| Шматко | 3 декабря 2007 19:53 |
Почитайте кому не влом. Мне понравилось..
В субботу гулял с дочерью на стадионе моей бывшей школы. Там построили большую ледяную горку и залили каток для окрестных ребятишек. Пока Лариска каталась с ватагой таких же дошколят с горки, я подошел к катку и стал смотреть, как там чистят лед. Рядом на снегу валялись обломки клюшки. На этих деревянных останках кое-где можно было прочесть обрывки с названием какой-то неизвестной мне иностранной фирмы.
- Мда, не «Мукачево», - всплыла в памяти марка одной из моих клюшек. – И не «Катунь»…
«Катунь» - простенькая, дешевая клюшечка. Белая ручка с красными буквами, желтое не загнутое перо. Ее делали у нас на Алтае, наверное, и продавали тут же, вряд ли кто-то еще видел «Катуни». Покупали ее чуть ли не самой первой после совсем уж детской безымянной клюшки для ясельных малышей. Зато «Катунь» можно было гнуть о батарею, предварительно распарив перо в горячей воде. Честно признаюсь, свою «Катунь» я сломал именно о батарею. Она еще не получила ни одной раны от шайбы или льда, а я уже переломил ее перышко. Не помню, ругали ли меня за нее. Но вторую клюшку – как раз «Мукачево», купили уж с загнутым пером. Белое, под краской - сеточка марли…
Нужна была еще изолента, чтобы украсить мою клюшку. Дома была только тряпочная, черная. А хотелось синей и красной, как на клюшках больших пацанов. Чтобы заделать верх – намотать на конце толстый ограничитель для руки, намотать такой же у основания пера, перевить красиво, наискось. А уж для самого пера пойдет и моя черная, тряпичная изолента. Красной найти не удалось. Синюю выменял на пробки. Два «принца» и пять «фестивалек»…
Служила мне эта клюшка два года. Первый год - как собственно клюшка. А на вторую зиму я расхлестал перо при неудачном броске, но палку (а как еще можно назвать то, что осталось?) выбрасывать не стал. Потому что в конце зимы, когда снег превращается в крупные ледяные зерна, все дворы моего города начинали играть в «Пекаря». И играли долго, особенно во время весенних каникул. Было несколько вариантов палок для «Пекаря»: от клюшки, черенок от лопаты или швабры, лыжная палка, а совсем уж если нечем играть – то и ствол выброшенной новогодней елки подойдет.
Ствол елки еще шел на изготовление самодельной клюшки. Все сучки зачищались, тонкий конец загибался полукругом и привязывался веревкой. Этой же веревкой опутывали полукруг. Шайбу такой клюшкой не погоняешь, зато красный веревочный мяч от бенди (надо же, мы тогда не знали, что так называется хоккей с мячом) бить было удобно. Веревка, обвивавшая этот мячик, была пропитана краской, отчего снаряд становился прямо-таки костяным. Мой левый передний верхний зуб с небольшим сколом от этого мяча…
Кстати, так я и не научился гнуть клюшечные перья о батарею. Зато клюшку из елки сделал. Только играл ею раз или два, потом она тоже сломалась.
А лыжные палки у нас были либо алюминиевые, либо бамбуковые. Это уже потом появился пластик. На алюминиевых палках кружок был из пластмассы. У меня – зеленый, у моего друга Вовки – розовый. Мы вместе ездили покупать себя эти палки в магазин «Старт». Помню, долго бродили по отделам, разглядывали мотоциклы «Восход» - синий и красный, вдыхали запах кожи от боксерских перчаток и груш, тайком (потому что тетка в отделе всегда орала на мальчишек, чтобы отошли и не мешали взрослым покупателям) приценивались к спиннингам. Я еще очень хотел борцовки. Они висели на шнурках – коричневые и черные, но были мне велики. А нужного размера, пока я ходил в классическую борьбу, я так в этом магазине и не нашел. Боролся в чешках, как и большинство моих сверстников.
