Маяковский тоже плотно матами стелит

баркова под суд

Ниче так
Но с Маяковским не сравнится всё равно

жесть стихи, пушкин потомок бабана

пиздато конечно хуярит
я бы послушал это в прочтении бабана, например
органично зазвучало бы

-Цитата от ЧЕШИРСКИЙ КОШАК

жесть стихи, пушкин потомок бабана

наоборот?
или бабан всех пережил

заебись было бы рассказать такой стишок в школе , когда задавали найти-выучить какой-нибуть стих Пушкина
училка литературы потекла бы

мне понравилось)

-Цитата от attr

-Цитата от Польский Велик

Я в Париже живу, как денди,
Женщин имею до ста.
Мой член, как сюжет в легенде,
Из уст переходит в уста.


ВОТ ЭТО БЛЯТЬ ПАНЧ

Да, да и эта рифма Джек Лондон - Джоконда, Маяковский жог, думаю если бы тогда был рэп, счас бы все его альбомы репитили и миксовали, а не Тупака
"Капа Маяка, два белых и чорный папа, экранизируй Кодди, убей Гапа"

я кстати сам часто Маяковского читаю Он знал, что такое даблрайм до Оксимирона например

-Цитата от White Male

-Цитата от attr

-Цитата от Польский Велик

Я в Париже живу, как денди,
Женщин имею до ста.
Мой член, как сюжет в легенде,
Из уст переходит в уста.


ВОТ ЭТО БЛЯТЬ ПАНЧ

Да, да и эта рифма Джек Лондон - Джоконда, Маяковский жог, думаю если бы тогда был рэп, счас бы все его альбомы репитили и миксовали, а не Тупака
"Капа Маяка, два белых и чорный папа, экранизируй Кодди, убей Гапа"

я кстати сам часто Маяковского читаю Он знал, что такое даблрайм до Оксимирона например

охумирон не первый начал даблами рифмовать.. драго намного ранье в росси начал,
в америке в 90-х уже ебашили..

стих на цитаты строго, одни панчи

Пушкин стелит матами,как из пушки.
Он мастер флоу

-Цитата от Гриша Underground

ахахахахахахахах ебать я в поисковике посмотрел !это реально Пушкин пздц

-Цитата от attr

-Цитата от UndeRRgRRounDD

ахахахахахахахах ебать я в поисковике посмотрел !это реально Пушкин пздц

Тоже пробил сразу в яндексе, удивился )
Пушкин нигга

-Цитата от Nuttkase

это реально пушкин.. . во всех литературах и всевозможных изданиях писалось, что пушкин. ой блять какойт матершинник

Ребята, уже давно был проведён анализ этой "поэмы" (сейчас в лом ссылки искать, но я находил - так что при желании отыщите!). Она была написана в конце 19-го века и с какого-то хрена её приписали Пушкину, хотя стилистически это ни фига на него не похоже!

-Цитата от NLO

это не пушкин... читал пушкина много пушкина... у него стиль написания текстов такой, что читается на легке, а этот заебалось читать уже на первом абзаце...
стиль скопирован, при чем очень неудачно, нет нормальной размерности у строк и из-за этого не мелодичен нихуя... а пушкина когда начинаешь читать, то не замечаешь, как час за часом пролетает... хотя пушкин писал посредственно...

Правильно написал Только для своего времени Пушкин сочинял охуенно! Ты почитай поэтов, которые были до него... Пушкин хорошо поработал над русским языком и первым начал грамотно применять его в стихосложении.

Давным давно уже читал, ай пушкин, ай да проказник

-Цитата от Кoсмoнaвт

Давным давно уже читал, ай пушкин, ай да проказник

Ай да Пушкин! Ай да сукин сын! блеать

александер канеш крут, но из пошлятины такой баркова читать самое то, ещё в школе помню кадрил баб фразочками из его произведений

Добавлено через 2 минуты 17 секунд

-Цитата от парт nwo

александер канеш крут, но из пошлятины такой баркова читать самое то, ещё в школе помню кадрил баб фразочками из его произведений

че то такое помню типа "умер, упёршись хуем в потолок, держа пизду за хохолок" ебааать дичь

бичара

Добавлено через 3 часа 17 минут 47 секунд

-Цитата от Польский Велик

Я в Париже живу, как денди,
Женщин имею до ста.
Мой член, как сюжет в легенде,
Из уст переходит в уста.


