Интересно порою бывает порыться в старых папках да файлах, засоряющих комп. Вот сегодня нашел папечатанную копию одной записной книжки, которую я вел от нехуй делать в начале прошлого лета в Питере. Не знаю, кому это будет интересно, но почему бы не скинуть это сюда, подумал я. Тем более, что эксгибиционизмлм я не страдаю, так что ничего личного тут нет. Скорее зарисовки. Так что хавайте на здоровье.
*
Человек со скошенным вбок лицом. Ему дали такую пощечину, что он не оправился.
*
Черная речка. Раньше - страсти, окраина. Теперь - хачапури у метро, толкиенисты по субботам. Пыльный Каменностровский проспект.
*
Надпись на машине: "Я путаю педали".
*
Теперь у нас так: туфли от Версаче, духи от Армани, поступки от Балды.
*
Милиционер стоит под надписью "Мусор выносить с 14:00 до 17:00"
*
- У вас холодная вода?
- Охлажденная.
И так везде.
*
- Так как с тобой связаться?
- Лучше со мной не связываться!
*
Петербуржцы и гости нашего города.
*
Новый русский рассказывает анедот о новом русском.
*
Девушка-продавщица в "Снарке" мне на ухо: "Не покупайте Акунина!"
*
В метро:
" Запрещается распивать спиртные напитки и проезжать в нетрезвом виде. Это правило не относится к хозяйственным сумкам-тележкам."
*
Пьяных мало, но нетрезвые все.
*
"Степан Разин - Специальное" (желтая этикетка) у "Кастлрока". Разговор о девушках:
- Вот эта мне нравится, особенно ебало - глаза чистые, светлые...
*
Беломор - 3.50
"Книга Путешествий По Империи" А. Битова - 178.00
Это - явное несоответствие уже внутри самой системы координат.
*
Прилагательное после существительного: Мыло хозяйственное. Одежда рабочая. Масло нежное, деревенское.
*
И еще немного грамматики:
- Так, оплачиваем проезд, оплачиваем...
- Подходим, побыстрее...
- Так-так, надеваем мягкие тапочки...
*
Автобус. Маршрут: Псков. Изборск. Печоры. Пушгоры.
В Пскове на брандмауере фабрики огромными белыми буквами: БДИТЕЛЬНОСТЬ НА КАЖДОМ РАБОЧЕМ МЕСТЕ.
Осколки Империи. В рюкзаке - Битов. Путеводитель по осколкам.
Пыль. Мочусь за крыльцом, меня видит беззубая девчонка и заливается беззвучным смехом.
*
Снова в автобусе. Ящик с инструментами, прикрытый выцветшим ковром. Зеленые, грязноватые спинки сидений. На них целая летопись: "Здесь были мы, а теперь вы. Кузбас. Привет Кемерово! Ростов. Может, хватит дурь писать? Урал всех убрал. Зенит говно, лохи."
Повесть временных бед.
*
Два водителя: молодой-веселый и жлоб постарше. Излюбленное занятие жлоба - хамить мне. У нас полярные системы ценностей. Молодой смеется и уже в сотый раз включает свою кассету:
Солнышко мое, вставай,
Ласковый, ты мой любимый...
Теперь оба чинят колесо - жлоб рывками затягивает гайки, веселый - напротив, плавно и отчужденно. У него русские глаза и азиатские скулы.
*
Проезжаем: Луга, Мороморочка, Заплесье, Подборовье. За окном интереснее всего заборы. Разнообразие формы кольев и досок, видов креплений, угол наклона забора - все это придает обочине особый колорит. Полудохлые собаки. Шины, наполовину врытые в землю. На них горбятся старухи и бабульки. Старухи - высушенные, желтые и надменные, бабульки - круглые, с опухшими ногами и добрыми, пустыми глазами.
