Однажды зимним вечерком
В бордели на Мещанской
Сошлись с расстриженным попом
Поэт, корнет уланский,
Московский модный молодец.
Подьячий из Сената
Да третьей гильдии купец,
Да пьяных два солдата.
Всяк, пуншу осушив бокал,
Лег с блядью молодою
И на постели откатал
Горячею елдою.

Кто всех задорнее ебет?
Чей хуй средь битвы рьяной
Пизду кудрявую дерет
Горя как столб багряный?
О землемер и пизд и жоп,
Блядун трудолюбивый,
Хвала тебе, расстрига поп,
Приапа жрец ретивый
В четвертый раз ты плешь впустил,
И снова щель раздвинут,
В четвертый принял, вколотил
И хуй повисший вынул!

Повис! Вотще своей рукой
Ему милашка дрочит
И плешь сжимает пятерней,
И волосы клокочет.
Вотще! Под бешеным попом
Лежит она, тоскует
И ездит по брюху верхом,
И в ус его целует.
Вотще! Елдак лишился сил,
Как воин в тяжей брани,
Он пал, главу свою склонил
И плачет в нежной длани.

Как иногда поэт Хвостов,
Обиженный природой,
Во тьме полуночных часов
Корпит над хладной одой,
Пред ним несчастное дитя —
И вкривь, и вкось, и прямо
Он слово звучное, кряхтя,
Ломает в стих упрямо, —
Так блядь трудилась над попом,
Но не было успеха,
Не становился хуй столбом,
Как будто бы для смеха.

Зарделись щеки, бледный лоб
Стыдом воспламенился,
Готов с постели прянуть поп.
Но вдруг остановился.
Он видит — в ветхом сюртуке
С спущенными штанами,
С хуиной толстою в руке,
С отвисшими мудами
Явилась тень — идет к нему
Дрожащими стопами,
Сияя сквозь ночную тьму
Огнистыми очами.

Что сделалось с детиной тут?»
Вещало приведенье. —
«Лишился пылкости я муд,
Елдак в изнеможенье,
Лихой предатель изменил,
Не хочет хуй яриться».
«Почто ж, ебена мать, забыл
Ты мне в беде молиться?»
— «Но кто ты?» — вскрикнул Ебаков
Вздрогнув от удивленья.
«Твой друг, твой гений я — Барков!"
Сказало привиденье.

И страхом пораженный поп
Не мог сказать ни слова,
Свалился на пол будто сноп
К портищам он Баркова,
«Восстань, любезный Ебаков,
Восстань, повелеваю,
Всю ярость праведных хуев
Тебе я возвращаю.
Поди, еби милашку вновь!»
О чудо! Хуй ядреный
Встает, краснеет плешь, как кровь,
Торчит как кол вонзенный.

«Ты видишь, — продолжал Барков,
Я вмиг тебя избавил,
Но слушай: изо всех певцов
Никто меня не славил;
Никто! Так мать же их в пизду
Хвалы мне их не нужны,
Лишь от тебя услуги жду —
Пиши в часы досужны!
Возьми задорный мой гудок,
Играй им как попало!
Вот звонки струны, вот смычок,
Ума в тебе не мало.

Не пой лишь так, как пел Бобров,
Ни Шелехова тоном.
Шихматов, Палицын, Хвостов
Прокляты Аполлоном.
И что за нужда подражать
Бессмысленным поэтам?
Последуй ты, ебена мать,
Моим благим советам.
И будешь из певцов певец,
Клянусь я в том елдою, —
Ни чорт, ни девка, ни чернец
Не вздремлют под тобою».

— «Барков! доволен будешь мной!»
Провозгласил детина,
И вмиг исчез призрак ночной,
И мягкая перина
Под милой жопой красоты
Не раз попом измялась,
И блядь во блеске наготы
Насилу с ним рассталась.
Но вот яснеет свет дневной,
И будто плешь Баркова,
Явилось солнце за горой
Средь неба голубого.

И стал трудиться Ебаков:
Ебет и припевает
Гласит везде: «Велик Барков!»
Попа сам Феб венчает;
Пером владеет как елдой,
Певцов он всех славнее;
В трактирах, кабаках герой,
На бирже всех сильнее.
И стал ходить из края в край
С гудком, смычком, мудами.
И на Руси воззвал он рай
Бумагой и пиздами.

И там, где вывеской елдак
Над низкой ветхой кровлей,
И там, где с блядью спит монах,
И в скопищах торговли,
Везде затейливый пиит
Поет свои куплеты.
И всякий день в уме твердит
Баркова все советы.
И бабы, и хуястый пол
Дрожа ему внимали,
И только перед ним подол
Девчонки подымали.