Эти палки мы купили «на вырост». Мы тогда были третьеклассниками, а я еще в шестом гонял с горок в бору с этими палками. Там, кстати, у одной палки сломался о сосну кругляшок. От него осталось только перекрестье. Но новые палки мне купили только на следующий год. Вместе с новыми «Быстрицами», на которых я зачем-то маминым лаком для ногтей написал «П» и «Л», как у всех лыж на базе Меланжевого комбината, куда по выходным я ездил с мамой и братом.
Вообще-то, я хотел лыжи «Марий Эл», причем, черные. Но их почему-то не было в продаже. Впрочем, "элки" были такими же деревяшками как и мои белые с красными кантом и буквами «Быстрицы». Зато купленные тут же ботинки оказались куда как приличнее тех, что прилагались к лыжам на базе. Не из жесткой черной свиной кожи, а мягкие, коричневые, с белым верхом и белой полоской наискосок – этакая «треть Адидаса», как пошутил отец. И новые палки! Пластиковые, черные, с красным полукругом внизу, с ручкой из кожзама, со скошенным острячком. Все это счастье я купил на свои деньги. По весне еще сломал ногу, когда играли в «Козла», а на меня запрыгнули сразу двое... А по страховке (тысяча к 18-летию!) мне выплатили пятьдесят рублей. Десять красных бумажек с Лениным.
А кроме лыж еще купил пятикилограммовые гантели. Ну, те, простые чугунные гантели. Выбросила их уже моя жена, лет 8 назад. На балконе они уж очень заржавели. Но когда-то!.. Когда-то я ими сломал себе безымянный палец на левой руке. Нечаянно. Две недели в гипсе, а когда пришел снимать гипс, докторша долго ругалась, почему он, мол, у меня такой грязный. Конечно, ей легко говорить, а попробовала бы она одной рукой выливать на костре во дворе свинцовую битку для игры на спичечные этикетки!
Собственно, игр на этикетки было две: «Котел» и «Догоняшки». Я больше любил играть во вторую. Весенние каникулы, кругом все плывет, грязь, ручьи, лужи, а у нас за домом земля уже почти вся высохла. На асфальте девчонки банкой из-под ваксы гоняют в «Классики», а на земле между асфальтом и домом идет война за главную весеннюю валюту – этикетки. Откуда они брались у нас мешками? Ну, выигрывали. Ну, менялись. Одна лощеная этикетка (такая, из подарочного набора, с лаком) стоила 25 обычных. А еще мы лазали на спичечную фабрику, откуда приносили домой листы и рулоны этих самых этикеток. «Мы лазали» - смело сказало. Я был на «Спичке» всего один раз. Страху натерпелся. Зато, когда порезали с другом Серегой наш улов, кидали часть этикеток россыпью вниз с балкона «на драку-собаку». Под балконом как раз играли знакомые пацаны, которые остановили игру и устроили свалку из-за холявных этикеток. А мы чувствовали себя этакими купчиками. Эх, гуляй, босота! А сколько раз я сам бегал вот так «в драку-собаку» за чужими этикетками…
Вскоре после этикеточного бума нас поджидало пробочное помешательство. Асфальт кругом совсем уже высыхал, и пацаны выходили рубиться в пробки. Однажды я приехал к бабушке в «закрытый» город ракетчиков и увез из него полный полиэтиленовый мешок пробок. Алейск был «диким» городком – в нем не играли тогда в пробки! Поэтому я свинчивал с нехитрого советского парфюма все, что душе угодно. Особенно меня порадовала местная свалка…
И не надо морщить носы, свалки и стройки были излюбленными местами прибарахления всякой ненужной ерундой пацанвы моего возраста. И еще стрельбища. Кстати, из Алейска я увозил не только пробки, но и гильзы от автоматных патронов. Да что там греха таить, и сами патроны. Выменять настоящий патрон можно было у любого сверстника этого военного городка.