*
Дальше - вглубь. В Изборске колоритные нищие, как из "Андрея Рублева". За крепостью открывается - нет слов - Русь. Резко кончается Север, за крепостной стеной - Средняя полоса. Желтые холмы, охрово-махровые поля, избы, чуть дальше - озеро, куда мужчинам ходить опасно: там русалки.
"Так, подходим, к волшебному источнику подходим. Поговаривают, в источнике - сила. Хотите - можно с бутылочками" - и все побежали. С бутылочками и другими герметическими емкостями для Силы. А какая она Сила, если она - в емкости?
*
Печоры. Юродивый Коля, лезущий с поцелуями ко всем туристам женского пола. Дай копеечку. Не обижайте его, он добрый. Нищие и сумасшедшие населяют городок при монастыре. Один, с огромной раздутой головой, сидит на крыльце и трясет этой своей головой взад-вперед. Пыль уже апокалиптическая. Мухи. Но посреди площали, на полусгнившем телеграфном столбе написано: "CYPRESS HILL VS JASON NEVIS".
Встреча на низшем уровне. Евр vs Азия. Ну подайте копеечку! Ну чего не жалко! В монастыре - тихо и влажно, цветы да камень. Другая планета.
Черное духовенство - женится нельзя. Очередной святой источник.
А на площади - двое мелких попрашаек лет по восемь. Папка умер. А в школе учишся? Да, я вот учусь. И я. И на огороде работаем, но тут лучше. И легче, я здесь больше получила пока. Оказывется, это девчонка, короткая стрижка, а то ее брат. Пыль ест глаза. Глаза поедают пыль. Белое духовенство в лице молодого батюшки с циничной, розовой ряхой. Точнее - Белое духовенство в ряхе молодого батюшки с циничным, розовым лицом. Батюшка источает елей, но даже не думает дышать на ладан. "Сюда, сюда паломнички..." Целый автобус "паломничков", всё женщины. Река платков.
Белое духовенство - женится можно, смешное слово "попадья".
*
Уже из автобуса второй раз вижу юродиевого Колю. На этот раз он где-то откопал ветхое подобие френча и стал похож на немецкого солдата времен первой мировой. Стоит, как истукан, каменные руки - по швам расползающегося френча.
*
Крыжовник оставляет неприятное, кисловяжущее ощущение на деснах. Автобус. Обратный путь через бесконечные пустыри и спальные районы. Бурьян и ржавчина - старая песня на двух аккордах.
*
Встреча у П. Много пива. В одной комнате кислота, в другой нюхают, в третьей трава. Малоизвестный кому-либо из присутствующих Сережа Н. ритуалит над косяком. Одна из бесконечных вечеринок с надуманным поводом, скучающими девками и электронной музыкой.
*
Я просыпаюсь, ощущая отпечаток чьей-то руки на груди. Неизвестная мне особа лет 20-и, видимо нанюхавшаяся, храпит, как мужик. Освобождаюсь от ее неосознанной ласки и ищу кухню, что тяжело. Ф. и С., развалившись на кожаном диване, ведут разговор о чем-то интересном, но, видимо, все идеи были высказаны еще вечером, а остались одни междометия. Из них я заключаю, что один из собеседников разделяет мнение другого.
- Ну, ты меня понял.
- Да, сегодня - да. Но ты знаешь меня...эх!
- Да, хорошо, что хоть сегодня, и ведь так во всем, не только - э! - в этом.
- Хе! Вот ты-то это и раскусил... - Ф. делает знак рукой, будто что-то вворачивает куда-то, при этом лицо его скукоживается, как от чего-то кислого. - это ведь не раз плюнуть, тут надо того... ну и так далее... ты понял...
- Вот-вот, это-то и характерно, ну, что я тебе... сам... эге!..ведь не просто так, тут одно к другому, то да се, а в итоге - во как!
- Ну-ну...
