,
На литр зажатых у ребер ритонов вина да снеди.

Крича: "Мама, нашли ведь рак в пищеводе!",
Видит впадины ее глаз - и в них ничего нет.

Фара Приори

ТхТ- античный жанр, вернулся, чтобы впечатлять,
Но вместо оргий и вина вам светит боль и нищета.
Три сотни прошло сюда. Я высрал текст напрасно...
Ведь нет конкурентов. Не 300 спартанцев, а 300 пидорасов!

Зачем стараться, если ЛТР получит бездарь?
Они строят персонажей, но боятся реальных Персов!
Блядь, даже в Афинах таких поэтов пинали в угол.
Ждал врагов, а тут нет ничего. Только стена из трупов!

Вы просто любите мифы, каждый тут зашоренный ботан.
Лирика ваша тень за кем-то, а я иду по Ахиллесовым пятам!
Знаю слабые места, мастер по порокам на бэттлах.
Вошел в город, а там и нет ничего. Там помойка поэтов!

Хуесосы, панчите больше! В стихах вам не стать асом,
А лично я взрываюсь уже в первых раундах, как Майк Тайсон.
-От Греции к Тайсону. Где плавный переход, бля, мужик?
А ничего тут и нет. Плавности никто из вас не заслужил!

Судьи хуюдьи, ставьте плюсы, пусть из уст льется похвала.
Поставите снова нули- увезу вас в Персию на слонах!