И стал расстрига-богатырь
Как в масле сыр кататься.
Однажды в женский монастырь
Как начало смеркаться,
Приходит тайно Ебаков
И звонкими струнами
Воспел победу елдаков
Над юными пиздами.
У стариц нежный секелек
Зардел и зашатался.
Как вдруг ворота на замок
И пленным поп остался.

Вот в келью девы повели
Поэта Ебакова.
Кровать там мягкая в пыли
Является дубова.
И поп в постелю нагишом
Ложиться поневоле.
И вот игуменья с попом
В обширном ебли поле.
Отвисли титьки до пупа,
И щель идет вдоль брюха.
Тиран для бедного попа,
Проклятая старуха!

Честную матерь откатал,
Пришлец благочестивый
И в думе страждущей сказал
Он с робостью стыдливой —
«Какую плату восприму?»
«А вот, мой сын, какую:
Послушай, скоро твоему
Не будет силы хую!
Тогда ты будешь каплуном,
А мы прелюбодея
Закинем в нужник вечерком
Как жертву Асмодея».

О ужас! бедный мой певец,
Что станется с тобою?
Уж близок дней твоих конец,
Уж ножик над елдою!
Напрасно еть усердно мнишь
Девицу престарелу,
Ты блядь усердьем не смягчишь,
Под хуем поседелу.
Кляни заебины отца
И матерну прореху.
Восплачьте, нежные сердца,
Здесь дело не до смеху!

Проходит день, за ним другой,
Неделя протекает,
А поп в обители святой
Под стражей пребывает.
О вид, угодный небесам?
Игуменью честную
Ебет по целым он часам
В пизду ее кривую,
Ебет... но пламенный елдак
Слабеет боле, боле,
Он вянет, как весенний злак,
Скошенный в чистом поле.

Увы, настал ужасный день.
Уж утро пробудилось,
И солнце в сумрачную тень
Лучами водрузилось,
Но хуй детинин не встает.
Несчастный устрашился,
Вотще муде свои трясет,
Напрасно лишь трудился;
Надулся хуй, растет, растет,
Вздымается лениво...
Он снова пал и не встает,
Смутился горделиво.

Ах, вот скрипя шатнулась дверь,
Игуменья подходит,
Гласит: «Еще пизду измерь»
И взорами поводит,
И в руки хуй... но он лежит,
Лежит и не ярится,
Она щекочет, но он спит,
Дыбом не становится...
«Добро», игуменья рекла
И вмиг из глаз сокрылась.
Душа в детине замерла,
И кровь остановилась.

Расстригу мучила печаль,
И сердце сильно билось,
Но время быстро мчится вдаль,
И темно становилось.
Уж ночь с ебливою луной
На небо наступала,
Уж блядь в постели пуховой
С монахом засыпала.
Купец уж лавку запирал,
Поэты лишь не спали
И, водкою налив бокал,
Баллады сочиняли.

И в келье тишина была.
Вдруг стены покачнулись,
Упали святцы со стола,
Листы перевернулись,
И ветер хладный пробежал
Во тьме угрюмой ночи,
Баркова призрак вдруг предстал
Священнику пред очи.
В зеленном ветхом сюртуке
С спущенными штанами,
С хуиной толстою в руке,
С отвисшими мудами.

— «Скажи, что дьявол повелел»,
— «Надейся, не страшися»,
— «Увы, что мне дано в удел?
Что делать мне?» — «Дрочися!»
И грешный стал муде трясти
Тряс, тряс, и вдруг проворно
Стал хуй все вверх и вверх расти,
Торчит елдак задорно.
И жарко плешь огнем горит,
Муде клубятся сжаты,
В могучих жилах кровь кипит,
И пышет хуй мохнатый.

Вдруг начал щелкать ключ в замке,
Дверь громко отворилась,
И с острым ножиком в руке
Игуменья явилась.
Являют гнев черты лица,
Пылает взор собачий,
Но вдруг на грозного певца,
На хуй попа стоячий
Она взглянула, пала в прах,
Со страху обосралась,
Трепещет бедная в слезах
И с духом тут рассталась.

- «Ты днесь свободен, Ебаков!»
Сказала тень расстриге.
Мой друг, успел найти Барков
Развязку сей интриге
- «Поди! Отверзты ворота,
Тебе не помешают,
И знай, что добрые дела
Святые награждают.
Усердно ты воспел меня,
И вот за то награда» —
Сказал, исчез — и здесь, друзья,
Кончается баллада.