ВОТ ЭТО БЛЯТЬ ПАНЧ

а по теме монаху повезло

а вот и сам Барков
http://ruslit.traumlibrary.net/book/barkov-igrushka/bark...ushka.html

-Цитата от Nuttkase

Однажды зимним вечерком
В бордели на Мещанской
Сошлись с расстриженным попом
Поэт, корнет уланский,
Московский модный молодец.
Подьячий из Сената
Да третьей гильдии купец,
Да пьяных два солдата.
Всяк, пуншу осушив бокал,
Лег с блядью молодою
И на постели откатал
Горячею елдою.

Кто всех задорнее ебет?
Чей хуй средь битвы рьяной
Пизду кудрявую дерет
Горя как столб багряный?
О землемер и пизд и жоп,
Блядун трудолюбивый,
Хвала тебе, расстрига поп,
Приапа жрец ретивый
В четвертый раз ты плешь впустил,
И снова щель раздвинут,
В четвертый принял, вколотил
И хуй повисший вынул!

Повис! Вотще своей рукой
Ему милашка дрочит
И плешь сжимает пятерней,
И волосы клокочет.
Вотще! Под бешеным попом
Лежит она, тоскует
И ездит по брюху верхом,
И в ус его целует.
Вотще! Елдак лишился сил,
Как воин в тяжей брани,
Он пал, главу свою склонил
И плачет в нежной длани.

Как иногда поэт Хвостов,
Обиженный природой,
Во тьме полуночных часов
Корпит над хладной одой,
Пред ним несчастное дитя —
И вкривь, и вкось, и прямо
Он слово звучное, кряхтя,
Ломает в стих упрямо, —
Так блядь трудилась над попом,
Но не было успеха,
Не становился хуй столбом,
Как будто бы для смеха.

Зарделись щеки, бледный лоб
Стыдом воспламенился,
Готов с постели прянуть поп.
Но вдруг остановился.
Он видит — в ветхом сюртуке
С спущенными штанами,
С хуиной толстою в руке,
С отвисшими мудами
Явилась тень — идет к нему
Дрожащими стопами,
Сияя сквозь ночную тьму
Огнистыми очами.

Что сделалось с детиной тут?»
Вещало приведенье. —
«Лишился пылкости я муд,
Елдак в изнеможенье,
Лихой предатель изменил,
Не хочет хуй яриться».
«Почто ж, ебена мать, забыл
Ты мне в беде молиться?»
— «Но кто ты?» — вскрикнул Ебаков
Вздрогнув от удивленья.
«Твой друг, твой гений я — Барков!"
Сказало привиденье.

И страхом пораженный поп
Не мог сказать ни слова,
Свалился на пол будто сноп
К портищам он Баркова,
«Восстань, любезный Ебаков,
Восстань, повелеваю,
Всю ярость праведных хуев
Тебе я возвращаю.
Поди, еби милашку вновь!»
О чудо! Хуй ядреный
Встает, краснеет плешь, как кровь,
Торчит как кол вонзенный.

«Ты видишь, — продолжал Барков,
Я вмиг тебя избавил,
Но слушай: изо всех певцов
Никто меня не славил;
Никто! Так мать же их в пизду
Хвалы мне их не нужны,
Лишь от тебя услуги жду —
Пиши в часы досужны!
Возьми задорный мой гудок,
Играй им как попало!
Вот звонки струны, вот смычок,
Ума в тебе не мало.

Не пой лишь так, как пел Бобров,
Ни Шелехова тоном.
Шихматов, Палицын, Хвостов
Прокляты Аполлоном.
И что за нужда подражать
Бессмысленным поэтам?
Последуй ты, ебена мать,
Моим благим советам.
И будешь из певцов певец,
Клянусь я в том елдою, —
Ни чорт, ни девка, ни чернец
Не вздремлют под тобою».

— «Барков! доволен будешь мной!»
Провозгласил детина,
И вмиг исчез призрак ночной,
И мягкая перина
Под милой жопой красоты
Не раз попом измялась,
И блядь во блеске наготы
Насилу с ним рассталась.
Но вот яснеет свет дневной,
И будто плешь Баркова,
Явилось солнце за горой
Средь неба голубого.

И стал трудиться Ебаков:
Ебет и припевает
Гласит везде: «Велик Барков!»
Попа сам Феб венчает;
Пером владеет как елдой,
Певцов он всех славнее;
В трактирах, кабаках герой,
На бирже всех сильнее.
И стал ходить из края в край
С гудком, смычком, мудами.
И на Руси воззвал он рай
Бумагой и пиздами.

И там, где вывеской елдак
Над низкой ветхой кровлей,
И там, где с блядью спит монах,
И в скопищах торговли,
Везде затейливый пиит
Поет свои куплеты.
И всякий день в уме твердит
Баркова все советы.
И бабы, и хуястый пол
Дрожа ему внимали,
И только перед ним подол
Девчонки подымали.