Хорошо бы добраться домой часам к одинадцати. Я наугад беру книгу с полки: Лотман. Анализ стихотворения Заболоцкого. Тут описывается некая стихотворная картина - вертикальная, противопоставление "Воздуха" и "Камней", "верха" и "низа". Я плохо соображаю. За окном - сравнительно горизонтальный город. Ф. и С. режут буханку ржаного. Эх! Эге! Остальные спят, или делают вид, что спят, по каким-то неведомым мне соображениям.
*
Листок, приклеенный к окну с внутренней стороны:
"Детей до 14 лет не стрижем".
*
"При возгорании в мусорном баке звоните по тел. 533-..-.."
*
Невообразимое количество гоголевских типажей, особенно на станции "Ленинский проспект". Это, кстати, единственно место, где мне не продали сигарет.
Еще тут живут сестры Ж. и С., в неправдоподобно длинном доме-корабле, двор - квадратный километр, не меньше, и кажется отдельным миром. Противоположный конец теряется в дымке, а в середине вечно клубится странный пар, торчит арматура. Заповедник гоблинов.
*
Вчера смотрел вечерние новости, наверное, первый раз был в это время дома.
"С репортажем из авиасалона, где сегодня прошли показательные полеты, наш специальный корреспондент Андрей Самолетов."
А еще - двое подростков разбили окно в бронированном поезде Ким Чен Ира.
*
В Большой Советской Энциклопедии шесть Булгаковых, из них пять - видные политические деятели СССР, один - председатель аула.
*
"Верь не верь, а двери закрываются!"
*
На пачке чая русскими буквами:
БРОКЕН ОРАНЖ ПЕКОЕ ФАННИНГС.
*
В "Пассаже" продается фарфоровый бюст великого пролетарского писателя Горького. Бюст - словно сахарный на вид, липкий и сладкий. То есть горький. Интересно, раз бывает сахарная голова, должен же быть и сахарный бюст?
"Маркиза, у Вас просто сахарный бюст!" Ну, это какой-нибудь эротический роман эпохи Людовика.
*
Газета "Русский Дом". Уже не русофильство, а русофилия.
*
Вообще город со стороны производит впечатление произвольно соединенных, отдельных биосфер. И еще здесь явно что-то не так с пространством. Шел тут недавно с окраины на Лесной - попал на Кирочную, как - непонятно. Скорее всего, существуют какие-то временные корридоры, распадающиеся и возникающие. Пока ты в центре - все ясно, тут география надета на костяк уверенности в том, что с одного конца проспекта - пл. Восстания, а в конце другого живет N. Допустим, у каждого свои ориентиры, но в центре они чаще всего универсальны. Стоит же свернуть - и резко меняется даже вкус пива.
*
Люди и химеры здесь не особо отличаются друг от друга, в то время, как в других местах различия очевидны. Тут же и те, и другие читают новейшую элитарную литературу, восхваляя ее по ходу чтения, впрочем, до и после чтения - тоже. И те, и другие ездят на пикники с мангалами.
Единственные, кто отличаются - те, кто проиграл последнюю битву, но еще этого не понял. Эти ископаемые - а их много, пока много - хайрастые менестрели, толкинутые байдарочники, дворовые поэтессы, доморощенные венички ерофеевы, истопники-интеллектуалы, нон-конформисты, бездарные чердачные художники, неудачливые скрипачи, их некрасивые девочки, панки в переходах, бородатые юноши, воспевающие друг друга, одержимые литераторы, неорганизованная шпана, уличные музыканты, все те, кто еще пытается паразитировать на уже с десяток лет не существующей реальности, отказавшиеся выйти на контакт с элитой - все они еще варятся в соку друг друга, организуют сборища, где у каждого на плечах сидит по мертвецу, живут кумирами, забытыми даже энциклопедиями, но свято верят в то, что они - протестуют, шокируют, потрясают массы. А массы в это время ездят на пикники с мангалами.
*
Я приехал с того конца света, который еще не наступил.
*
аа интересные мысли приходят и уходят, ото дня-в-день они становятся всё интересней, поэтому я ничего не записываю
бред кароч..а что поделаешь..школа хе