Товарищ, нервы зажми в узду!
Придя на работу, не ахай,
Выполнил план — посылай всех в пизду!
Не выполнил — сам иди на хуй!

плотно так стелит

Есенин охуенный

Круто Пушкин отжигал
Но всё не осилил.

Пушкин - грязный порнушник

Пушкин же ещё безграмотным был кстати!

нихера. аж читать влом

заебался твою блять легенду читать
глаголов много, но слушайте рифмы
а так интересссснеькооо, друг мой
заебался твою блять легенду читать
глаголов много, но слушайте рифмы
а так интересссснеькооо, друг мой

не осилил

ахахахахахахахах ебать я в поисковике посмотрел !это реально Пушкин пздц

-Цитата от UndeRRgRRounDD

ахахахахахахахах ебать я в поисковике посмотрел !это реально Пушкин пздц

я бы не стал же сам придумывать такой хасол

делай грязь!! Кутуза! еу

-Цитата от UndeRRgRRounDD

ахахахахахахахах ебать я в поисковике посмотрел !это реально Пушкин пздц

Тоже пробил сразу в яндексе, удивился )
Пушкин нигга

один восемь три ноль яу яу второй этаж

Слушайте рифмы!! Это Пушкин из Москвы

гг)

я думаю, что это хуйня.
на одном сайте выложили, якобы это написал Пушкин, а остальные поверили и давай пихать где попало, вот и пробивая в яндексах и гуглах выдает мол это Пушкин.

Sexorcist)

это реально пушкин.. . во всех литературах и всевозможных изданиях писалось, что пушкин. ой блять какойт матершинник

давно уже читал это.
ахуенно.
реально Пушкин

по типу

Продюсеры русского репа, сдают туз артистов в оренду,
И это путь к успеху, но чтобы на самой модный лейбл получить билет
нужно соснуть у оленя, вобщем проявить наклонности к зоофилии,
или как на утконос рекордз, где держат в клетке специальных приматов,
и анальными кремами туда приманивают детей,
именно так продвинулись из дома 2 братья каримовы,
группа Подъем и Карина, даже Серега стал королём ринга,
когда в топку уголёк ему отгрузила обезьяна пароды мандрилл,
он прогнулся, но богатым стал как Реал Мадрид, и теперь мандрилл в рот
бодрит человека с погонялом Крип-а-Крип.
Зоофилия - вот путь к успеху, а к нам с концертом приехала группа Центр,
и Нос Мц тоже такой, неужели он тоже из пидарков и на кушетке читал
в коженный микрофон про любовь, но рот оказался нулевой и вот
из ротации убрали, сказали отсоси у обезьян, в твоей технике сияют пробелы явные, тебе не выступать на фесте Яги, олени не переваривают ягель, если его не подать технично, такчто удав макаки твоя пища, лиш после того как отсасёшь пару тыщ хуев, и станешь техничнее в ротацию поставим что ты там поёшь, а пока пусть горилла поёбывает и шимпанзе на клыка даёт...

И это зоофилия, всех репперков обезьяны ебли, особенно Нос мц у гориллы на залупе залип

Нос мц пидарас голимый, его ебала в туз волосатая горилла, у него баб целый горем и сутенерские усы, как у царевны хуле, удалась карьера, ловко ебался в пасть и пел реп про любовь, этакий модный голубок голый и с гитарой, на редкость гомосексуальный опарыш, у Паши Воли яички облизывал вдоволь, но ништяк пошел, в долю взял Пашек, своей работой Нос теперь доволен, текста пишет Ларисе Долиной и Жанне Фриске, только горилла жарит его в туз заебись и даже не пискнешь по этому поводу,
раз продюсер велит брать в голову, так что такого что туз бракован и
на эстраде пляшет как Киркоров, а на Яга фесте пел песни Корна, хоть Яга это не Пепси Кола но отмазка есть, он юморил там понятно любому, свою могилу вырыл этот усатый гомик, еще когда сделал фит с тараканами, я фильм видал показывали, что с питухами опасно иметь дело, клан Сопрано но наверно и там напиздели, и Нос мц бля... у обезьяны на клыка брал...

И это зоофилия, всех репперков обезьяны ебли, особенно Нос мц у гориллы на залупе залип

Ох уж эти Саньки

Тем хаслам что не верят в то что Пушкин круче Бабана http://www.rvb.ru/philologica/03rus/03rus_ciavlovskij.htm

Я в Париже живу, как денди,
Женщин имею до ста.
Мой член, как сюжет в легенде,
Из уст переходит в уста.


ВОТ ЭТО БЛЯТЬ ПАНЧ