И стал расстрига-богатырь
Как в масле сыр кататься.
Однажды в женский монастырь
Как начало смеркаться,
Приходит тайно Ебаков
И звонкими струнами
Воспел победу елдаков
Над юными пиздами.
У стариц нежный секелек
Зардел и зашатался.
Как вдруг ворота на замок
И пленным поп остался.

Вот в келью девы повели
Поэта Ебакова.
Кровать там мягкая в пыли
Является дубова.
И поп в постелю нагишом
Ложиться поневоле.
И вот игуменья с попом
В обширном ебли поле.
Отвисли титьки до пупа,
И щель идет вдоль брюха.
Тиран для бедного попа,
Проклятая старуха!

Честную матерь откатал,
Пришлец благочестивый
И в думе страждущей сказал
Он с робостью стыдливой —
«Какую плату восприму?»
«А вот, мой сын, какую:
Послушай, скоро твоему
Не будет силы хую!
Тогда ты будешь каплуном,
А мы прелюбодея
Закинем в нужник вечерком
Как жертву Асмодея».

О ужас! бедный мой певец,
Что станется с тобою?
Уж близок дней твоих конец,
Уж ножик над елдою!
Напрасно еть усердно мнишь
Девицу престарелу,
Ты блядь усердьем не смягчишь,
Под хуем поседелу.
Кляни заебины отца
И матерну прореху.
Восплачьте, нежные сердца,
Здесь дело не до смеху!

Проходит день, за ним другой,
Неделя протекает,
А поп в обители святой
Под стражей пребывает.
О вид, угодный небесам?
Игуменью честную
Ебет по целым он часам
В пизду ее кривую,
Ебет... но пламенный елдак
Слабеет боле, боле,
Он вянет, как весенний злак,
Скошенный в чистом поле.

Увы, настал ужасный день.
Уж утро пробудилось,
И солнце в сумрачную тень
Лучами водрузилось,
Но хуй детинин не встает.
Несчастный устрашился,
Вотще муде свои трясет,
Напрасно лишь трудился;
Надулся хуй, растет, растет,
Вздымается лениво...
Он снова пал и не встает,
Смутился горделиво.

Ах, вот скрипя шатнулась дверь,
Игуменья подходит,
Гласит: «Еще пизду измерь»
И взорами поводит,
И в руки хуй... но он лежит,
Лежит и не ярится,
Она щекочет, но он спит,
Дыбом не становится...
«Добро», игуменья рекла
И вмиг из глаз сокрылась.
Душа в детине замерла,
И кровь остановилась.

Расстригу мучила печаль,
И сердце сильно билось,
Но время быстро мчится вдаль,
И темно становилось.
Уж ночь с ебливою луной
На небо наступала,
Уж блядь в постели пуховой
С монахом засыпала.
Купец уж лавку запирал,
Поэты лишь не спали
И, водкою налив бокал,
Баллады сочиняли.

И в келье тишина была.
Вдруг стены покачнулись,
Упали святцы со стола,
Листы перевернулись,
И ветер хладный пробежал
Во тьме угрюмой ночи,
Баркова призрак вдруг предстал
Священнику пред очи.
В зеленном ветхом сюртуке
С спущенными штанами,
С хуиной толстою в руке,
С отвисшими мудами.

— «Скажи, что дьявол повелел»,
— «Надейся, не страшися»,
— «Увы, что мне дано в удел?
Что делать мне?» — «Дрочися!»
И грешный стал муде трясти
Тряс, тряс, и вдруг проворно
Стал хуй все вверх и вверх расти,
Торчит елдак задорно.
И жарко плешь огнем горит,
Муде клубятся сжаты,
В могучих жилах кровь кипит,
И пышет хуй мохнатый.

Вдруг начал щелкать ключ в замке,
Дверь громко отворилась,
И с острым ножиком в руке
Игуменья явилась.
Являют гнев черты лица,
Пылает взор собачий,
Но вдруг на грозного певца,
На хуй попа стоячий
Она взглянула, пала в прах,
Со страху обосралась,
Трепещет бедная в слезах
И с духом тут рассталась.

- «Ты днесь свободен, Ебаков!»
Сказала тень расстриге.
Мой друг, успел найти Барков
Развязку сей интриге
- «Поди! Отверзты ворота,
Тебе не помешают,
И знай, что добрые дела
Святые награждают.
Усердно ты воспел меня,
И вот за то награда» —
Сказал, исчез — и здесь, друзья,
Кончается баллада.

Это не Пушкин, давно уже известно