А на счет гигиены… Вспомнилось тут мне, что мы жевали. Гудрон! Конечно, 15-копеечную жвачку «Белочка» можно было купить в любой «Союзпечати». Но она была такая деревянная. Брр. А ротфронтовские жевательные пластинки привозили только из командировок из столицы. Редко-редко. Или чешскую «Педро» завезут по лету вместе с Луна-парком союзнички по Варшавскому договору. И то, попробуй ее у них заполучи. А гудрон – всегда под рукой, благо, рядом колотили целые кварталы новостроек. И еще хотелось жевать что-то особенное, разноцветное. Поэтому вместе с «Белочкой» жевали грифель карандаша. Вот какого цвета грифель пожуешь, такой жвачка и будет.
…Лето. Истыканная до того, что уже посредине краски не видно, лавочка. Я и Влад. Сидим друг против друга. У него в руках мой синий складень (4 лезвия, 3 рубля 20 копеек в хозяйственном магазине). Ножик согнут буквой «Г». Влад держит его тремя пальцами за конец ручки. Движение кистью, ножик переворачивается в воздухе и втыкается в лавочку. Влад просовывает два пальца между деревом и концом ручки ножа. «Двадцать! Стошисят». Лезвия ножей от таких игр к концу лета шатались. А еще можно было играть на земле – резать чужую землю в круге, в песке – переворачивать нож с пальца, с локтя, с плеча… с подбородка!!!
…Август. Три юных велосипедиста несутся по двору. На рулях у них висят проткнутые этими самыми рулями подсолнухи. Набег на дачи завершился удачно. У меня «Урал». У Андрюхи «Урал». У Алика – «Кама». Блин, как я завидовал тем, у кого были «Салюты» и «Камы»… Самодельные брызговики из ковриков «Жигулей» поблескивают катафотами. На спицах – разноцветная проволока из телефонных кабелей. У Андрюхи еще трещотка на прищепке. А мой лисапед покрашен в «неродной» насыщенный синий – авиационная краска! И гремят ключами бардачки…
Покупал тут дочери велик. Китай, естественно. Ни бардачка, ни ключей, ни насоса. Зато весь уже украшен до посинения. Болтов – всего два варианта. Ни уму, ни сердцу, даже не интересно. Вон она гоняет с такими же с горки. Все на купленных пластиковых «ледянках», все в яркой и очень разной одежде. Очень разной... Даже школьники уже не едут с горки на своих красивеньких ранцах с каким-то нерусскими мультяшками на кармашках. Блин, а я как-то гонял на куске обшивки пивного «стояка». Помните, были такие павильоны с пивом? Низ из коричневого пластика, верх стеклянный. Вот на таком куске я и гонял. А еще было круто проехать на проволочном ящике из-под кефирных бутылок. Когда эти бутылки вы видели в последний раз? А ящики? А еще на этих ящиках мы цеплялись за проходящие грузовики и неслись по неубранным от снега улицам…
Детство. Красные галстуки, синие френчи, Танька тыкает циркулем в мой палец за то, что я «залез на ее половину парты». Циркуль простенький, в который карандаш вставляется… Где это все? Где моя зеленая обложка дневника с наклейкой машинки и трафареченной «Пумой»? Где хрустящие вафельные стаканчики, в которых в кинотеатре клали выскребаемый из алюминиевых бачков пломбир? Где игровой автомат «Охота», который мы обжуливали в фойе бассейна, стреляя не по уткам на табло, а по лампочке? Где сок в таких конических сосудах, который доливали из банки, а к томатному полагалась соль в стаканчике, слегка уже красноватая от капель с ложечки, которой продавщица размешивала эту соль? Где автоматы с газировкой, куда можно было хитро закрутить копейку, а попить как за троячок?
Где Влад? В Норильске. Где Андрюха? Разбился. Где Серега? Где-то служит на Востоке. Где Алик? Сидит. Второй раз уже. Танька... Недавно покупал книжку про пиктов, продавщица сказала: "Никитин, ты офигел, своих не узнаешь..." Танька! Где Вовка? Вовка тут. Вовка вывел катать сына. А я уже иду домой с дочерью. Извини, Вовка, меня «загнали». Помнишь, как раньше? «Меня мамка домой загнала». Сейчас уже не «мамка», да и не орут они теперь из окон. Сейчас есть мобильники. Пойду я, там уже обед накрывают… |
